Школьная осень
Шрифт:
Я снова кивнул.
— То, что я тебе скажу, должно остаться строго между нами. Матери своей тем более не смей рассказывать. Понял?
— Ага, — согласился я.
— Этот Валерий Павлович Спиридонов вовсе никакой не Спиридонов, — сообщил Устинов. — А Алексей Алексеевич Рыков, бывший мой коллега, только из другого, так сказать, «главка». Ушел со службы два года назад, сейчас работает по заказам, как частный детектив.
Устинов замолк, сунул руки в карманы, постоял, несколько раз переминаясь с носка на пятку, посмотрел оценивающе на меня и продолжил:
— Он работал пару месяцев за границей. Там случилась какая-то нехорошая штука. Его выдворили в Союз. Он поработал
— Ну, не предатель же он? — сказал я.
— Джентльмен в поисках «десятки», — пошутил Устинов. — Сейчас у него на тебя «заказ». Знаешь от кого? Раньше, до революции в нашей Церкви было некоторое подобие своей инквизиторской службы. После революции попов знатно погоняли, церкви-монастыри поупраздняли. Только вот выяснилось, что щуку съели, а зубы остались. Знаешь такую поговорку? Степан Никифорович Коломойцев, на чьей машине вы катались на шашлыки, как раз сотрудник этой службы.
Он замолчал, достал из кармана пачку сигарет, ловко выбил до половины одну, взял её губами. Вытащил из кармана зажигалку, прикурил.
— Спиридонова вчера задержали под предлогом выяснения причины, почему он устроился на оборонный завод под вымышленными установочными данными. Побеседовали с ним. Мужик понял, с кем связался, поэтому в игру «партизан в гестапо» играть не стал, сразу дал весь расклад. Теперь, — Денис затянулся, — голову ломаем, как выйти из создавшейся ситуации. С одной стороны, его наказать надо. А с другой — за что? За подделку документов? За трудоустройство на оборонный завод? Так это наших надо наказывать, которые его проверяли. Да и тебя «светить» нельзя. Коломойцев тоже своё получит. Так, что можешь их не опасаться.
— Я тебя сейчас сильно подставил? — спросил я. — Влетит тебе?
Устинов поморщился:
— Зотов просил мужику помочь по возможности… Ладно, забудь. Мужик, хоть и заслуженный, но реально берега попутал. Хамло! Поехали!
Он довёз меня до дома.
— Или тебя в школу отвезти?
— Нет, — улыбнулся я. — Домой.
— Кстати, — он вышел из машины вслед за мной. — К Кеше больше не ходи. Понял? Он под статьей теперь ходит. Я тебе попозже другой адресок дам.
— Хорошо, — я пожал плечами. — Как скажешь.
Глава 18
Глава 18
Отрицательный результат — тоже результат
Не успела захлопнуться за Устиновым дверь квартиры, как из другой комнаты вышел Зотов и, едва сдерживаясь, сказал старику:
— Вы идиот, Петр Григорьевич! Вы старый дурак! Мало того, что вы из-за своего маразматического снобизма сорвали важнейший оперативный эксперимент, так еще и подписали себе смертный приговор!
Он махнул рукой и направился в прихожую. Следом за ним, молча, не глядя на старика, поспешил начальник медсанчасти Зуйков, приглашенный в качестве эксперта.
— Я генералу буду жаловаться! — рыкнул им в спину старик.
Зотов замер, вполголоса сказал Зуйкову:
— Петр Юрьевич, обождите меня на улице, пожалуйста. Хорошо?
Потом, уже обутый, прошел в комнату, вплотную подошел к старику, демонстративно ступая в уличной обуви по ворсистому ковру, и, чётко выговаривая каждое слово, произнес прямо в лицо:
— Я смотрю, вы, уважаемый Петр Григорьевич, совершенно из ума выжили. Вас трижды инструктировали по легенде, о линии поведения во время мероприятия. Вы же всё «благополучно» сорвали. И сейчас собираетесь жаловаться? Забыли, что есть такое понятие, как «гостайна»? Вам напомнить про подписку, которую у вас
не далее, как вчера отобрали? Как только вы откроете свой брехливый рот, не важно где, в кабинете генерала, на улице ли, вы сразу до конца своих дней переместитесь в другое помещение.Зотов замолчал, облизнул пересохшие губы, продолжил:
— Сейчас, конечно, не 37-й, но будьте уверены, если что — мало не покажется. И больничка вас не спасет. Вам ясно?!
Последние слова он даже не выговорил — рявкнул.
— Так точно! — старик от испуга даже встал. Зотов презрительно посмотрел на него и вышел, с удовольствием хлопнув дверью.
На улице он сел в служебную «волгу», но за руль. Водителя сегодня он не брать с собой не стал. Зуйков, сидящий рядом на пассажирском сиденье, поинтересовался:
— И что теперь?
— Даже не знаю, Пётр Юрьевич, — вздохнул Зотов. — Надо было связаться с идиотом! Повёлся на то, что вроде наш пенсионер, полковник, воевал…
— Он не воевал, — перебил Зуйков. — Всю войну в Средней Азии отслужил. После войны его перевели в Германию. Я его карьеру знаю. Он всё кичился, что воевал, ранения имеет. А шрамы на теле не соответствуют таким, какие бывают после операций при пулевых или осколочных ранениях. Ну, я и сделал запрос в медицинское управление в Москву. Оттуда пришел ответ, что шрамы у него от травм, полученных при падении с лошади во время прохождения службы в Узбекистане в 1944 году.
— Мля… — выругался Зотов. — Знать бы раньше!
Зуйков развел руками, мол, никто не спрашивал.
— У нас есть другие пенсионеры с тяжелыми заболеваниями? — поинтересовался Зотов. — Только чтоб не такие…
Он покрутил пальцем у виска.
— Время не ждёт, — добавил он. — Сам понимаешь.
— Завтра доложу, — кивнул Зуйков.
Спустя два часа.
О тяжелой болезни председателя КГБ мало, кто знал, включая руководителей территориальных органов. Зотову об этом по секрету сообщил его сокурсник по Высшей школе КГБ, с которым они дружили уже почти 30 лет. Сокурсник работал в Центральном аппарате, был даже порой вхож к самому председателю…
Идея насчет Колдуна у него родилась сразу же, как только он про него узнал. Надо было только еще раз дополнительно убедиться. Если Колдун реально обладал такими способностями, на нём можно было бы легко сделать карьеру. Тем более, что подход к председателю у Зотова имелся — через того же сокурсника.
Не посвящая Устинова во все детали, точнее в настоящую цель оперативного эксперимента, Зотов попросил оперативника уговорить Колдуна помочь пенсионеру органов безопасности, ветерану войны — вылечить его от рака. С пенсионером Зотов лично провел соответствующую работу, взял подписку о неразглашении (старикан её изучал минут пять, пару раз даже хотел что-то возразить, но обещание избавить его от рака с помощью «народной медицины» его переубедило), отработал легенду и… И этот зажравшийся высокомерный сноб-маразматик всё испортил.
Но Зотов не был бы руководителем, если бы не предусмотрел бы и такое развитие событий. Поэтому он и поделился идеей с начмедом. Начмеду было уже за 60, а, судя по имеющимся данным, Колдун мог и омолаживать в определенной степени.
Устинов отвез Ковалева домой, пообедал дома и вернулся на службу. Как только он перешагнул порог кабинета, его озадачил Ершов:
— Тебя Михал Иваныч ищет… Настойчиво так ищет. Уже четыре раза за 15 минут звонил.
Устинов тут же набрал заместителя начальника Управления по телефону внутренней связи, представился и сразу же услышал: