Шерсть седой овцы

В то, что я смогу успокоить Макс так просто, я… не особо верил. Я думал, что на это у меня уйдут часы, все мои силы и нервы, не говоря уже про слёзы этой девицы, но я лишь навыдумывал сказок. Макс смогла взять себя в руки спустя пару минут. Слёзы перестали литься рекой, тело перестало дрожать… но развязывать ей руки было рано. Никто не знает, как быстро она выйдет из себя, и как часто она будет буйствовать, сама того не понимая. Я даже не знал, как поставить её на место, если этот момент настанет.

Сколько бы минут я не проводил рядом с Макс – она всё равно не могла прийти в норму. Прошло уже полчаса – а результатов никаких. Макс не успокаивается, а Мастерс у порога не стоит. Я обхватывал эту взбесившуюся девицу руками, не давая ей встать с кровати или даже пошевелиться. Сражался с ней примерно несколько минут. И успокоилась она только после моих громких криков: «Да успокойся же ты, чтоб тебя!», когда у меня уже не было сил сдерживать её.

«Чу… Чу-увак? Ты ещё живой?» - Марко практически моментально оказался за дверью. Я даже дыхание перевести не успел, а он тут как тут. Ответить ему я не посмел, ибо мне всё ещё нужно было привести Макс в норму. Успокоить её. Но вот звук заряжающегося лазера быстро заставил меня сорвать молчание. Я уже не говорю про нервный шёпот Марко, который принял мои прошлые слова про «расстреляй и подорви» на полном серьёзе. – «Ну же… Скажи, что ты ещё живой… Пожалуйста…»

«Когда-ж ты успел потерять чувство юмора, дылда ты беловолосая?! Живой я! Живой! Разряди лазер к чертям собачьим, пока я тебе им жопу не отстрелил!» - не знаю, как мне удалось так быстро перелезть из спокойного состояния яростное. Подобный всплеск гнева повлиял не только на Марко, но и на Макс. Девица вновь начинала рыдать, а светловолосый киллер, что стоял за дверью, моментально разрядил шахтёрский лазер. Он даже лицо моё, выглянувшее из дверного проёма, встретил со встревоженным видом. – «Где Мастерс?»

Вполне простой, чёткий вопрос выбил Марко из колеи. Он оглядывался по сторонам, словно выискивая подсказки или намёки в углах моего дома, хотя ответ на этот вопрос был одним и единственным:

– «Я-я не знаю.»

«И я не знаю! А она должна уже тут быть!» - мне… нужно было успокоиться. Я высекал свой гнев на Марко, хотя на его месте должна быть Соломка. Эта дура определённо ползёт к Рику за помощью, а он… тот ещё орех. А если я пошлю за ней Марко, то они уж точно не найдут Мисс «Му». Лишь паники набросают и заблудятся в Мегаполисе. К моему счастью – один человек определённо знает, где её искать. – «Хватай Хэнни за шкирку и беги искать Мастерс. Она эту корову за километр учует. Хоть в лесу, хоть в городе.»

Ему не слишком нравилась моя идея. Грубо говоря: Марко пытался высказать свою альтернативу, успев высказать лишь: «Но ведь…» в качестве своего плана. Его мозг не мог придумать ничего дельного после этих двух фраз. Ему это было не под силу.

– «Но ведь что, Марко? Тебе не хочется оставаться наедине со своей извращённой подружкой-нимфоманкой? Или же тебе ты думаешь, что тебе под силу удержать маленького дьяволёнка в этой комнате?» - Марко не знал, как ответить мне. Его мозг буквально перегрелся в этот момент, пока я раскрывал перед ним все возможные пути и идеи. И идеи эти были не самыми приятными. Это вполне очевидно. – «Макс тут помирает, знаешь ли. С ума сходит. Если не поспешить - через следующий час я могу пойти вслед за ней. А там уже всё. Кранты всему и вся. Так что… Будь другом.»

