Шесть лет

Когда я добрался до центра деревушки, то ощутил нежный аромат свежих кондитерских изделий, который заставил меня остановиться. Крафтборский книжный магазин-кафе. Любимые булочки Натали. Я вспомнил о них и решил, что стоит попытаться.

Когда я открыл дверь, зазвенел маленький колокольчик, но звук быстро затих. Элтон Джон пел о ребёнке по имени Левон, и что он вырастит хорошим человеком. Я ощутил нетерпение и дрожь. Оба столика были заняты, включая и наш любимый. Я просто стоял там и смотрел на него, как большой увалень, и в какое-то мгновение, клянусь, я услышал смех Натали. Мужчина в бордовой бейсболке вошёл за мной. Я по-прежнему стоял в проходе.

– Эм, извините, - сказал он.

Я отодвинулся в сторону, чтобы он смог пройти. Мои глаза нашли кафе-бар. Женщина с дико вьющимися волосами, одетая, ага, в фиолетовую рубашку, окрашенную методом узелковый батик, стояла спиной ко мне. Никаких сомнений. Это Куки. Сердце начало биться учащённо. Она повернулась, увидела меня и улыбнулась.

– Могу ли я что-нибудь предложить вам?

– Привет, Куки.

– Привет.

Молчание.

– Ты помнишь меня?
– спросил я.

Она вытирала полотенцем с рук глазурь.

– У меня плохая память на лица, но ещё хуже на имена. Так что я могу вам предложить?

– Я бывал здесь раньше. Шесть лет назад. Мою девушку звали Натали Эйвери. Мы обычно сидели за столиком в углу.

Она кивнула, но не так, как будто вспомнила. Она кивнула, как будто хотела успокоить сумасшедшего.

– Много покупателей. Кофе? Пончики?

– Натали любила ваши булочки.

– Булочки, значит, булочки. С черникой?

– Меня зовут Джейк Фишер. Я писал диссертацию по верховенству права. Вы спрашивали меня о ней. Натали была художницей из усадьбы. Она сидела с альбомом вон в том углу, - я показал на столик, как будто это имело значение.
– Шесть лет назад. Всё лето. Чёрт возьми, это ты обратила моё внимание на неё.

– Угу, - произнесла она, перебирая пальцами бусы, как будто чётки.
– Видишь, это и есть положительная сторона имени Куки. Сложно забыть человека, которого зовут Куки. Такое имя застревает в голове. Но отрицательная сторона в том, что поскольку все помнят твоё имя, они думают, что ты тоже должна помнить их. Ты понимаешь, о чём я?

– Понимаю, - сказал я и добавил.
– Ты что, правда, не помнишь меня?

Она не потрудилась ответить. Я обвёл взглядом кафе. Люди за столиками начали пялиться на нас. Парень в бордовой бейсболке стоял рядом с журналами, притворяясь, что не слышит ничего. Я снова повернулся к Куки.

– Маленький кофе, пожалуйста.

– Без булочек?

– Без, спасибо.

Она взяла чашку и начала наливать в неё кофе.

– Ты всё ещё с Дениз?
– спросил я.

Её тело напряглось.

– Она работала в усадьбе на верху холма. Оттуда я и знаю её.

Я увидел, как Куки сглотнула.

– Мы никогда не работали в усадьбе.

– Конечно же, ты работала. Творческое восстановление, прямо в конце дорожки. Дениз приносила кофе и твои булочки.

Она закончила наливать кофе и поставила его передо мной на прилавок.

– Послушайте, мистер. Мне нужно работать.

Я наклонился ближе к ней.

– Натали любила твои булочки.

– Ты уже говорил это.

– Вы всё время говорили о них.

– Я разговариваю со многими людьми о моих булочках, понятно? Извини, но я не помню тебя. Наверное, мне бы стоило быть вежливой и притвориться, что помню тебя и сказать: "О, конечно, ты и твоя девушка, которая любит булочки, как вы, ребята, поживаете?" Но я не буду так делать. Вот, твой кофе. Что-нибудь ещё?

Я вытащил визитку с моими номерами телефонов.

– Если что-нибудь вспомнишь...

– Что-нибудь ещё?
– спросила она теперь резким тоном.

