Шесть мессий

Иннес лежал неподвижно, пытаясь дрожащей рукой поднять пистолет.

— Попал? Ты в него попал?

Ответом было молчание. Иннес опустил оружие, лишь когда неподалеку с дымящейся винтовкой в руках появился Артур.

— Попал, — ответил Дойл, глядя вниз на человека в черном.

— Это тот? Тот? Ну, ты знаешь… тот, которого видели… — Нервное возбуждение овладело им.

— Разберемся. А как ты, очень плохо?

— Ничего страшного. — Иннес осторожно прикоснулся к раненой руке. — Думаю, по крайней мере кость не задета.

Дойл, оторвав полу рубахи, использовал ее вместо бинта, чтобы остановить кровотечение.

— Все-таки неплохо иметь под рукой врача. — Иннес отрешенно наблюдал за его работой. — Думаю, я теперь заслужил боевую медаль. Ну, по крайней мере, нашивку за отличие.

— По мне, — хмыкнул старший брат, — так крест Виктории. Причем из рук самой королевы.

— Видишь, младшие братья тоже кое на что годятся…

Дойл закончил накладывать повязку и молча похлопал его по спине, опасаясь, что при попытке заговорить не удержится от слез. Когда он помогал Иннесу подняться на ноги, к ним подбежали Престо и Штерн, который не расставался с коробкой, куда была упакована книга Зогар.

— Нам надо найти Джека, — заявил Дойл. — А потом, полагаю, будет лучше всего, если он возьмет вас с собой в эту церковь.

Они вернулись к лошадям и затем двинулись по главной улице города. Ветер, носивший хлопья сажи и пепел, переменился, теперь он дул на север, так что другой половине города предстояло очень скоро погибнуть в пожаре.

Когда они приблизились к самому большому уцелевшему строению — гасиенде из кирпича, Джек окликнул их и поманил в проулок.

— Дойл, — сказал он, — тут кое-кто хочет с тобой повидаться.

Из тени выступила Эйлин.

— Здравствуй, Артур.

Дойл взглянул на нее: вихрь воспоминаний кружился в его мозгу, когда ее голос привел в движение множество противоречивых, но одинаково сильных чувств.

— Здравствуй… — отозвался он.

Она выглядела робкой, смиренной, застенчивой, пристыженной, напуганной, счастливой — иными словами, демонстрировала одновременно всю ту невероятную гамму чувств, какую с таким блеском проявляла во время их краткого, но столь незабываемого романа.

— Твоя знакомая? — шепнул Иннес, понимая, что вопрос мог и не задавать.

Дойл кивнул и, неспособный в этот момент говорить, жестом попросил оставить его в покое.

— Полагаю, ты получил мое письмо?

Имелось в виду письмо, в котором она прощалась с ним, перед тем как покинула Англию, письмо, от которого его бедное сердце едва не разорвалось.

— Да.

Только на это слово его и хватило.

— И как твои дела? — спросила она, но, прежде чем он успел ответить, поправилась: — Что за дурацкий вопрос: можно подумать, будто я этого не знаю! Ты, слава богу, знаменит, надо думать, чертовски богат и счастливо женат…

— Да.

— Помню, где-то читала, что у тебя красавица жена и трое чудесных ребятишек. А как мои дела? Посмотри на меня.

— Ты… красавица.

Она печально улыбнулась и сняла с головы картонную корону.

— Спасибо на добром слове, Артур.

— Я говорю правду.

— У меня тоже жизнь вполне удалась. Просто сейчас такой момент, что мне выпала не самая удачная роль.

Она перестала сдерживать себя и зарыдала. Дойл положил ей на плечо руку, чтобы утешить, затем осторожно привлек к себе, пока она не совладала с собой.

— Дай мне немного времени.

До этого хранивший молчание Джек произнес:

— Ну, нам пора идти. Артур, у тебя нет никаких дальнейших обязательств. Ты и так сделал гораздо больше, чем требовалось. Теперь дело за нами.

— Но, Джек…

Спаркс жестом прервал его.

— На эту вечеринку приглашали только нас, помнишь?

— Что ты сделаешь, если найдешь… Александра?

— Честно говоря, не знаю.

Дойл вдруг осознал, что стоящий перед ним человек нисколько не отличается от его старого друга: глаза снова характерно прищурились, жестикуляция оживилась, уголки рта тронула знакомая улыбка.

«Встретить его здесь, в такой момент… Но ведь прямо сейчас я могу потерять его снова».

— Боже мой, это ты! — выдохнул Дойл, моргая от избытка эмоций.

— Ну да, это я. Все так же верен тебе, старый дружище.

Он положил руку на плечо Дойла. Тот накрыл ее своей ладонью и крепко сжал. Все остальное, что требовалось, стало ясно обоим без слов. Дойл благодарно кивнул и смахнул со щеки предательскую слезу. Джек отстранился, отдал быстрый салют и вместе с Престо и индианкой направился к черной церкви.

Звон колоколов стих, и теперь все заполнил вой и треск пламени.

— Я с вами! — заявил Лайонел и, прижимая к себе коробку с книгой, поспешил догнать их.

— Мы могли бы пойти следом! — крикнул Дойл Джеку. — Если надо, прикрыть огнем.

— Дело твое, старина, — отозвался Джек, обернувшись через плечо. — Я ведь не могу тебя остановить.

— Интересно… — Иннес оценивающе смотрел на актрису, — откуда вы знаете моего брата?

Эйлин, сидевшая на ступеньках Дома надежды, уронив голову на руки, подняла на него затуманенный взгляд.

— Познакомилась в церкви.

— А, наверное, вы делили на двоих одну скамью, кивнул Иннес с понимающей улыбкой.

Она улыбнулась в ответ: вот ведь нахал!

— Со списком желающих потанцевать у меня на данный момент перебор. Но все равно, спасибо за приглашение.

— Прошу прощения, — промямлил Иннес в совершенной растерянности. Впервые в жизни ему открылось, что, оказывается, существуют женщины, которые не поддаются его чарам.

Дойл вернулся к ним с парой винтовок.

— Не забыла, как из них стреляют? — спросил он у Эйлин.

— Я вообще мало что забываю.

— Вот и хорошо. — Дойл вручил ей оружие. — Тогда идем со мной.

С гибелью города потерпела неудачу и организованная людьми в белом попытка преследования двоих чужаков. Фрэнк и Канацзучи бежали, опережая распространяющееся пламя, через южные окраины, по пятам за эскортируемой колонной детей. Миновав рабочие бараки, где японец провел ночь, они оказались на пути к собору. От ближних лачуг церковный комплекс отделяло достаточно большое пространство, так что ни самому храму, ни прилегавшим постройкам огонь непосредственно не угрожал.