Школа боевых фрейлин
Шрифт:
Придержав Гра, я вглядывалась в приближающееся насекомое. Просвет, в который мы могли бы пролететь, был довольно широким, если бы не разросшаяся кутикула гусеницы, покрытая острыми длинными шипами. Я совсем остановила Гра, и он завис, кося нервным глазом с вертикальным зрачком. Вверх-вниз, вверх-вниз…спинка гусеницы двигалась в определённом ритме, просвет между шипами то увеличивался, то уменьшался, оставляя нам опасно узкий проход. Значит, и лететь нам тоже придётся короткими рывками.
Мне почему-то вспомнилась изнуряющая репетиция в бальном зале. Там всё тоже было подчинено ритму, только мы приседали через
Гусеница была уже совсем близко, но я всё-таки успела показать Гра ритм, пустив его на «раз» и остановив на «два-три». Потом мы снова на мгновение замерли, и, когда ближайший сегмент спинки опустился, я тронула дракокрыла ногами.
Гра скользнул между колючек и послушно замер. Я тоже почти перестала дышать, отсчитывая ритм. Пора! Лёгкий толчок пятками, рывок, и…замерли! Получилось! Гусеница медленно проползала, шипы то опасно приближались, то снова отдалялись, чтобы дать нам сделать ещё один рывок к спасению. От постоянного напряжения у меня слезились глаза, Гра тяжело, со свистом дышал. Висеть без движения было для него серьёзным испытанием.
Наверное, мы немного расслабились, увлеклись ритмом и тем, что почти прошли испытание, поэтому не сразу увидели, что хвост гусеницы венчал нарост из целого пучка шипов. И он был уже слишком близко, чтобы отстраниться…
Острая боль резанула по бедру, и я закричала. Эта тварь всё же зацепила меня! Шипы прошли по касательной, вспоров брючину от бедра до самого колена.
Гусеница исчезла в тоннеле, как будто её и не было, а боль осталась. Я шипела сквозь зубы, припав в спине Гра и с ужасом чувствовала, как немеет нога.
Дракокрыл остался невредим, но и он нервничал. При всей любви Гра к приключениям, даже для него это было слишком, тем более что нам не дали передохнуть и мгновения. Едва разминувшись с гусеницей, мы услышали нарастающий свист.
Звук был смутно знакомым, и я вспомнила, что зимой с таким звуком падают с неба разломки – магические заряды, которыми колют лёд на ближайшей реке. Сила разломок была такова, что перед ней не мог устоять даже метровый лёд. Куда уж нам с Гра!
Я невольно втянула голову в плечи, ожидая удара с небес. «Уходи! Спасайся! Прячься!» - вопили мои инстинкты, но тело не слушалось. Неужели гусеница была ещё и ядовитой, и сейчас яд медленно проникает в мою кровь?!
И тут Гра очень меня удивил. Он тревожно вскрикнул и резко, почти вертикально полетел вверх, навстречу свистящему звуку. Я подняла голову и сжалась, ожидая столкновения с неведомой опасностью, а надо было смотреть вниз. Туда, где прямо под нами стремительно выдвигалось широкое стальное лезвие.
Гра успел проскочить в паре сантиметров над ним, и я вздрогнула, услышав лязгающий звук за нашей спиной.
- Спасибо! – сипло сказала я. Голос куда-то пропал, но я мысленно обняла драко. Если бы не инстинктивный рывок Гра, нас просто перерезало бы надвое, и сейчас мне совсем не хотелось думать, иллюзорной или настоящей была бы наша смерть. Я и так чувствовала себя живой только наполовину.
Гра тяжело махал крыльями, унося меня подальше от всех опасностей, и уже не было сил думать о том, что где-то впереди нас ждёт очередное препятствие. И когда она
всё-таки появилась перед нами – последняя непреодолимая преграда, я посмотрела на возникшую ниоткуда сплошную стену с апатией. К этому времени онемение от ядовитых шипов распространилось уже до пояса, я абсолютно не чувствовала седла под собой. Единственное, что я ещё могла – тронуть драко рукой. Но он и сам уже замедлился, повис перед стеной.- Ищи, - просипела я. – Облетай.
И легла на спину Гра, повернув голову, чтобы тоже смотреть. Похоже, сейчас я только на это и была способна – вглядываться до боли в глазах.
Стена была так себе, обычные плотно сбитые доски. Но между ними не было ни одного просвета, ни единой щелки. А Гра тоже уже ощутимо слабел, как будто эта непроходимая стена выпивала из нас последние силы.
Наверное, я бы пропустила её – крохотную дырочку, оставленную жуком-древоточцем, если бы в глаза мне на мгновение не ударил узкий ослепительно яркий луч света.
- Вот! – крикнула я без голоса.
Гра вытянул шею, увидел и дрогнул в нерешительности.
- Надо! – прошептала я. – Спасай!
И мой серокрылый драко с разлёту ринулся грудью на сплошную стену.
Золотой свет расширился и принял нас, мигом залив всё пространство вокруг, потому что тоннеля больше не было, а был только ослепительно яркий солнечный свет и лёгкий, мирный летний ветерок.
Гра кувыркнулся в воздухе и почти упал на жёсткое покрытие площадки.
Откуда-то сбоку к нам бежали двое мужчин. Бежали в какой-то противоестественной тишине, и на мгновение мне показалось, что я оглохла, но тут же услышала ликующий детский крик:
– Она прошла! Она прошла тоннель!
Ему никто не ответил, и мальчик растерянно замолк, глядя, как меня вытаскивают из седла.
- Почему она не встаёт? – спросил принц.
Старший тера коротко взглянул на него и неожиданно жёстко сказал:
- Потому что человек – не игрушка. Если он ломается, он умирает.
- Она умерла? – в голосе мальчика зазвенели близкие слёзы. – Но ведь она прошла тоннель! – растерянно повторил он.
- Умрёт, если вы будете нам мешать.
Меня положили на землю.
- Говорить можешь? – спросил тера, приподнимая мою голову.
- Голоса нет, - просипела я. – И ног не чувствую.
- Врач сейчас будет, - пообещал тера, и словно в ответ на его слова воздух в двух шагах от нас преломился и потёк. Из марева портала вышагнул мужчина. За ним шёл Поль.
- Держите ей голову, - приказал врач, выдёргивая пробку из какой-то длинной узкой склянки и поднёс её к моим губам. – Пей! Это противоядие.
Прохладная чуть сладковатая жидкость полилась в моё горло.
- Молодец, - чуть улыбнувшись, сказал врач. – А сейчас пойдём лечиться к доброму дяде Приту, - и мужчина легко подхватил меня на руки.
Немного гусеничной красоты))) Шипы, конечно, поболе.
Глава 17
Тера Берн бесцеремонно ворвался в палату королевского госпиталя в самый неподходящий момент, когда доктор Прит осматривал мою израненную ногу.
Я подскочила, возмущённо потянув на себя простыню.