Шишки жизни, как их убрать

– В борделе, тоже могут одеваться в школьную форму. Одна лишь разница, там работают не дети. Моя дочка одевается так с детского сада, у нее тяга ко всему творческому, она играет сценки, прекрасно поет и развивается в изобретении новых платьев, постоянно рисует. Я считаю это полезно и не собираюсь что-либо менять! – непреклонный ответ, несогласие с мнением директора вызывало не только недопонимание со стороны директора и учительницы начальных классов, но и какое-то странное желание у Андрея поругаться, взбунтовать против директора, образования и системы воспитания в целом.

Скандал неминуемо накалился. Они еще долго спорили над тем, как одеваться ее дочери. Директор тут же вспомнила не только все просчеты молодого завуча, но и почему-то приплетала в этот скандал его профессиональные невыполненные задачи. Такое ощущение, что разверзлась бездна и из нее выплеснулась наружу вся желчь, боль и разочарование. Андрей был на взводе, защищая себя, защищая дочку, отвечая на агрессию директора не менее жгучей агрессией. В итоге, когда он вышел, чувство разочарования в свое работе, желание побыстрее убраться от сюда стало еще сильнее. Но деваться было не куда, началась вторая смена и у него было еще три урока в старших классах. Конфликт нужно было проглотить и идти на уроки.

Новый конфликт с директором не заставил себя долго ждать. Буквально на следующий день, в это же самое время, в его кабинет зашла заместитель по воспитательной работе с информацией, что надо срочно поговорить с одной десятиклассницей, которая была кандидаткой на отчисление из школы за внешний вид. Если его дочка одевалась прилично, и кроме творчески рваных юбок, и со вкусом вышитых на футболках приличных рисунков из разноцветных ниток, однако в отличии от десятиклассницы, ее вид был пристойным.

Что касается десятиклассницы, она стояла в кабинете директора в том внешнем виде, который, наверное, и одевают во всяких борделях. Черные в сетку колготки, кожаная кроткая юбка и рваная серая футболка единственное, что было на девочке во время беседы. Она стояла в кабинете с испуганно озиралась по сторонам. Она знала, что Андрей Сергеевич, хоть и не поддерживает такую одежду, но катастрофой для него это не будет.

Беседу начала директор:

– Вот видите, до чего может привести творческая натура. Мы Дашу, предупреждали, как вы знаете много раз, звонили ее маме, и помните, даже вы участвовали в нашей беседе на прошлой неделе. Но толку мало, придется принимать меры. Такой внешний вид не допустим в нашей школе. Что вы скажете по этому поводу, Андрей Сергеевич?

Андрей все понял. Это был камень и в его огород. Директор создала условия, при которой он должен был с ней согласится, и девочку тогда отчислят. Но, тогда, проиграет и согласится с директором и весь вчерашний обмен мнениями будет бессмысленным. Андрей не стал играть в эту я в эту игру:

– Валентина Петровна, – начал отвечать директору, – я понимаю почему вы пригласили меня сюда. Я считаю это не профессионально решать мой вопросы, унижая меня и мое право на воспитание дочери, пользуясь беседой с Дашей. Мое мнение по поводу моей дочери остается прежним. А по поводу Дарьи скажу следующее, я не хотел бы, чтобы ее отчисляли из школы из-за внешнего вида, тем более, когда у она выровнялась по учебе и даёт значительные успехи по истории и обществознанию.

Слова Андрея Сергеевича произвели неоднозначную реакцию. Директор была крайне недовольная своим завучем, в том числе как она не только жёстко ей ответил, но и поднял своя авторитет у ученицы. Валентина Петрова давно хотела отчислить Дарью Петрову со школы, и сейчас ей нужно было согласие Андрея Сергеевича, который она не получилась. Что касается Даши, она сидела молча, смотрела в пол, и видно, что ей сейчас очень плохо и стыдно. Стыдно отчасти и потому, что она очень уважает своего учителя, и не хотела доставлять ему проблемы, но более того, она прониклась его словам по поводу учебы и для себя все определила, если ее не отчислят, она будет одеваться хорошо и начнет учебу.

