Школа
Шрифт:
Кажется, после этой беседы завуч больше мою маму в школу не вызывала. Да и на меня махнула рукой.
–Если родители не хотят воспитывать своего ребенка, – пафосно заявила Ольга Борисовна на ближайшем учительском совещании. – То мы бессильны. Ну что ж…– добавила она со скорбной интонацией.
– Мы как-нибудь этого ребенка выучим, так и быть ..И не таких учили…А родители потом сами всю жизнь будут плакать!
–Глупости не говорите, -заступилась Марина Сергеевна. – Нормальные там родители. И девчонка хорошая. Правда, экстремальная очень…
– Ну вот, о чем и речь, -подхватывали
–Хватит каркать, -грубо обрывала Марина Сергеевна. –Я сказала, что сделаю из нее человека –значит, сделаю.
Впрочем, со временем я начала вести себя лучше. Не хотелось маму подводить, да и Марину Сергеевну тоже. В конце –концов, они в один голос уверяли меня, что я –умная девочка, а ходить в школу для того, чтобы воевать с учителями – это слишком глупо. И с этим трудно было не согласиться.
Правда, и в дальнейшем со мной происходили разные эксцессы: вроде курения на крыльце школы или попытки залезть по дереву в учительскую, чтобы стащить классный журнал по просьбе двоечников-одноклассников. Было еще много разных мелких хулиганств ,– впрочем, не особо запоминающихся.
А запомнилось мне другое.
Как-то (это был класс седьмой, наверное) на перемене я застала своего друга Дениса в коридоре, в слезах.
– Чего ревешь? –небрежно поинтересовалась я. Сама я в школьные годы не плакала почти никогда, поэтому слезы одноклассников (особенно мальчиков) вызывали у меня презрительное недоумение. Небось, натворил что-то, родителей в школу собираются вызывать – и что? За свои поступки отвечать надо.
– По английскому опять двойка. Меня дома убьют!
– И правильно сделают, – я пожала плечами. – К урокам готовиться нужно. Тогда и убивать тебя никто не станет.
– А как готовиться? Вы с пятого класса английский учите, а я в шестом к вам пришел! А в старой школе мы учили немецкий. И учитель здесь так объясняет, что я ничего понять не могу.
–Вот это да. Ты Ирине Ивановне говорил, что ты раньше не учил английский?
–Говорил, пожал плечами Денис. –Она сказала: «то, что ты не учил язык раньше, еще не повод не выполнять задания». А как я могу их выполнять, если ничего не понимаю?
–Балда! –я хлопнула одноклассника по затылку. – Что же ты мне раньше не сказал? Я бы давно тебе помогла с английским.
–Да я как-то и не подумал об этом, -растерялся Денис. –Но теперь –все пропало: в четверти будет «двойка».
– Не будет, -пообещала я. –Я поговорю с Ириной Ивановной.
После уроков я подошла нашей учительнице английского языка.
– Ирина Ивановна, вы пока Денису не ставьте «двойку» за четверть. Он все исправит.
Учительница подняла на меня удивленные глаза:
–Окунева, ты вообще в своем уме? Со своими «двойками» разберись для начала! А то твой дневник стыдно даже в руки брать: что ни строчка –то замечание!
–Обязательно разберусь, -пообещала я. –Но дайте Денису возможность исправить оценку.
–А что ему теперь исправлять? –возмутилась Ирина Ивановна. –Он же всю четверть бездельничал –вот и результат. Как говорится : «любишь кататься – люби и саночки возить».
–А
Вы разве не знали, -спросила я , -что Денис в предыдущей школе не учил английский? Что ему было сложно и непонятно? Почему Вы не помогли? Ведь Вы же –учитель!–Ты мне еще указывать будешь! –взорвалась Ирина Ивановна. Лучше бы научилась нормально себя вести на уроках! А то каждый раз, выходя из вашего класса, учителя плачут и валерьянку пьют.
Ну и пусть плачут, – я презрительно пожала плечами. – Вам ведь все равно, когда плачет ребенок, которому Вы не хотите помочь и которому ставите несправедливые оценки.
–Выйди отсюда! Или я сейчас позову твоего классного руководителя!
После этого разговора я начала заниматься с Денисом , и за пару месяцев его удалось подтянуть с «двойки» до твердой «четверки».
– Ну вот видишь, -резюмировала Ирина Ивановна. – Можешь ведь, когда хочешь! А то рассказывал мне тут: я раньше английский не учил, я не понимаю!
–Так это меня Машка научила, – похвастался Денис.
– Надо же, -учительница презрительно скривила губы и обратилась ко мне. –Я была уверена, что единственное, чему ты можешь научить одноклассников – это уроки срывать и учителям грубить.
– Вообще-то это Вы должны были его учить, – хмуро ответила я, – а не просто ставить «двойки».
–Так, все. С меня хватит. Придешь завтра в школу с мамой.
И был еще один случай –и вовсе феерический.
Так, в восьмом классе к нам пришла учиться новая девочка. Правда, не в наш класс, а в параллельный «8-А».
К слову, «А» класс на тот момент считался «элитным»: состоял он , по большей части, из детей «владельцев заводов, газет, пароходов» (дело происходило в начале 90-х). Вроде бы этот класс был с экономическим уклоном, не помню…В общем, ученики 8-А щеголяли по школе своими модными нарядами и до общения с простыми смертными из 8-В не опускались. Собственно говоря, мы тоже не стремились общаться с ними. Более того, в нашем коллективе всегда жизнь кипела ключом, и мы вообще практически не замечали, что происходит в других классах. Из учеников параллели мы мало кого даже по именам звали.
Но на девочку эту я обратила внимание сразу. Она мне показалась очень тихой, очень грустной и очень одинокой. И на перемене стояла сама в сторонке.
«Странно как-то. Пришла новенькая в класс –и никто с ней не дружит. У нас в классе такого не бывает, -подумала я. – Нужно познакомиться с этой девочкой».
Но, поскольку в моей школьной жизни и так хватало событий, познакомиться нам удалось не сразу. И произошло это, когда я в один прекрасный день увидела эту самую девочку на школьном дворе, горько и безутешно рыдающую.
–Эй, подруга! Какая беда с тобой приключилась? –встревоженно спросила я, положив руку на ее плечо.
– Не твое дело!– девочка грубо сбросила мою руку со своего плеча.
Честно говоря, я растерялась. Сама я в детстве не плакала почти никогда. Мои друзья одноклассники могли плакать, если им грозило наказание за «двойку» или какое-нибудь хулиганство. Как правило, я их за это высмеивала. Считала, что за свои поступки полагается отвечать, и наказания принимать тоже нужно уметь достойно.