Шерсть седой овцы

«Не знаю, хорошо это или нет, но ты избавился от единственного доказательства, способного пустить Мауса за решётку.» - Я не был удивлён этому. Точнее… я не был удивлён тому, что Соломка не сдержала возможной тайны. Сама же тайна меня… смогла слегка задеть. – «Плюс он ещё хотел спросить про-»

Громкий крик и грохот прорезал мои уши. Крики исходили… из Мастерской. Мне пришлось выпрыгнуть из-за стола и пулей направиться в Мастерскую, пнув дверь внутрь ногой. Изначально я думал о появлении гнилого трупоеда в моей Мастерской. Вдруг кто забыл закрыть проход в шахту, или подать напряжение к забору… Но реальность оказалась той ещё проказницей.

Макс сошла с катушек! Набросилась на Хэнни, щёлкая зубами перед её лицом, не обращая внимание на крики и сопротивление со стороны своей жертвы! Появись я на секунду позже – и Хэнни бы быстро потеряла свою голову. Вместе с красивым личиком. Я хотел применить силу. Пнуть взбесившуюся девицу в грудь, или даже в лицо… Но что-то говорило мне, что это плохая идея. Мне пришлось броситься на Макс! Схватить её за бока и оторвать от своей добычи! Даже когда я прижимал её лицо к полу – эта дьяволица не успокаивалась! Она сопротивлялась! Старалась ударить меня! Выскальзывала из моих рук и пыталась меня укусить! Соломка и Марко были готовы помочь мне в любой момент, но на их попытки подсобить мне я отвечал диким криком: «Нет!» или «Отвали!». И каждый подобный крик лишал меня сил! Макс даже находила в этих криках возможность завладеть ситуацией! Повалить меня на пол и попробовать укусить! И у неё это практически получилось… если бы не Соломка. Не смотря на мои множественные отказы, она оторвала от меня обезумевшую Макс, метнув её в сторону стены! Марко так же присоединился к ней, вжимая её руки и ноги к холодной, грязной стене Мастерской! Макс была не в состоянии освободиться! Даже в такой безысходной ситуации, когда твои руки и ноги прижимают к стене три человека – она не сдавалась! Макс продолжала метаться из стороны в сторону, щёлкая зубами и слабо рыча! Сражаться с ней было бесполезно! Её нужно было успокоить:

– «Уже успела сдаться?! Жрать захотела?!» - я сам уже был готов сдаться и выйти из себя. Вся моя человечность держалась на последних петлях, пока я смотрел это беспокойной девице в глаза, прижав свою руку к её носу. Я обращался к ней криками, даже не замечая этого. Мой громкий и гневный тон надавливал на её нервы так же сильно, как и моё запястье, которое я прижимал к её губам – «Давай! Жри! Всё наше лечение пойдёт коту под хвост! Жри! Кусай меня! Ну же!»

Вся её ярость выплёскивалась беззвучными криками… или даже попытками кричать. Ярость переросла в усталость, а усталость – в безысходность. Макс продолжала сопротивляться из последних сил, но на её лице не было гнева. На ней были слёзы. Макс рыдала, издавая слабое «у-у» и дрожа. Вскоре она сдалась. Начала мотать головой, изливаясь слезами. Мне удалось её успокоить. Ну… или вернуть её обратно, другими словами. Рыдающая девица даже стоять отказывалась, повиснув на своих живых оковах. Мне пришлось обхватить её. Поднять с полу и взять на руки, стараясь удержать не только её тело, но и её сознание. Ещё один срыв может принести немало проблем.

«Зовите Мастерс! Живо!» - мой приказ привели в исполнение моментально. Соломка ринулась на улицу, пока Марко, стараясь удерживать Хэнни на своём плече, выводил её из Мастерской. Мне пришлось самостоятельно разбираться со своей проблемой. Не теряя и минуты, я доставил Макс в её комнату. Руки и ноги пришлось связать, а рот – плотно обвязать платком. Макс же не сопротивлялась. Она сидела смирно и продолжала лить слёзы, шмыгая носом.

– «А ты ведь сама заставила меня пойти на это, Макс. Говорил же, что это будет пыткой.» - Я не был зол на неё, но тон моего голоса и мой усталый вид показывали ей именно злость. От подобных слов она начала рыдать без перебоя, опустив голову и издавая тихое «у-у». Девица могла думать, что я начал ненавидеть её, или что-то в этом роде. Я её связал, обругал, чуть ли не избил… Как ещё она могла это воспринять?

«Всё в порядке?» - Внезапное, беззвучное появление Марко в комнате ещё сильнее натянуло мои струны. Я был и так на пределе, а этот конюх ещё и напугать меня посмел.

