Шлейф сандала
Шрифт:
– Это она от волнения! Весь день переживала, голубка наша, как все пройдет, - ответила Степанида Пантелеймоновна, похлопывая дочь по ручке. – Очень она у нас все близко к сердцу принимает. Трепетная душа!
Супруга купца Фролова рассматривала девушку из-под ресниц и явно была недовольна, что не скрылось от глаз матери Минодоры.
– Где же Сергей ваш, Елизавета Родионовна? Ждать нам его или нет?
– А вот и он! – Иван Иванович кивнул на дверь, в которой появился молодой человек. – Иди, Сережа, поздоровайся!
Парень вежливо поприветствовал
– Своди Минодору в сад, покажи ей, как пышно цветет гелиотроп! – купец улыбнулся в бороду. – К жареным перепелам вернетесь. Чего вам молодым с нами сидеть, скучные разговоры слушать!
На лице Сергея ничего не отразилось, лишь напряглись скулы.
– Прошу вас, Минодора Васильевна, давайте прогуляемся, - сказал он, и на щеках девушки, наконец-то, появился слабый румянец.
– Иди, дочка, иди, - милостиво разрешил Жлобин. – Познакомьтесь поближе.
Молодые люди покинули столовую, и Сергей вывел девушку в сад через стеклянные двери.
Они остановились возле клумбы с пышными кустиками, усеянными темно-синими мелкими цветками, которые источали аромат ванили.
– У гелиотропа есть интересная особенность: его цветки, как и у подсолнечника, поворачиваются вслед за солнцем… Знали ли вы об этом?
– задумчиво произнес Сергей и отшатнулся от неожиданности, когда Минодора схватила его за лацканы.
– Не знала и не ведала! Чего ж ты мне о цветках рассказываешь, Сережа... Я другие слова слышать желаю…
Молодой человек изумленно смотрел на нее, опешив от происходящего, а Минодора все напирала, тяжело дыша и пылая, будто доменная печь.
– Не дичись, Сережа… Бери все, я и слова против не скажу! Все равно ведь свадьбе быть!
Фролов аккуратно отнял ее руки от своих лацканов и отошел в сторону.
– О какой свадьбе речь? Вы о чем толкуете, Минодора Васильевна?
– О нашей! О нашей, Сережа! Давай не будем ждать и сольемся сосцами… ох, устами! – девушка снова заколыхалась в его сторону, и Сергей вдруг заметил, что на ее платье в районе живота расплывается темное пятно.
– Прошу прощения, но вы, похоже, где-то пятно посадили, - молодой человек обошел ее стороной. – Я сейчас позову кого-нибудь.
Сергей быстро направился к дому, оставив пылающую Минодору таращиться на внезапно почерневшее платье.
– Ой, мамочки! – услышал он ее рев и передернул плечами.
– Ну, батюшка! Ну, удружил!
Молодой человек вошел в столовую и сказал:
– Степанида Пантелеймоновна, вы срочно дочери понадобились.
Купчиха удивленно взглянула на него, но все же вышла.
– Чего там, Сережа? – поинтересовался Иван Иванович, но парень лишь развел руками.
– Не наши дела это. Женские.
– Пойдем-ка подымим, Василий Гаврилович, - предложил Фролов своему гостю. – У меня в кабинете ликер есть. По рюмочке пригубим. Вечно эти бабы что-то придумывают!
Мужчины ушли, а следом за Степанидой Пантелеймоновной направилась и Елизавета Родионовна. Но вскоре женщина вернулась, громко похохатывая.
– Вы чего, матушка? –
весело спросил Сергей. – Что там?– Компресс на живот из сенной трухи, отрубей и золы Минодоре делали, вот и проявилось. Узковато-то платье! – она уже смеялась вовсю. – Я поговорю с твоим батюшкой, чтобы выкинул из головы эту женитьбу! Не приведи Господь!
– Кто это вообще придумал?! – раздраженно поинтересовался молодой человек, а потом спросил: - А зачем этот компресс? Больная она, что ли?
Елизавета Родионовна склонилась к своему сыну и зашептала ему что-то на ухо. Брови Сергея поползли вверх, а потом он принялся хохотать.
– Матушка, да я лучше от наследства откажусь, чем с ней к алтарю пойду!
– Ниотчего отказываться не придется. Иван Иванович меня послушает. Это ведь ни в какие ворота! – женщина обняла сына. – Давай-ка блинками полакомимся, пока нет никого. Невестушка ежели наворачивать сядет, не остановишь!
Глава 34
В этот день моя утренняя разминка не задалась. Пребывая в замечательном настроении, я переоделась в свои шаровары, сделала несколько упражнений на растяжку и тут под моими окнами раздался истошный крик. Кричала женщина.
– Помогите! Помогите-е-е! Грабя-я-ят! Люди-и-и-и!
Что опять произошло? Неужели кто-то напал на женщину? Именно это и случилось.
Высунувшись из окна, я узрела неприятную картину: какой-то мужик трепал дородную молодуху, а она отчаянно отбивалась. Спрыгнув вниз, я через минуту была рядом, но бандит уже оставил свою жертву и побежал по тротуару в сторону Тверской.
– Украли! Деньги украли! – кричала женщина, прижимая к груди корзину. – Батюшки, что делать?! Что делать?! Чем я детей кормить стану?! Ох, помираю-ю-ю! В грудях сперло-о-о!
– Отставить помирать! – приказала я ошалевшей бабе и помчалась следом за мужиком. Он особо и не ускорялся, понимая, что неповоротливая бабенка его точно не догонит. А кроме них в такую рань в переулке никого не было. Обувь на моих ногах отсутствовала, двигалась я бесшумно, но все же дернул бандита черт обернуться прямо на углу. Его глаза полезли на лоб, и, скорее всего, мужик даже не понял, что это несется на него в хлопающих на ветру шароварах.
Он снова побежал, а я, войдя в раж, выскочила за ним на Тверскую. Здесь уже открывались магазины, по мостовой гремела повозка водовоза и что-то вяло кричали сонные молочницы. Вот как раз на одну из них и налетел бандит.
– Черт окаянный! – испуганно воскликнула она, с трудом удерживая свои крынки. Зато мне хватило секундного замешательства, чтобы настигнуть свою жертву.
Подобравшись сзади, я наклонилась, схватила мужика руками чуть выше щиколоток. Рванула его на себя и вверх одновременно, толкнув бандита головой прямо в зад. Он рухнул мордой о тротуар, а я запрыгнула на него сверху и выкрутила до хруста руку.
– А-а-а-а! – заорал мужик, выронив кошель, который сжимал в другой руке. – Отпусти! Отпусти!