Но Дашу Петрову отчислили. После того, как Андрей вышел из кабинета, директор снова собрала консилиум учителей и вместе с социальным педагогом выдвинули решение отчислить ее из школы. Андрей узнал об этом на следующей день во время урока, когда дети ему все сказали. Ярость, злилась – эти чувства разъедали добрую душу Андрея, она не думал уже об уроке, об образовании о воспитании. Он хотел бунтовать, она хотел злиться, он хотел показать директору, учителям, всей системе образования свое возмущение. Работать не на благо, а вопреки, вот на что подталкивала вся эта ситуация. С этим чувствами Андрей сидел в своем кабинете, думая о нелепости и глупости школы, когда телефон издал звук смс-ки. Андрей прочитал смс-ку и улыбнулся. Сообщение было от Дарьи: «Спасибо за веру в меня. Я в другой школе буду исправляться». Надежда еще есть, подумал про себя Андрей и стало немного легче.

Поражение Андрея в этой истории было определяющим. Он определенно злился на все: на директора, на систему образования, на учителей и самое отвратительное чувство он испытывал к себе. Чувство разочарованности в бессмысленной трате времени на работе, постоянные нервы дома расстраивали его еще сильнее. До конца недели оставалось еще немного рабочих дней, но совсем уже не хотелось ничего делать. Андрей чувствовал, что потерял силы уже ко всему. Он чувствовал, что он как натянутая струна и скоро взорвется.

Сегодня он хотел провести время в баре и почему-то вспомнил про те времена, когда он отлично выпивал с друзьями, а точнее с одним другом и именно ему Андрей решил позвонить.

Разговор был немногословными и обрывистым:

– Привет, Юра, как дела?

– Здоров, отлично, а как ты? – позитивный голос его старого друга вдохновил и взбодрил и без того унылого Андрея.

– Да, ты знаешь, не хочу тебя грузить. Просто хотел бы встретиться с тобой на днях.

– Супер, я только за! Слышишь, а давай сегодня, если у тебя нет работы.

– Да, сегодня очень хорошо. Тогда давай в нашем месте.

– Все, договорились, дружище, – его приятель Юра, был рад их встречи и явно позитивно настроен, видимо что-то действительно поменялось в его жизни. Андрей с ним часто зависал в различных барах, а точнее в трех, но выбор пал именно на небольшой и тихое заведение в центре города.

«Колоритное место», так иногда они его называли, где Андрей с другом проводили вечера, когда она был простым учителем, а Юра время от времени где-то подрабатывал. Бар назывался «Су-24», и он действительно был наполнен колоритным брутальным дизайном. Цокольный этаж большого дома на центральной улице, от темных стен веяло приятной гарью, была сцена, на которой время от времени играют какие-то молодежные группы. Хозяин был поклонником рока, поэтому тихой музыки здесь никогда не было. А это и не нужно мужикам, которые приходили сюда «культурно отдохнуть», послушать или рассказать истории, излить душу незнакомому собутыльнику и вообще, Андрею, как столичному интеллигенту очень нравилось то, что здесь посетили не напивались, а дух этого бара был наполнен скорее спокойно солидарностью и мужским характером.

Сегодня играла музыка 90-х. Андрей, как всегда, пришел в бар первый. Купил две бутылки пива, спросил про местный алкогольный рацион и стал дожидаться приятеля. «Хм, ничего не меняется, как приятно, что многие вещи сохраняются и это хорошо». Бар действительно был прежним, и за три года, от последней встречи практически не изменился, если не считать обновленной сцены, где уже сейчас суетились подростки, видимо местная любительская группа. Будет интересно. Настроение у Андрея заметно поднялось.