Шерстяная «сказка»

– Ну и подумаешь, всего лишь барон, что такого? – до умопомрачения начитавшись сведений по иерархическому устройству общества, я уже чувствовала себя эдаким подкованным экспертом в теме, - Тут вон и поодиознее персонажи присутствуют.

Вопрос прояснила всезнающая и вездесущая Кристи.

Оказывается, этот барон для сегодняшних посиделок выполнял роль «новинки». Андре де

Вильом – младший наследник рода, всю жизнь обретался где-то далеко, занимаясь государевой службой. А тут, то ли от лихорадки, то ли от чего другого скончались его старший брат вместе с женой. Вот он и приехал в родные пенаты принимать семейные дела.

А поскольку все эти граждане, по кругу гуляющие друг у друга на подобных мероприятиях, до изжоги друг другу же надоели, то появление нового лица вызывало настоящую бурю интереса.

– Такой ужас, мадам Корин, такой ужас… - охая на все лады, тараторила моя горничная, пересказывая слухи, - Мало, что наследство у господина барона не ахти, так к нему ещё и дочка - сиротка братова досталась.

– А свои-то дети есть?

– Так нет же, я и говорю: холостой он. Как есть – бобыль.

– Да-а… непросто будет мужику. Без опыта отцовства из такой трагедии дитё вытаскивать

– нелёгкое дело. – вздохнула я, а вслух спросила:

– А чего же наследство не ахти?

– Про то не знаю ничего, врать не стану. Но так господа гости говорят, а сегодня всё подробно и расспросят. За ним ещё с утра коляску с приглашением отправили.

Ясно. Ничего нового. Всё те же эгоизм и бессердечие. У человека горе и забот выше крыши навалилось, а «господам гостям» его срочно к себе подавай. Мол, извольте уважать общество, вам с нами жить – бросайте всё и бегите удовлетворять наше любопытство. А то у нас кости для промывания закончились.

Последнее желание заводить какие-то отношения с этой публикой отпало. Но вот на барона глянуть захотелось. Потому, когда по характерному шуму на улице и в доме стало понятно, что коляска с ним уже в нашем дворе, я пристроилась к окну.

Ну, что сказать… Человек, как человек. Ничего выдающегося – самой заурядной внешности. Годов, где-то, тридцати пяти, наверное. Роста чуть выше среднего. Глаз так далеко было не разглядеть. Те более, он как раз снял очки (видать, читал в дороге), потёр переносицу и сощурился, перестраивая зрение. На лице - густая, коротко стриженная борода, немного рыжеватая, как и волосы. В целом – не Аполлон. Особенно вот в этом неудачном, скучном мешковатом «спинжачке».

– Ох, заклюют сейчас бедолагу эти матёрые стервятники. Тут один франтоватее другого, а новичок совсем по-простому явился. – заранее посочувствовала незнакомцу, представляя, как все эти вельможные будут мило улыбаться ему в лицо, и какими кривыми те улыбки будут становиться за его спиной. До сих пор, насколько можно было судить по парочкам, гулявшим в саду в ожидании начала праздника, они только этим и занимались: упоённо лицемерили.

Все собрались в большой столовой, застучали ложки, зазвучали тосты. Спустя час, если не больше, переместились в танцевальный зал. Я не отважилась особо блуждать по коридору, рискуя натолкнуться на кого-то из гостей. Решила заранее организовать себе наблюдательный пост в одной из гостевых комнат – самой близкой к шуму гулянья, а от того самой непопулярной и в этот вечер свободной. Имелся в ней очень удачный для моих целей балкончик, густо облагороженный декоративной растительностью. Одно слово – Штирлиц доморощенный. Смех и грех.

Скоро танцующим, разгорячённым вином людям стало жарко. Начали распахиваться окна, народ кучками по интересам потянулся на длинную – во всю ширину зала террасу. Не знаю, сколько там просидела, слушая все эти страшно секретные дамские сплетни с амурными подробностями и степенные мужские беседы. Но большая доля разговоров всё же крутилась вокруг новичка. Начало заметно темнеть. Веселье потихоньку пошло на убыль, когда сам гвоздь программы появился в сопровождении важного спутника.

– Дело вашего брата совершенно убыточно. Простите, что говорю о том прямо, но вы и сами знаете, что он был большой фантазёр. – доказывал «важный» барону.

– Блин горелый, да что у него там за дело такое, о котором все судачат, а конкретно не называют. – хмыкнула я в своём укрытии.

Честное слово, я уже чувствовала себя каким-то прослушивающим устройством, бесперебойно принимавшим сигнал. Единственное, что оправдывало меня в собственных глазах – отсутствие иной настолько же эффективной альтернативы.

– Позволю себе не согласиться со столь категоричным мнением. Для начала мне предстоит всё оценить своими глазами. А потом уже делать какие-то выводы. Мой брат действительно обладал большой широтой фантазии, но никогда не был глупцом. – тем временем с достоинством возражал своему собеседнику барон. – И я бы попросил…

Попросить, чего он хотел, мужику не дали - к говорящим присоединились женщины.

– А наши господа всё о делах и о делах. Дорогой виконт де Борегар, оставьте уже любезного барона дамам. – чарующе мурлыкнула одна из «подружек» Рози. – А вы, Анри, лучше расскажите нам о том, как вам пришлось ваше поместье.

– Простите, мадам, у меня не случилось времени, чтобы сложить полное мнение. Я только успел обнять Мариэль, когда за мной прислали карету. Но это – дом моих близких и теперь мой дом. Я твёрдо намерен его полюбить. – учтиво, но не слишком тепло, даже с лёгкой прохладцей в голосе ответил тот.

Кажется, этого Андре подобные расспросы начинали порядком доставать.

– Баро-он, сколько страсти! – артистично воскликнула та же чаровница, молниеносно меняя интонацию на сочувственную:

– И как поживает ваша маленькая племянница?

Даже я на своём балконе впала в ступор. Что можно ответить на такой вопрос? Спасибо, плохо? Как может поживать ребёнок, враз потерявший обоих родителей?

Однако, это оказался ещё не предел. Продолжение фразы дамочки просто потрясло своим цинизмом.

– Полагаю, вам потребуется помощь, чтобы подобрать для бедной сиротки подходящий пансионат.

– Зачем? – бесцветным голосом переспросил барон.

– Ну вы же не собираетесь сами, без жены воспитывать чужого ребёнка, тем более, девочку? Под присмотром хороших учителей ей будет лучше. – как что-то очевидное, а главное, нормальное, пояснила общительная мадам.

– Собираюсь. – после небольшой паузы заговорил мужчина. Спокойно так, однако даже у меня душа встала «ёршиком». – И Мариэль – не сиротка. У неё есть дядя, который никогда её не оставит. А вы, мадам?.. Вы, женщина и мать, предлагаете отдать пятилетнюю малышку в таком горе на попечение каким-то посторонним людям? Странно и горько слышать такое от той, что рождена, чтобы дарить тепло и доброту.

– Молодец, барон! Так её! – едва не задохнулась от всего своего сердечного соучастия. –

Хоть один нормальный человек во всей этой «банке с друзьями» завёлся. Ну и Ральф, конечно.

– Простите, господа, я очень устал. С вашего позволения, откланяюсь и отправлюсь отдыхать. – завершая разговор, сообщил барон и покинул балкон и танцевальный зал.

– Андрэ, я познакомлю вас с домом. – уже из коридора послышался голос брата, сопровождавшего гостя.

Конечно, остальная компания тут же взорвалась осуждающими репликами. Слушать было противно, я решила пойти продышаться в сад. Прямо вот походить, сбросить напряжение.