Шестая организация

Я его не понял. К тому же, его всепрощающая мина казалась мне жуткой фальшью.

– Да, мне интересно, - нашелся я.
– Почему на исповедях принято говорить "сын мой" или "дочь моя", а на деле все священники обращаются к гражданам "брат мой" и "сестра моя"?

Бенедикт смотрел на меня секунд пять, за которые с его лица сползла маска канонически благостного, милейшего священника - передо мной сидел весьма скептично настроенный мужчина, впрочем, не лишенный какого-то не заметного, но ощущаемого благородства. С ним бы я с большей вероятностью согласился вести дела.

– Да давно ли ты на исповеди был?
– вздохнул отец Бенедикт.

– В двадцать лет.

Когда отец умер, приехала пара совершенно незнакомых мне теток, дальних родственниц. Я тогда мало что соображал, на полном автомате договариваясь насчет похорон и прочего, и вот те мерзкие, слезливые бабы с благодушием и гордостью за вклад в мое нравственное воспитание в какой-то момент подозвали священника и оставили меня с ним. Что ему говорить, я не знал, гложущих душу проступков за собой не припоминал, и все ломал голову, куда же делся дед с теми самыми дальними родственницами. На всякий случай ляпнув несколько фраз о том, как тяжело и плохо, буквально нутром ощущая их пустоту - как будто это кому-то непонятно и нужно повторить, - я убрался с обещаниями спасти пару жизней. Если уж меня родственницы страшно раздражали, то дед, оставшись с ними, пристрелил бы обеих, не способный думать в то время.

Вот с тех пор у меня и остался вопрос, а священников поблизости не находилось.

– На исповеди ты приходишь ко мне, как к более мудрому человеку, как к представителю Творца на земле. Я заимствую его негаснущий свет, чтобы показать тебе дорогу во тьме. В обычной же жизни мы равны.

– Спасибо, - улыбнулся я.
– Жизнь наладилась.

Бенедикт усмехнулся и, скрестив руки на груди, повернулся к стене, но Эрвин не торопился снимать полиэтилен или объяснять суть дела, так что священник то и дело поглядывал на меня. Зря надеялся. Загробная жизнь и вечные вопросы меня при жизни не слишком занимали, а сейчас хватит времени, чтобы разобраться самому.

Ну не спрашивать же, правда ли, что Его Высокопреосвященство перешел с револьвера "Последний игрок" на "Свист-7". А то еще как-то во время адаптации смотрел с ноутбука запись новостей и заметил, так заинтересовало - ждать ли возвращение интереса к старым оружейным технологиям?..

От мысленного сравнения револьверов отвлек Эрвин, вернее, его телефон, звякнувший и тут же замолкший. С видом фокусника врач повернулся к нам, убедился, что все внимательны и тихи, и только тогда, довольно неуклюже, содрал полиэтилен.

За стеной находились... зомби. Шестеро безнадежно мертвых людей. Трупные пятна уже покрывали тела, у двух из них не было ног, а у одного - головы. Я не мог ничего произнести, и на какое-то время меня оставил слух. Опустилась темнота. "Психологический барьер, - понял я.
– Психологический барьер, будь он неладен!" Я не хотел это видеть, и сознание решило за меня. Переборов себя, я все-таки рассмотрел мертвецов.

Две каменные стены и две из прозрачного стеклопластика ограничивали их пространство. С той стороны располагалась еще одна лаборатория, за счет которой более-менее освещалась и наша комната - через две стены-окна было видно двух Крылатых, вяло махнувших Эрвину. Один из них отвернулся и уставился в ноутбук, другой, убрав карандаш в нагрудный карман белого халата, флегматично продолжил наблюдение. Очевидно, он чего-то ждал.

Интересно, чего?..

Я смотрел и не думал ни о чем. Никаких признаков разумности зомби не проявляли. Безголовый упрямо тыкался в стену, пытаясь пройти куда-то, один безногий упрямо полз на непослушных руках, другой просто сидел, бессмысленным взором следя за остальными - они ходили по комнате, никак не реагируя ни на себе подобных, ни на наблюдающих за ними людей.

Не знаю, что меня заставило сделать к "окну" несколько быстрых, стремительных шагов.

– Грэд, - осторожно позвал Эрвин.

Я дотронулся пальцем до стеклопластика. Еще одно неосознанное движение. Я обернулся, но не к врачу, а к отцу Бенедикту.

– И как вас не тошнит?
– спросил я.
– Эти-то ладно, врач и...
– я покосился на Риту и не закончил фразу. Рита смотрела в пол, все такая же прямая и непоколебимая... только пальцы левой руки скребли по двери, медленно, как будто являясь частью другого существа, которое именно сейчас стало очень трудно сдержать.

Бенедикт не заметил моего замешательства, в некоторой задумчивости глядя на зомби.

– Вон тому, который ползет, я сам отстрелил ноги, - произнес священник. Складка между его бровей стала заметнее.
– Новое кладбище... Эрвин, ты говорил?

– Собирался, - ответил врач. Я взглянул на него, потом на другого ученого, за прозрачными стенами. Очевидно, они уже привыкли к отвратительному зрелищу. Так зачем показывать это мне?

Пока я раздумывал, Бенедикт тихо и сухо рассказал о причинах столь наглого налета Крылатых на Шестерку. Сказал то же, что и Лоренц... только я не подозревал, что Крылатые сохранили, так сказать, "образцы". Восстание на Новом кладбище - причина серьезная, но вот доводы про возможную причастность к ним Лин и Марка по-прежнему казались слепленными на скорую руку...

– Я понимаю, - сказал Бенедикт.
– Личное знакомство может помешать тебе представить их в роли главных подозреваемых...

– А сами-то вы в это верите? Или просто нет других, на кого можно спихнуть обвинение?
– поморщился я. Только сейчас в голову пришло, что, скорее всего, эта случайная встреча со священником совершенно не случайна. Леди Беата тесно связана с церковью...

– Они, - Бенедикт чуть заметно качнул головой, - никем не управляются. Точно так же, как и ты. А это считается невозможным, если похороны проходили по правилам техники безопасности.

– Мы считаем тебя, Грэд, частью эксперимента, - вкрадчиво проговорил Эрвин.
– Вернее, его завершением. А это... вполне возможно, опытные образцы... или... с учетом того, что они появились позже тебя, предположим, другие варианты работы...

– И зачем вы мне их показываете?

Вместо точного ответа Эрвин рассказал о том, что эти люди умерли относительно недавно, и с их гробов были сняты крышки. Выходило, что кто-то раскопал могилы после похорон и обеспечил мертвякам беспрепятственный выход на поверхность.

– Лин почти не покидает здание организации, тем более, без сопровождения.

Я хотел сказать еще, что Марк тоже никуда практически не отлучался, но вовремя прикусил язык, вспомнив о походах некроманта на Старое кладбище и его странное состояние по возвращению. Если Эш еще не знает ничего о Новом кладбище, то лучше ему скажу я, лично, чем задержусь здесь еще на неделю в связи с обнаружением новых сведений.

– Мы знаем об этом, - ответил Бенедикт.
– Но никто не отменяет сообщников, а это, ты понимаешь, кидает тень на всю вашу организацию.