Школьные годы чудесные

Он хохотнул. Он мог себе это позволить даже в присутствии начальника УВД.

Генерал думал недолго.

— Первое: руководителю бюро судебной экспертизы Крыканову провести экспертизу трупов в кратчайшее время и доложить заключения Воронцову.

Старичок встал, кивнул.

— Второе: Воронцову, Красавину после получения заключения экспертов разработать доложить план предварительной проверки с отработкой всех возможных версий.

— Есть! — привстали с мест Воронцов и Красавин. Генерал любил, когда подчиненные изображали нечто, вроде щелканья каблуков и полупоклоны из «давешних времен».

— Товарищ Воронцов! — генерал повысил голос. — Вы, как куратор, озадачьте службу участковых на розыск очевидцев и свидетелей. Хрен с ними, пусть показания дают не под протокол. Надо знать, что произошло. И дайте команду, чтоб не один участковый дядя Вася ходил, а мобилизуйте весь личный состав в городе. Чтобы обошли каждый дом на этой улице и опросили всех, включая младенцев! Ясно?

— Так точно! — Воронцов снова встал, кивнул, сел.

— Валерий Николаевич! — генерал обратился к руководителю аналитического отдела. — Что нам теперь ждать? Поделитесь прогнозом оперативной обстановки.

Руководитель аналитического отдела полковник юстиции (из бывших следователей) Черкасов Валерий Николаевич нацепил очки, выложил перед собой из папки несколько листочков и начал:

— Оперативная обстановка у нас в настоящее время следующая: убит или умер вместе с приближенными лицами вор в законе Хромой Шалва, смотрящий, так сказать, за областью. Воровской общак не обнаружен. Информации на данный момент от агентуры про возможный конфликт Шалвы с кем-то неизвестным или неизвестными нет. Соответственно, следует ожидать прибытия в область представителей уголовной среды, так сказать организованной преступности.

— У нас нет организованной преступности! — поспешил вставить кадровик.

— Понятия нет, а преступность есть, — отреагировал Красавин.

— Тихо! — генерал ударил ладонью по столу. — Продолжайте, Валерий Николаевич.

— С учетом того, что в области находятся предприятия, традиционно представляющие интерес для негативной среды решение о, так сказать, приезде, условно говоря, бригады будет принято в ближайшее время. В течение недели. Скорее всего, бригада приедет из Ростова-на-Дону, потому как там находится поручитель Хромого Шалвы, который ходатайствовал о короновании его. Это так называемый вор в законе «дядя Сева», вор старой формации, участник «войны сук» в конце 40-х — начале 50-х годов. Отличается крайней жестокостью, мстительностью, беспринципностью. С Шалвой его связывали тесные чуть ли не родственные отношения. Он у него наставником был. А тут еще общак пропал. В общем, — Валерий Николаевич замолчал, снял очки, протер стекла, продолжил, — ждите разборок со стрельбой.

— Может, их сразу… того? — поинтересовался старичок. — как приедут, сразу повязать и дело с концом?

— Алексей Степанович! — укоризненно ответил Воронцов. — Вы думаете, они приедут с оружием? Или приедут те, что в розыске?

— Значит, — подытожил Волченков, тяжело вздыхая. — Переводим личный состав на усиленный режим несения службы. Готовьте приказ, Марк Валерьянович! 30 % личного состава должны находиться на службе круглосуточно. Предусмотреть усиленное патрулирование мест скопления людей — вокзалов, автостанций, крупных магазинов, рынков и так далее.

— Есть! — кивнул в ответ кадровик. — Срок?

— До особого распоряжения, — отрезал генерал. — Всё, все свободны.

Глава 3

Глава 3.

УВД Переяславского облисполкома.

Кабинет начальника уголовного розыска.

— Усиление ввел! — сообщил Красавин Шишкину. — Ну, рассказывай, Вениамин Вениаминович, как ты там привидения гонял!

