Шестой Океан

В следующую секунду прозрачные стены погасли. Вернулось обычное освещение.

У выхода я остановился, решив пропустить вперёд хозяев. Я не был уверен, что сразу найду правильный выход на нижние палубы.

Потом я вдруг вспомнил, что вторая пластина осталась на подиуме в центре ангара. Развернулся, чтобы пойти за ней.

В последствии я долго размышлял, что могло бы случиться, если бы я реагировал чуть быстрее. Но ситуация переменилась так быстро, что я замешкался. Не сильно, на долю секунды, но и этого оказалось достаточно.

Я увидел, как фигура в камуфляже, зачем-то пригибаясь, несётся через весь ангар к подиуму.

Сбросив оцепенение, я ринулся наперерез. Возможно, надо было крикнуть, тогда Васька успел бы быстрее. Да я и сам почти успел, но это «почти» в реальной жизни не считается.

Фигура в камуфляже дотронулась до Талисмана. Взяла его в руки. Талисман начал слабо светиться изнутри. Фигура стояла, сжимая пластину перед собой, словно очарованная этим светом.

Я резко затормозил. Успел заметить, как юркой тенью мимо меня пролетел Пашка.

– Нет! – кажется, весь ангар завибрировал от мощного окрика Васьки, - нельзя забирать силой!

Но Пашка его словно не слышал.

Вот он поравнялся с фигурой. Я в это время уже прыгнул вперёд, пытаясь его достать, но медленно, слишком медленно… я двигался словно под водой, мышцы и сухожилия трещали от напряжения, но не могли справиться со временем, с ускользающими мгновениями.

Пашка хватается за пластину. Я пытаюсь закрыть глаза, чтобы не видеть неизбежное. Остро понимаю, что и моя жизнь сейчас тоже закончится, я никогда не прощу себе гибель сына. Но веки отказываются подчиняться.

Фигура в камуфляже словно начинает светиться изнутри. В какой-то момент это сияние становится нестерпимым. Я кричу, но глаза по-прежнему не закрываю.

Сияние гаснет так же резко, как и зажглось.

Вместо фигуры в камуфляже на полу пятно копоти.

Возле этого пятна, со счастливой улыбкой на лице, стоит Пашка.

Он достаёт из-за пазухи свой Талисман. Подносит обе пластины к глазам. Совмещает их.

Мигнув, пропадает освещение, а стены ангара снова становятся прозрачными.

В Пашкиных ладонях снова зажигается сияние. В это раз оно не жёлтое и не белое; оно переливается всеми цветами радуги. Оно пульсирует, будто живое.

Мгновение, и вся его фигура окутывается этим сиянием.

Мощный радужный столб поднимается из ангара. Проходит сквозь прозрачную палубу. Загибается дугой высоко в небе. И выстреливает в сторону озера.

Ещё одно мгновение, и посреди озера, отражаясь в зыбкой воде, возникает невероятно чёткая радуга. А под этой радугой, едва видимые среди облачного дня, горят звёзды чужого неба.

Про войну и мир

На верхней палубе было прохладно. Промозглый ветерок был пропитан запахом железа и застарелой гари. Прямо по курсу вздымались циклопические руины портовых сооружений. Именно туда уверенно шло судёнышко, управляемое Алиёй.

– Вам тут должно быть комфортнее, чем на Земле, - неожиданно сказал Тимур, оглянувшись и посмотрев на меня, - тут гравитация на десять процентов ниже. Ты чувствуешь лёгкость?

Честно говоря, во время качки как-то сложно улавливать нюансы гравитации. Но Тимур был прав: планета была удивительно похоже на Землю. Именно эта похожесть доставляла наибольший дискомфорт. Не верилось, что в такой звёздной дали может быть что-то настолько привычное. Всё-таки другая галактика. Иной звёздный остров…

Не дождавшись ответа, Тимур отвернулся. В этот момент на палубу вышла Лена. Она куталась в плед, который Алия нашла где-то в корабельных запасах.

Бывшая жена подошла ко мне и встала рядом. Повинуясь мужским инстинктом, я осторожно обнял её, будто стараясь согреть. К моему удивлению, она не отстранилась.

– Дим… - тихо сказала она, - это всё похоже на сон, да? Или, может, я заболела и сейчас лежу без сознания в реанимации?.. У тебя не было таких мыслей?

– Нет, - ответил я, - как-то не до этого было. Похоже, даже во сне я сначала буду выживать, а потом – думать.

Я не увидел, но почувствовал, как Лена улыбнулась.

– А что, если никого не осталось? – спросила она чуть громче, - может, мы зря снова открыли проход? Может, мы опоздали?

– Кое-кто точно остался, - ответил Тимур, не оборачиваясь. – Мы получили кодированный сигнал от нашей организации.

Словно подтверждая его слова, где-то посреди руин зажглась цепочка огней.

Пирс нёс на себе явные следы боевых действий: воронки, выбоины, оплавленные конструкции. Всех подробностей было не разглядеть в не слишком мощном свете прожектора, который включила Алия для швартовки.

Тимур спрыгнул на пирс. Я, как мы и договаривались, кинул ему конец – сначала носовой и после, когда он ловко намотал его на кнехт, кормовой.

– Всё равно странно это… - произнесла Елена, когда мы спустились на пирс.

– Что именно? – уточнил Тимур.

– Корабль. И то, как ты пришвартовал его. Это слишком… близкое, понимаешь?

– Сходные условия порождают сходные решения. Что удивительного? – ответил он, - к тому же, это один из закрытых миров. У нас тут очень похожая структура Сети… была. Мир не слишком развитый, но по каким-то одному Создателю ведомым причинам он лучше всего годился для того, чтобы именно здесь была точка соединения. Может, поэтому он так похож на вашу Землю?

Я в очередной раз промолчал; только плечами пожал.

Вскоре на палубе показалась Алия и Пашка. Они спустились по шатким сходням. Сразу после этого включилась маскировка и корабль снова превратился в груду развалин, которые удивительно гармонично смотрелись в этом месте.

Стало темно. Звёздного света было явно недостаточно, чтобы безопасно двигаться среди развалин. И словно в ответ на мои мысли в руке у Тимура засветился маленький фонарик. Тонкий белый луч среди исполинских развалин выглядел так жалко и беспомощно, что у меня защемило в груди.

Мы прошли пирс, который закончился огромным провалом портала, ведущего куда-то во внутренние помещения портового терминала. Запах гари тут ощущался сильнее, чем на открытом воздухе, и не удивительно: следы пожарища виднелись повсюду. Наверняка, если приглядеться, то, кроме остатков техники в этом хаосе можно было обнаружить тех, кто держал тут оборону или же атаковал. Но я старался не приглядываться.

В глубине помещения мы остановились возле ничем не приметной стены, покрытой толстым слоем копоти. Тимур остановился напротив и сделал какой-то жест. После этого часть стены отъехала в сторону, открывая проход в чистую и хорошо освещённую зеркальную лифтовую кабину. Контраст между внутренностями лифта и окружающей разрухой был таким сильным, что я заподозрил продвинутую маскировку.