Шляпа, полная небес…

Чего там только не было — волшебные палочки, в основном металлические, но попадались и сделанные из редких пород деревьев, некоторые палочки были украшены сверкающими кристаллы, что, конечно же, весьма повышало их стоимость. В отделе «зелий» стояли бутылочки из цветного стекла, как ни странно, чем меньше была бутылочка, тем больше она стоила.

— Это потому, что в них содержатся редкие ингредиенты, такие как слезы редких змей и тому подобное. — объяснила Аннаграмма.

— Я и не знала, что змеи плачут. — сказала Тиффани.

— Разве нет? А, значит вот почему они такие дорогие.

Там было полно и всякого другого товара. С потолка свисали запутки, красивее и зарутаннее, чем виденные Тиффани. Они наверняка не работали, поскольку были уже полностью собраны. Но смотрелись они хорошо — а хороший вид значит многое.

А еще там были прозрачные шары, чтобы глядеть в них.

— Хрустальные шары. — пояснила Аннаграмма, когда Тиффани подобрала один. — Осторожно! Они очень дорогие! — и она указала на многозначительно помещенное среди сверкающих сфер, объявление:

Приятно посмотреть

Приятно подержать

Если уроните

Вас разорвут на части дикие лошади

Тиффани взяла в руку самый большой шар и заметила, как ЗакЗак слегка выдвинулся из-за прилавка, готовый кинуться наперерез со счетом, если она вдруг уронит шар.

— Мисс Тик пользуется блюдцем с налитыми в него чернилами. — сказала она. — И она обычно занимает воду и выпрашивает чернила.

— О, это фундаменталисты.
– сказала Аннаграмма. — Летиция — это миссис Иервиг — говорит, что они ужасно тормозят нас. Неужели мы и правда хотим, чтобы о ведьмах думали, что они всего лишь кучка полоумных старух, похожих на ворон? Это так… прянично-избушково! Мы должны быть профессионалами!

— Хммм. — сказала Тиффани, одной рукой подбрасывая шар в воздух и ловя его. — Люди должны бояться ведьм.

— Ну, э, конечно, они должны уважать нас. — сказала Аннаграмма. — Ммм… Я бы на твоем месте была бы поосторожнее с ним…

— Почему? — спросила Тиффани, бросая шар за плечо.

— Это был наилучший горный хрусталь! — завопил ЗакЗак, выскакивая из-за прилавка.

— Ох, Тиффани, — возмущенно произнесла Аннаграмма, с трудом удерживаясь от смеха.

ЗакЗак пронесся мимо них прямо к рассыпаной по полу сотне драгоценных осколков шара…

… к не рассыпанной по полу сотне драгоценных осколков шара.

ЗакЗак и Аннаграмма повернулись к Тиффани.

Она вращала на кончике пальца хрустальный шар.

— Быстрота рук может ввести глаза в заблуждение. — сказала она.

— Но я слышал грохот! — воскликнул ЗакЗак.

— Может также ввести в заблуждение и уши. — ответила Тиффани, убирая шар обратно на полку. — Шар мне не нужен, но… — она указала пальцем. — Я возьму вот это ожерелье и вон то, и еще то с кошками, и кольцо, и этот набор, и две штуки этого, нет, три, и… Что это такое?

— Ммм, это Книга Ночи. — нервно сказала Аннаграмма. — Это что-то вроде магического дневника. Ты записываешь в него то, над чем работаешь…

Тиффани взяла в руки книгу в кожанном переплете. В тяжеленную кожанную обложку был вделан глаз. Глаз повернулся, чтобы взглянуть на нее. Дневник был настоящим колдовским и он производил гораздо более сильное впечатление, чем постыдно дешевая старая книжонка, которую она купила у уличного торговца.

— Чей это глаз? — спросила Тиффани. — Это был кто-то известный?

— Эээ, дневники нам поставляют волшебники из Незримого Университета. — ответил все еще трясущищйся ЗакЗак. — Это не настоящие глаза, но они достаточно сообразительны, чтобы вертеться, пока они не встретятся с другими глазами.

— Он только что моргнул. — сказала Тиффани.

— Очень умные ребята эти волшебники. — ответил дварф, который носом чуял поживу. — Вам завернуть?

— Да, — ответила Тиффани. — Заверните все. А сейчас, слышит меня кто-нибудь? покажите мне секцию с одеждой…

… где также продавались шляпы. Шляпа была важным модным дополнением костюма ведьмы, как, впрочем, костюмов и всех остальных людей. Стоило войти в моду шляпам с заломами, как через пару лет появлялись шляпы с такими искривленными верхушками, что они чуть ли не в землю утыкались. Даже самые традиционные шляпы (Вертикальный Конус, черный цвет) различались по фасону: например, «Селянка» (с внутренними карманами, водонепроницаемая), «Заоблачник» (с низким коэффициентом сопротивления, для полетов на метле) и, очень существенно, «Безопасность» (гарантирует 80 % выживания после падения фермерских домиков).

Тиффани выбрала один из самых высоких вертикальных конусов. Он был более чем в два фута высотой и украшен звездами.

— Ах, «Небоскреб». Он вам очень идет. — сказал ЗакЗак, суетливо выдвигая ящики. — Для тех ведьм, что далеко метят. Для тех, кто знает, что ему надо, и кого не волнует, сколько лягушек на это потребуется, хех. В связи с чем я хочу напомнить, что многие леди предпочитают к этой шляпе накидку. У нас есть «Полночь» — чистая шерсть, тончайший трикотаж, очень теплая, но… — тут он проницательно взглянул на Тиффани. — Только сейчас у нас есть очень ограниченное количество редчайшего товара — накидка «Зефирное Море», черная, как уголь, невесомая, как тень. Она совершенно не держит тепло и не предохраняет от сырости, но она просто ошеломительно выглядит даже в легчайшем дуновении ветерка. Смотрите сами…

Он взял накидку в руки и легконько подул. Накидка взлетела почти горизонтально, хлопая и трепыхаясь, как простыня в порывах урагана.

— О, да. — выдохнула Аннаграмма.

— Я беру ее. — сказала Тиффани. — Я надену ее на Ведьминские Пробы в субботу.

— Ну, коли вы победите, то постарайтесь, чтобы всем стало известно у кого вы ее купили. — сказал ЗакЗак.

— Когда я выиграю, я расскажу всем, что получила за нее значительную скидку. — продолжала Тиффани.

— О, я не делаю скидок. — сказал ЗакЗак, настолько высокомерно, насколько это мог позволить себе дварф.

Тиффани поглядела на него, затем взяла одну из самых дорогих волшебных палочек с витрины. Палочка вся искрилась.

— Шестой Номер. — прошептала Аннаграмма. — У миссис Иервиг такая есть.

— Я смотрю, на ней написаны руны. — сказала Тиффани и что-то такое было в ее голосе, что ЗакЗак побледнел.

— Ну конечно, — вставила Аннаграмма. — Как же без рун.

— Это Оггам. — сказала Тиффани, очень неприятно улыбаясь Закзаку. — Древний дварфийский язык. Стоит ли мне перевести их? Они означают — «О Какой Бездельник Этим Машет»