Шерсть седой овцы

Рик разглядывал меня с лёгкими нотками удивления на своём бледном, словно сама смерть, лице. Он был удивлён скорее… моим интересом к Маусеру, нежели самим вопросом. Да и ответ оказался… не таким уж забавным:

– «А чего беситься то? Я понизил его до Командира Стражи около месяца назад. Вот он и… Сидит у ворот. Или на стенах.»

Я не был особо рад, или даже расстроен подобными новостями. Мне было плевать на возможные «Почему?» и «Как?», касающиеся этой истории. Да и детали мне были не особо интересны. Но вот один вопрос меня таки задел: Как я мог пропустить эту тушу на входе в Мегаполис?! Да ещё и несколько раз подряд?!

«Мне, честно говоря, стыдно за него. Мы ведь были друзьями. Все мы. А когда ты, Гоул, полностью отрезал себя от общества и перестал общаться с Домом Советов – Всё покатилось вниз.» - не смотря на мой пофигизм и абсолютное молчание – Рик всё же погрузил меня в детали. Плюс ко всему этому он добавил нотки драматизма к своему тону. Он словно рассказывал грустную историю, пытаясь вытащить из меня одну скупую слезу. – «На счёт Марко и Суды я ничего сказать не могу, но вот Маус… Он вышел за рамки. Нападение на твой дом, частые кампании против каннибалов, самовольный поход на Северное Убежище…»

«Ты мне сейчас все его грешки начнёшь перечислять, или ты всё же заткнёшься? Ты это должен Марко говорить, а не мне.» - мне всерьёз надоело его нытьё. Весь эта драма меня не интересовала, а он, по какой-то непонятной причине, этого не замечал. Я довольно сильно шокировал Рика своими словами и своим спокойным, тихим тоном. Но он понял меня. Тихо произнеся: «Да. Прости.», он устремил свой взгляд в пыльную землю под своими ногами, замолчав на пару-тройку минут. Нам нужно было держать мозги на рельсах и не съезжать с них. Не за этим я его вытащил, чтобы он слёзы лил. Недотрога, чтоб его…

Дорога к Тюрьме оказалась недолгой и заняла около десяти минут (учитывая небольшие остановки). Макс и Марко успели подготовиться за это время, ожидая нас с Риком у входа в здание. Макс даже написала мне в книжке: «Всё готово.», довольно покачиваясь передо мной с довольной улыбкой на лице, словно ожидая похвалы. Но сейчас мне было не до этого. Я должен был убедиться в том, что эта довольная рожа взяла ВСЁ необходимое, ничего не упустив мимо ушей и глаз. Да и в здравии Соломки мне тоже хотелось… убедиться. В первую очередь.

Тюрьма оказалась не такой, как я себе её представлял. Это было простым, серым, одноэтажным зданием, внутри которого были построены комнаты-клетки. Всего шесть клеток, и в одной из них сидела Соломка. Она не выглядела здоровой, бодрой, или даже гостеприимной. Её злость можно было увидеть даже через её «маску». А причина её злости была… вполне логичной, скажем так:

– « Дайте угадаю: Теперь и он меня «лечить» будет? Что мне нужно, мать вашу, сделать, чтобы вы мне поверили?! Я уже съела яблоко! Разве этого не достаточно?»

«Успокаивайся давай. Чем сдержаннее ты будешь – тем быстрее нас выпустят из этой клетки.» - Она не сразу поняла слова «нас», пока я не оказался в одной клетке с ней. Суда была слегка возмущена таким поворотом событий, но идти против меня она не собиралась. Наоборот – Она сдерживала свой гнев и беспрекословно повиновалась мне. Я смог снять с неё намордник, посадить её на скамью и завязать её глаза чёрным платком, не получив за это по морде или под дых. Самая сложная задача – угомонить и подготовить Суду – теперь позади. Следующий шаг же прост до невозможности: - «Слушай меня внимательно. Ты у нас, как известно – алкоголик-энтузиаст. Ты вполне знакома с алкогольными напитками. У меня тут… три кружки с такими напитками. В каждой кружке что-то особенное И если у тебя ещё осталось чувство вкуса – ты быстро угадаешь каждый напиток в каждой кружке.»