Вместе с Шишкиным у Красавина в кабинете был и замначальника УВД Воронцов, который пришел послушать оперативника, принимавшего участие в следственных действиях.

От Шишкина разило перегаром. Он посмотрел на Воронцова, на Красавина и заявил:

— Что смотрите, товарищи отцы-командиры? Выпил я. Исключительно от нервов. Не нравится, так я могу и рапорт написать!

— Не горячись, Вень! — успокоил его Красавин. — Никто тебе ничего не говорит. Рассказывай, как дело было!

Шишкин вздохнул, успокоился, откинулся на спинку кресла — Красавин и Воронцов сидели перед ним на стульях, как младшие по должности-званию и выжидающе смотрели на него.

— Приехали мы на адрес, — начал Шишкин. — Пять оперов: я, Юлька Максимов, Фарид Тончеров, Лешка Козлов и молодой с нами, Петька Русяев. Русяева мы, конечно, назад, чтоб не лез, куда не надо. Всё-таки сигнал про стрельбу был. Я первым во двор через ворота. Створку у них словно бульдозером снесли, вместе со столбом выворотили.

— А во дворе одни трупы. Собачий у будки вроде свежий. Остальные гнить начали. Душок еще тот стоит.

— Мы никуда лезть не стали, вызвали следаков, экспертов и труповозку. Они приехали, трупы сфотографировали, загрузили в мешки, собаку тоже. Уехали. Остались только эксперты, следаки да я с Фаридом.

Шишкин встал, налил своды из графина в стакан, жадно выпил, продолжил:

— Я в дом пошел. Захожу, смотрю: передо мной зеркало, а в зеркале мужик отражается. Вроде я, но только старый совсем, волосы седые, клочьями. Потом там, у отражения, моего кожа облезать начала, как у покойника. Прямо на глазах. Я мигнул, смотрю — вроде всё нормально. Ну, думаю, показалось… Иду дальше. Вдруг мимо меня, возле уха, я даже ветерок почувствовал, пролетает нож и втыкается в стену. Я обернулся — точно нож! И ведь кроме меня в доме никого. Я сначала подумал, может, спрятался кто? Достал ствол, передернул — мало ли? А за мной эксперт идет. Достает целлофановый пакетик, вытаскивает этот нож из стены и заворачивает его.

— На второй этаж я один сначала поднялся. Только зашел в комнату, где кровать, шкаф и тумбочка стоят. И больше ничего. Только зашел, дверь как будто ветром захлопнуло. И намертво! Я пробую, толкаю, открыть не могу. И замка в двери нет! Потом дверь открывается — а там эксперт её за ручку потянул.

— Мы с ним вдвоём весь дом обошли. Никого. Посмотрели, оружие, которое нашли, в мешки собрали, запаковали. Он на улицу ушел. Я следом. Мимо зеркала иду, вдруг из-за спины в зеркало влетает полено. Зеркало вдребезги. Фарид вбегает, на меня вытаращился — Ты что, мол, бузишь? А я ему показываю и говорю, оно само… Он пальцем у виска покрутил и ушел. Я иду следом за ним, передо мной дверь опять закрывается. И всё! Я её открыть не могу!

— Слышу, сзади кто-то лает. Оборачиваюсь, а там эта собака, которую в труповозке увезли. Живая! Ну, я сначала подумал, может, у них в доме две собаки? Одна в будке на улице, другая здесь? Смотрю, а у собаки цепь оборванная на шее болтается, а из пасти черви лезут. Я пистолет опять достал, прицелился, мигнул — а собаки-то и нет! Я осмелел, думаю, всё равно дверь входная заблокирована, в руке «макар», пойду, осмотрюсь! Захожу в комнату, что возле кухни, а там мужик стоит! Тот самый, которого на труповозке увезли. Ну, тут я струхнул окончательно, рванул обратно. Бьюсь в дверь, чтоб её открыть, а сзади меня за плечо холодная такая, мокрая рука за шею хватает! Я не выдержал, заорал, выскочил на улицу — дверь сама распахнулась.