Мне удалось его убедить. Чудом, или удачей, но я заставил его послушаться. Марко, выпустив из себя довольно отчётливый и громкий вздох, подобно закипевшему котлу с недавно открытой крышкой, покинул мой дом, закинув шахтёрский лазер на своё плечо. Ему пришлось вернуться обратно, ибо этот олух забыл про Хэнни. А уж потом, схватив свою хрупкую спутницу за запястье, отправился в замечательное путешествие за одной дурной коровой, которая бродит чёрт-знает-где и занимается чёрт-знает-чем. А мне только и остаётся, что сидеть и приглядывать за одной обезумевшей девицей с именем Макс.

Я заранее подготовился к вечному ожиданию своей спасительницы. Захватил с собой пару кружек с водой, пару запасных книжек, бензопилу и золотое яблоко. Чёрт знает, что может случиться с Макс, и чем мне придётся воспользоваться. Мне пришлось сесть позади Макс. Прижать её спину к своей груди, стараясь хоть как-то её успокоить и усмирить в моменты безумия. Один из таких моментов наступил внезапно, и мне удалось успокоить Макс, когда она начала буянить и сопротивляться. И как только она вернулась в норму – очередная порция слёз полилась из её глаз. Она схватила карандаш дрожащими пальцами и в спешке написала мне: «Я всё вспомнила.»

«Что… Что ты вспомнила?» - я был удивлён. Сильно удивлён. Так сильно, что не увидел всей тупости моего вопроса. Что ещё она могла вспомнить, если не свою прошлую жизнь? Вспоминают ведь то, что забывают. А в её случае – она успела забыть… абсолютно всё. У неё начали появляться новые порции слёз, но пальцы рук продолжали держать карандаш, высекая слова на чистом, бежевом листе:

– «Я вспомнила пустые поля, густые леса, безграничные пустыни и океаны. Кусочками. Вспышками. И везде я одна. Совсем одна. Я жила одна, путешествовала одна и выживала одна. Без друзей, знакомых, соседей. А под конец – мне было безразлично. И плохо. Я не хочу это вспоминать. Я не хочу оставаться одной. Мне хоче-»

Она не успела дописать то, что хотела. Мне пришлось закрыть её книжку и забрать карандаш из её дрожащих рук. Схватить её за ладони и… молчаливо массировать их большими пальцами.

«Я тоже не хочу вспоминать подобные моменты, Макс.» - произнёс я грубым шёпотом, не отпуская её нежных ручек. Поглаживая её пальцы и запястья. Макс даже попыталась взглянуть на меня, показывая удивление на своём лице, но я лишь прижал её к своему плечу, невольно поглаживая её щёку пальцами. Знакомые чувства начали играть в моём сердце, и Макс их слышала. Никогда бы не подумал, что начну разговаривать на эту тему… да ещё и с такой неприятной горечью в горле.

– «Верь или нет, но все мы были одни… до какого-то определённого момента. А вот я, не смотря на своё забытое прошлое, постоянно предпочитал оставаться в одиночестве. Это было моим… ну не знаю даже… моим лекарством. Никто не дёргает тебя за нитки, не кричит, не пользуется тобой. А если кто посмеет – заведи бензопилу да порви их на кусочки. Всё просто. Эх-х… Знаешь что намно-ого хуже одиночества?» - Макс не знала ответа на этот вопрос. Она лишь аккуратно помотала головой, ожидая продолжения. И мне… было не особо приятно продолжать свою историю.

– «Отшельничество. Ну, или… что-то вроде того. Когда ты просто говоришь всему миру: «Катись к чёрту» и запираешься от него в шкафу. Отрезаешь от себя нити дружбы, общения… и просто падаешь вниз. В пустоту. Где тебя никто не увидит и не достанет. Если ты ходила по миру одна – то сейчас ты нашла компанию, стала частью общества, нашла призвание… Я же пошёл обратным путём. И до сих пор иду, собственно.»

Я не врал ей. Я даже не знал причины, по которой я делился с ней подобным… секретом. Не сказать, что это такая серьёзная тайна, но объяснить своё желание свалить из этого мира, или даже зарыться под землёй вместе с моим домом… я мог объяснить только так. После моего небольшого рассказа, позволив мне вытереть ей слёзы – Макс потянулась за книжкой с карандашом. «Ты хочешь уйти только по этой причине? Остаться одним?» - написала она неспешно на первой попавшейся, более-менее чистой странице. И она… почти угадала.