Суда была не против сыграть со мной в подобную игру. Она даже вытянула руки вперёд, ожидая кружки со своим напитком. Это была бы довольно интересная игра, если бы не одно «НО»: У нас в арсенале было только пиво. Пиво, пиво, и ничего кроме пива. Во всех трёх кружках. Что же… Одну кружку мне пришлось сделать «особенной», добавив в неё воды. И только тогда, хорошенько подготовившись, я начал испытывать Суду прямо у всех на глазах, подкармливая её пивом из кружки, словно младенца бутылочкой.

«Твоё пиво. Тёмное. Драконье.» - после первого же глотка она смогла распознать свой напиток. Либо она смогла удачно угадать напиток, либо она точно учуяла и узнала вкус своего любимого пивчанского… чему я не был удивлён. Она сказала те же самые слова и про вторую кружку с пивом. А вот на третьей кружке она приостановилась. Замедлила свой ход, причмокивая губами. Мне удалось запутать её вкусом пива из двух кружек, но она быстро смогла распознать изменения во вкусе и крепкости. Суда делала маленькие глотки, один за другим, стараясь убедиться в этих изменениях. И, после нескольких контрольных глотков, она попросту вылила содержимое кружки на пол, недовольно опустив голову. – «Никогда бы не подумала, что ты разбавишь пиво водой. Больной ублюдок…»

Мой план был слишком уж простым. Каннибалы не распознают вкусов. Для них любая жидкость, соки и нектары – вода. И этого эксперимента хватило, чтобы доказать её… «состояние». Суда была абсолютно здоровой. Она бы не смогла узнать вкус пива, или даже определить настоящее от разбавленного, будь она каннибалом. И не я один был рад этим результатам. Все мы были рады тому, что она вернулась в норму. Не прошло и минуты – Соломка оказалась снаружи. Голодная и злая. Готовая избить любого, кто «неправильно» посмотрит на неё, или предложит помощь. И пока Марко подставлял ей своё плечо, собираясь отнести Суду куда подальше отсюда – я смог услышать её недовольный бубнёж, закончившийся словами: «Найду эту корову – бидоны ей оторву.» Я бы сказал тоже самое, будь я на её месте.

Марко успешно доставил Соломку в свой дом, а Рик – вновь прилип к своему офису. У них были свои дела, а у меня с Макс – свои. Я всё ещё должен был наведаться к Мастерс и устроить очередной, мать его, скандал на счёт лекарства! Мне надоели её пытки! Мне надоело это бессмысленное ожидание! Я уже не говор про кормление грудью! Мы с Макс уже готовы с ума сойти от голода, а процесса - не видать! Им даже не пахнет! Чувство голода лишь сильнее разжигало пламя гнева! Как во мне, так и в Макс! И если она не вылечит нас в этот самый, чёрт её дери, день… Я, наверное, сверну ей шею. И Хэнни тоже, раз уж она теперь помогает этой жабе.

«Значит, она не притворялась…» - мне пришлось доложить Мастерс о состоянии Соломки. Обидно, что мне пришлось оборвать свой собственный бойкот и разгласить подобную информацию. Мы достаточно растянули резину. Если Мастерс не предоставит мне работающее лекарство сию же минуту – Она станет моим ужином. То, что произошло с Соломкой сегодня, заставило Мастерс задуматься. Она покусывала свой ноготь (скорее коготь) и разглядывала различные колбы на своём столе, пока Хэнни, довольно улыбаясь, осматривала и тискала нас с Макс. Эта извращённая овца очень сильно изменилась в последнее время. Она перестала реагировать на злобные рыки Макс, если её шаловливые ручки заползут куда-то… не туда. Она даже забыла про все, чёрт её дери, правила, которые она должна была соблюдать в моём присутствии! Такое ощущение, что она выбила выбила себе пару хромосом, затыкав себя продолговатым предметами. – «Радость моя, принеси мне колбы А-8 и G-4, если тебе не сложно».