Шесть вторых жизней

Ребенок улыбался.

Это было похоже скорее на транс, в который впадал изможденный, подверженный страданиям путник.

Луч света, сияющий в конце тоннеля, на пути к новой жизни.

Последние метры мальчик пробежал.

Тяжело дыша, спотыкаясь, он поднялся на опушку леса и замер от неожиданности.

В нескольких метрах от него, впереди, располагался водопад.

Высотой в два средних человеческих роста, широкий, стоящий в тени деревьев.

Мальчик подбежал к воде и, не снижая скорости, вошел в нее. Перехватив от неожиданности дыхание, он зажал нос, закрыл глаза и с головой погрузился в прохладную, желанную безмятежность.

***

Девочка открыла глаза. Лесная прохлада привела ее в чувство, и она, выпрямившись, села. Слабость чуть отступила, девочка чувствовала себя намного лучше. Оглянувшись, она поняла, что мальчика рядом нет.

Из последнего юная леди запомнила, что она куда-то бежала, потом упала и потеряла сознание.

Сейчас же вокруг расстилался лес, здесь не было зноя, как на пляже.

Очень сильно хотелось пить.

Но то, куда пропал мальчик, интересовало девочку больше, чем жажда.

Стоя в нерешительности среди деревьев, она оглядывалась, видела позади себя, вдалеке, выход к морю.

Немного подумав, девочка направилась в глубь леса.

Сделав несколько шагов, она заметила, что некоторые ветки на деревьях надломлены. Подойдя к одной, она аккуратно прикоснулась к ней и заметила впереди себя еще одну сломанную ветку.

Трава оказалась местами притоптана. Здесь кто-то был.

– Скорее всего, это он, больше некому здесь ходить… – задумчиво прошептала девочка.

Она поняла, что это мальчик надламывал ветки, чтобы она не заблудилась.

Облегчение. Девочка почувствовала его и, следуя подсказкам мальчика, пошла дальше.

***

– Так-с, значит, любим книги читать, – произнес достаточно высокий для своих лет, худощавый чернявый подросток и подошел к окну.

Мальчик сидел за партой, вжав голову в плечи. Он не боялся. Он хотел провалиться. Отчасти он уже догадывался, как все это закончится. У него заберут очередную книгу, изорвут в клочья, а потом он будет долго доказывать в библиотеке, как так получилось, что он снова «потерял» литературу.

Опять придется где-то искать деньги, чтобы оплатить штраф, снова нужно будет стоять и краснеть, а на его душе появится новая дыра.

– Вот скажи мне – почему ты с нами не общаешься? Почему тебя интересуют именно книги? – чернявый верзила встал напротив собеседника и, подперев рукой подбородок, внимательно посмотрел на оппонента.

Мальчик с легкостью выдерживал сверлящий взгляд знакомого. Он не был тяжелым, не был неприятным – он просто был. Блеклый и потерянный, достаточно неприятный, но практически ничего из себя не представляющий.

Верзила смотрел с насмешкой, но мальчик читал в его глазах страх, непонимание, недоумение, короче, все то, что привык наблюдать в глазах большинства людей.

Взгляд последнего содержал нотки пренебрежения, сострадания, отвращения и сожаления.

Пренебрежение в мальчике было установкой не воспринимать все всерьез, сострадание же стало уже обыденным занятием. Это привычка жалеть умалишенных бедолаг, которые творили то, чего сами не понимали. Отвращение стало неотъемлемым элементом повседневной жизни мальчика, потому что то, что он видел, понимал, – рождало его.

Ну и напоследок оставалось сожаление – его было столько, что хватило бы, чтобы наполнить все океаны мира. Мальчик жалел, что в очередной раз дал повод зацепиться за себя, опять подарил возможность этим плохим людям обратить на себя внимание.

– Потому что у меня нет друзей, – ответил мальчик.

Он решил пойти по пути сочувствия – именно его сейчас должен был проявить собеседник.

– Нет друзей? Откуда же им у тебя появиться, если ты такой тупой и неинтересный, – верзила самодовольно улыбнулся и отошел в сторону.

Уголки губ мальчика тоже дрогнули:

«Обвинять меня в тупости, будучи идиотом, который до сих пор читает по слогам, – это в твоем духе», – спокойно, с каким-то даже удовольствием подумал мальчик и откинулся на спинку стула.

Ему стало скучно. Он думал, что этот спектакль закончится гораздо быстрее, что его оппонент порвет книгу, обзовет его парой ласковых и оставит в покое.

Но тому захотелось поговорить.

– Мне нужно идти, – тихо сказал мальчик и встал из-за стола.

– Сиди, команды вставать не было, – тут же подошел верзила и опустил ладонь на плечо собеседника.

«Мне команды не нужны, я же не ты, не собака», – подумал мальчик и самодовольно улыбнулся.

Верзила не видел этой улыбки. Он отошел в сторону. На его лице читалась легкая озабоченность, было ясно, что школьник не знал, что дальше делать.

– Скажи конкретно – чего ты хочешь? Тебе нужна моя книга? На, бери, – мальчик протянул книгу, но оппонент не взял ее.

– А что тогда? – мальчик вопросительно поднял глаза и посмотрел на него.

– Ничего, можешь идти, – верзила махнул рукой в сторону двери и кивнул.

Ребенок с недоумением взглянул на одноклассника, потому что не понимал, что произошло.

Сначала тот сказал, что команды вставать не было, заставил его сидеть, а спустя несколько секунд просто отпускает его.

– Ну ладно, – пожал плечами мальчик, взял со стола книгу и пошел к двери.

Когда до выхода оставалась пара шагов, он вдруг почувствовал сильный, неприятный толчок в спину и, потеряв равновесие, полетел лицом вперед.

Упав, ребенок тут же перевернулся и краем глаза заметил, как его книга удивительным образом быстро оказалась в руках чернявого мальчишки.

В следующую секунду школьник понял, что увесистый том летит ему прямо в лицо и у него нет ни времени, ни возможности изменить его траекторию.

Тупой глухой удар. Книга мягко падает на пол, а нос мальчика начинает кровоточить.

Потом снова последовали два удара.

Верзила бил его так, словно пытался ему вбить в лицо все те знания, которые содержала эта книга.