– Нет.

– Тогда с тебя доллар пятьдесят. Хорошего дня.

Глава 9

Сейчас я понял, что значит ощущение, будто за тобой следят.

Как я узнал? Интуиция, возможно. Мой спинной мозг почувствовал слежку. Я ощущал её в основном на физическом уровне. Ну, и плюс, одна и та же машина, серый фургон Шевроле с вермонтскими номерами, ехала за мной с тех пор, как я покинул Крафтборо.

Я не могу ручаться, но мне показалось, что на водителе была бордовая бейсболка.

Я не знал, что делать. Я попытался рассмотреть номера, но уже было слишком темно. Если я замедлялся, то он тоже. Если я ехал быстрее, то и он. Мне в голову пришла идея. Я остановился в зоне отдыха, чтобы посмотреть, что сделает мой хвост. Я увидел, что фургон замедлился, а потом поехал дальше. С этого момента, я больше не видел его.

Так что, возможно, за мой и не следили.

Я был в десяти минутах езды от Лэнфорда, когда раздался звонок. Мой телефон был связан с Блютуз автомобиля, чтобы выяснить, как это работает, у меня ушло много времени, так что я увидел на экране радио, что это была Шанта Ньюлин. Она обещала до конца дня дать мне адрес Натали. Я ответил на звонок, нажав кнопку на руле.

– Это Шанта, - сказала она.

– Ага, я знаю. У меня есть эта штуковина, которая определяет номер телефона.

– А я думала, что годы, проведённые в ФБР, сделали меня особенной, - сказала она.
– Где ты?

– Возвращаюсь в Лэнфорд.

– Откуда?

– Это длинная история. Ты нашла её адрес?

– Поэтому я и звоню, - сказала Шанта. И я услышал что-то на заднем плане, похожее, мужской голос.
– У меня пока его нет.

– Да?
– сказал я, потому что, что ещё я мог сказать на это.
– Возникла какая-то проблема?

– Мне нужно время до утра, хорошо?

– Конечно, - ответил я, а потом повторил.
– Возникла какая-то проблема?

Далее последовала пауза, которая длилась чуть дольше положенного.

– Просто дай мне время до утра.

Она повесила трубку.

Какого чёрта?

Мне не понравился тон. Мне не понравился факт, что женщине, у которой огромные связи в ФБР, нужно время до утра, чтобы найти адрес обычной девушки. Мой смартфон зазвенел, сигнализируя, что получено новое сообщение на е-майл. Я не обратил на него внимание. Я не святоша, но я никогда не писал смс и писем за рулём. Два года назад студент Лэнфорда серьёзно пострадал из-за того, что писал смс за рулём. Восемнадцатилетняя девушка на пассажирском кресле и новичок на моём курсе Правопорядка погибли в аварии. Да и до этого, ещё до появления обилия информации об откровенной глупости, если не преступной халатности, переписки за рулём, я не был её поклонником. Мне нравится водить. Мне нравится одиночество и музыка. Несмотря на мои ранние опасения на счёт технологического уединения, мы должны чаще отключаться. Я понимаю, что говорю, как сварливый старикашка, но каждый раз я вижу, как сидящие за одним столом "друзья", переписываются с невидимыми людьми, что-то ищут, словно они постоянно в поиске чего-то получше, словно идёт вечная охота за более зелёной цифровой травкой, попытка учуять запах роз, которые где-то далеко за счёт тех, кто перед вами, но бывает крайне редко, чтобы я чувствовал себя больше в мире с собой, в большей гармонии, больше Дзен, если хотите, чем, когда я заставляю себя отключиться.

Я включил радио, настроил его на первую волну музыки восьмидесятых. В песне спрашивали, где нежность? Мне тоже интересно. Где нежность? Но ещё интереснее, где Натали?

Я начинал сходить с ума.

Я припарковался перед домом, я не называл его моим домом или моей квартирой, потому что он казался студенческим жилищем на кампусе, и был таковым. Опустилась ночь, но поскольку мы были студенческим городком, здесь была куча искусственной иллюминации. Я проверил почту и увидел, что новое сообщение от миссис Динсмор. Тема сообщения была: Личное дело студента, который вы запрашивали.