Шесть лет

Это была пустая трата времени.

– Я не понимаю твоего молчания по поводу этого студента.

– Это меня удивляет, Джейкоб. Обычно ты такой приверженец правил. Информацию, о которой ты спрашиваешь, конфиденциальна. Я защищаю частную жизнь мистера Сандерсона.

– Но он мёртв.

Мне не хотелось сидеть здесь, на этой веранде, где мы с моим любимым наставником провели столько замечательных часов. Я поднялся и потянулся за своим ноутбуком. Он не отдал его. Он снова начал тереть подбородок.

– Сядь, - сказал он.

Я сел.

– Ты расскажешь мне, почему это дело имеет для тебя такое значение?

– Это сложно объяснить.

– Но ведь очевидно, что это важно для тебя.

– Да.

– Как умер Тодд Сандерсон?

– Он был убит.

Эбан закрыл глаза, как будто его откровение могло сделать всё намного хуже.

– Кем?

– Полиция ещё не знает.

– Иронично.

– Почему?

– То, что он умер насильственной смертью. Я помню это дело. Тодд Сандерсон ранил сокурсника в перебранке. Вообще, эта формулировка не совсем отражает действительность. По правде говоря, Тодд Сандерсон чуть не убил сокурсника.

Эбан Трейнор снова отвёл взгляд и сделал большой глоток вина. Я хотел, чтобы он рассказал больше. Спустя какое-то время он всё-таки продолжил.

– Это произошло в четверг на пивной вечеринке Чи Пси.

Чи Пси спонсировало пивные вечеринки каждый четверг, столько, сколько я себя помню. Власти пытались прекратить эту традицию двенадцать лет назад, но богатый выпускник просто купил дом за пределами кампуса специально для этих целей. Он мог бы пожертвовать деньги и на более достойное дело. Вместо этого, он купил дом для вечеринок для своих более молодых братьев по студенческой общине, чтобы они могли пуститься в пьянство. Попробуй, пойми.

– Естественно, оба участника были пьяны, - сказал Эбан.
– Сначала были оскорбления, но потом, мало кто сомневался, что именно Тодд Сандерсон превратил словесную перепалку в телесную. В конечном итоге, второй студент, извини, не помню его имя, может быть Маккарти или Маккэфри, или что-то в этом роде, был госпитализирован. У него было сломан нос и раздроблена скула. Но это было не самое худшее.

Он снова сделал паузу. Я намекнул, что жду продолжения:

– А что было худшим?

– Тодд Сандерсон чуть не задушил того студента. Понадобилось пять человек, чтобы оттащить его. Тот студент был без сознания. Его пришлось реанимировать.

– Вау, - сказал я.

Эбан Трейнор на мгновение закрыл глаза.

– Я не понимаю, какое это теперь имеет значение. Мы должны дать ему покоиться с миром.

– Я спрашивал не из-за праздного интереса.

На его губах появилась слабая улыбочка.

– О, что ты, Джейкоб. Ты, как никто другой, праведный человек. Я уверен, что твой интерес в этом деле не иной, как разумный и благонамеренный.

Я пропустил это замечание мимо ушей.

– Так почему ты отпустил его без наказания?
– спросил я.

– Ты читал моё заключение.

– Читал. Что-то о необычных смягчающих обстоятельствах.

– Правильно.

Я снова ждал, полагая, что мой следующий вопрос очевиден. Но, поскольку Трейнор ничего не сказал, я выдал надлежащую фразу:

– Какие смягчающие обстоятельства?

– Тот студент, Маккарти. Так его звали. Теперь я вспомнил.

Трейнор глубоко вздохнул.

– Мистер Маккарти отпустил уничижительное замечание по поводу одного события. Когда Сандерсон услышал это замечание, он, до некоторой степени объяснимо, потерял над собой контроль.

Эбан предупредительно поднял руку, как будто я собирался возразить, хотя я и не планировал делать ничего подобного.

– Да, Джейкоб, я знаю, что не оправдываем жестокость никакими обстоятельствами. Уверен, что это была бы твоя позиция. Но мы рассматривали это необычное дело со всех сторон. Мы выслушали всех сторонников Тодда Сандерсона. Один, в частности, защищал его с большим вкусом.

Я посмотрел ему в глаза, и заметил насмешку в них:

– И кто это был, Эбан?

– Подсказка: Он жил в этом доме.

Это удивило меня.

– Профессор Юм защищал Тодда Сандерсона?

– Какое слово обычно используют адвокаты?
– он снова потёр подбородок.
– Категорически. Он даже помог ему с благотворительностью, когда разбирательство по этому делу было закончено.

Я пытался свести всё сказанное воедино. Юм питал отвращение к жестокости в любой её проявлении. Он был слишком чувствительным. Любая жестокость заставляла его съёживаться, словно от боли. Если вы страдаете, то страдает и он.

– Признаю, - продолжил Эбан.
– Что был тоже удивлён, но твой наставник всегда принимал смягчающие обстоятельства, так ведь?

Мы уже говорили не о Тодде Сандерсоне, поэтому я вернул тему в нужное русло.

– И что за смягчающие обстоятельства была в данном случае?

– Ну, для начала Тодд Сандерсон только что вернулся после долгого отсутствия. Он пропустил прошлый семестр по личным причинам.

Я был уже сыт по горло.

– Эбан?

– Да?

– Мы можем перестать ходить вокруг да около? Что случилось с Тоддом Сандерсоном? Почему он уехал из студенческого городка? Что за смягчающие обстоятельства, которые заставили Малкольма Юма, человека, выступающего против насилия, защищать Сандерсона, который проявил крайнюю жестокость?

– Этого не было в личном деле?

– Ты же знаешь, что нет. Ничего, кроме заключения, не записано. Так, что случилось с ним?

– Не с ним. С его отцом.

Он повернулся, взял бокал и передал его мне. Я не просил. Он просто дал мне бокал. Я взял его и позволил налить в него вино. По-прежнему не было и полудня, но я подумал, что сейчас не время комментировать утреннее пьянство. Я просто не возражал и надеялся, что это развяжет ему язык.

Эбан Трейнор сел и скрестил ноги. Он смотрел на свой бокал, как будто на магический кристалл.

– Ты помнишь инцидент в малой лиге Мартиндейла?

Теперь был мой черёд посмотреть на бокал. Я сделал глоток.

– Скандал, связанный с педофилией?

– Да.

Это было пятнадцать, может быть, двенадцать лет назад, но я помню, потому что это был один из первых случаев такого рода, получивший широкую огласку в прессе.

– Тренер или руководитель малой лиги насиловал маленьких мальчиков, да?

– Такое выдвигали обвинение.

– Это неправда?

– Нет, - медленно произнес Эбан и сделал ещё один большой глоток.
– Это неправда.