«Это я должен тебя спрашивать!» - мне довелось сорваться на него, но лишь на короткое мгновение. У меня были другие дела на уме. И мне не хотелось бы добавлять ещё одну в это… «замечательное» ассорти из проблем. Переведя дыхание, собравшись с мыслями и более-менее усмирив свой тон, я обратился к Марко за некоторыми деталями: - «Что там с Хэнни?»

– «Если не считать пару синяков и небольшие царапины, то… Ничего серьёзного. К счастью.»

«Ага… К счастью…» - ответ Марко меня никак не утешил. Я ожидал чего-то иного от этого… столкновения двух девиц. С одной стороны: Я был бы рад любым увечьям и переломам, которые получит Хэнни за свои деяния и пытки. С другой: Она всё ещё должна лечить меня, и её благополучие должно быть моей заботой. Ну… Она жива. Получила пару синяков и царапин, но жива. Уже что-то. – «Оставайся с Хэнни. Пока не прибудет Мастерс – не входи и не заглядывай сюда. Если вдруг услышишь мои крики – берёшь шахтёрский лазер, выводишь общую мощность на полную катушку и расстреливаешь комнату. Или же можешь забаррикадировать двери и разогреть реактор. Всё. Не беспокой.»

После моего предсмертного желания – я закрыл двери прямо перед носом Марко. Мне сейчас не до разговоров. И нытьё его я тоже слушать не хочу. Даже если я шутил на счёт своей возможной смерти от зубов Макс – мне сейчас не до него. Девица могла сойти с ума в любую минуту. Я должен был приглядывать за ней.

Макс продолжала лить слёзы около пяти… может даже десяти минут. Иногда на неё вновь налетало желание буянить и сопротивляться, но я успевал схватить её за руки и пользовался своими попытками успокоить её. А как только она приходила в себя – слёзы продолжали литься с новой силой. Это начинало надоедать.

«Макс, у тебя сейчас глаза из глазниц вытекут. Прекращай давай.» - она не обращала на меня внимания. Я словно не существовал для этой плаксивой девицы. Успокаиваться она не собиралась. Её протяжные «у-у» не затихали. Глаза раскраснелись от обилия вытекших слёз, а на лице начали появляться засохшие следы от её слёз. Даже её штаны и рубаха не успевали впитывать в себя целое обилие её слёз. И вот все эти сопли и слёзы… они лишь сильнее давили на меня. В хорошем смысле, я имею ввиду. Мне захотелось сесть рядом с этой рыдающей бестией и постараться хоть как-то успокоить её. Я обхватил её руками, начал гладить её плечи и прижимать к себе. Это успокаивало и её, и меня. Медленно и верно. В один момент, Макс пыталась что-то прошептать, или даже произнести, но из её дрожащих губ выходили лишь едва слышные «х-х». Мне пришлось аккуратно прикрыть её рот рукой, лишь сильнее прижимая к её лицу натянутый платок, ибо она… попросту выпускала воздух из своих лёгких.

– «Всё-всё. Дыши спокойно, через нос. Не кипятись.» - Макс слушалась меня. Она изо всех сил пыталась успокоиться и вернуться в норму, но это было не так уж и простой задачей. Иногда я вытирал её румяное лицо рукавом рубахи, но её слёзы, сопли и румянец появлялись вновь и вновь. Я даже дал ей книжку с карандашом, дабы она могла пообщаться со мной или… просто порисовать. Её руки были связаны, а книжка едва держалась на дрожащих коленках, но Макс удалось-таки написать что-то в ней. И спустя две минуты, стараясь удержать карандаш дрожащими пальцами, она смогла написать мне: «Прости меня. Умоляю. Прости.»

«За что именно? За забитую почку? За уничтоженные нервные клетки? За маниакальное желание загрызть нашу единственную… возможность вылечиться?» - перечислять все её достижения и грешки можно было бесконечно, но Макс быстро написала в книге «За всё», не дав мне шанса перечислить ещё что либо. Да и… зачем? Девица и так уже готова с катушек слететь. Вскоре на её книге появились новые надписи, не говоря уже про мокрые следы от слёз. «Ты ненавидишь меня.» - вот что она написала в своей книжке, ныряя вновь в свои же собственные слёзы и безудержную дрожь. Как я и думал… Она вновь навыдумывала себе ереси.

– «Прекращай выдумывать. Мне не за что тебя ненавидеть. Если бы я и держал к тебе хоть каплю ненависти – я бы избил тебя до крови там… в Мастерской. Да и связал я тебя… для безопасности. Твоей и окружающих.»

Не успел я выпустить всех своих мыслей на этот счёт, как Макс успела написать: «Ты не ненавидишь меня?» в своей книжке, взглянув на меня своими сверкающими, синими глазёнками. Ответ на этот вопрос был вполне предсказуемым:

– «Да-да-да. Никто тебя не ненавидит. Любовь-морковь и все дела. Успокаивайся давай.»