Шмяк! (Бац!)
Шрифт:
Дверь в винный погреб была открыта. Ваймс бросил пить, но гостям спиртное требовалось, и Вилликинс, исправно исполняя долг дворецкого по отношению к грядущим поколениям, поддерживал погреб в должном состоянии и время от времени покупал многообещающие марочные вина. Что это, треск стекла под ногой? Или лестница скрипнула? Сейчас выясним…
Ваймс добрался до погреба и осторожно вышел из пятна света, падавшего из коридора.
Он почуял… да, слабый запах черного гномьего масла.
Вот мелкие ублюдки!
Кстати, они видят в темноте?..
Ваймс принялся рыться в кармане в поисках спичек. Стук сердца отдавался
…и чья-то рука схватила его за запястье. Он яростно ударил наугад задней ногой лошадки-качалки, но тут же был обезоружен. Ваймс инстинктивно лягнул темноту и услышал стон. Руки противника разжались, и откуда-то с пола сдавленно донесся голос Вилликинса.
– Прошу прощения, сэр, я, кажется, случайно наступил вам на ногу.
– Вилликинс? Какого черта здесь творится?
– Какие-то гномы, сэр, нанесли визит, пока вы были наверху, – ответил дворецкий, медленно распрямляясь. – Через стену погреба, если быть точным. С прискорбием вынужден сообщить, что я счел необходимым применить суровые меры. Возможно, один из них в результате скончался.
Ваймс огляделся.
– Возможно? Он еще дышит?
– Не знаю, сэр. – Вилликинс очень осторожно поднес спичку к огарку свечи. – Я слышал бульканье, но теперь, кажется, он замолчал. К сожалению, они напали на меня, когда я выходил из ледника, и мне пришлось защищаться тем, что подвернулось под руку.
– И что это было?
– Нож для колки льда, сэр, – спокойно отозвался Вилликинс. В руке он держал острый зазубренный нож восемнадцати дюймов в длину, предназначенный для того, чтобы резать лед на удобные кубики. – А другого, сэр, я подвесил на крюк для окороков.
– Неужели… – в ужасе начал Ваймс.
– За одежду, сэр, разумеется. Прошу прощения, что схватил вас, но я испугался, что гномье треклятое масло может загореться. Надеюсь, я вытер все. Пользуясь возможностью, хочу извиниться за беспорядок…
Но Ваймс уже был на полпути вверх по лестнице. Когда он оказался в коридоре, сердце у него замерло.
Маленькая темная фигурка мелькнула на верхней площадке и исчезла в детской.
Перед Ваймсом вздымалась широкая парадная лестница – высотой до неба. Он полетел бегом, слыша собственный вопль: «Я убью тебя, убью тебя, убьютебяубьюубьюубью!!!» Его душил бешеный гнев, от ненависти и ужаса легкие как будто наполнились огнем – а лестница все тянулась и тянулась, и ступенькам не было конца. Они уходили в никуда, а Ваймс падал назад, вниз, в преисподнюю…
Но ад придал ему сил, снабдил гнев крыльями, приподнял, вернул обратно…
Когда его дыхание превратилось в сплошной нецензурный крик, он наконец достиг верхней ступеньки…
Гном, спиной вперед и очень быстро, выкатился из детской. Он ударился о лестничные перила, проломил их и полетел вниз. Ваймс, скользя на полированном полу, затормозил у двери. Больше всего он боялся увидеть…
…но увидел Юного Сэма, который мирно спал. На стене ягненок отсчитывал секунды.
Сэм Ваймс подхватил сына, завернутого в синее одеяльце, и рухнул на колени. Он не дышал, взлетая по лестнице, и теперь тело требовало свое. Ваймс втягивал воздух, и с ним облегчение, огромными мучительными глотками. Внутри закипали слезы, он весь содрогался…
Сквозь влажную текучую пелену он увидел на полу нечто странное. На коврике лежали тряпочный мячик, обруч и
мохнатая змея. Мяч закатился почти в середину обруча, змея наполовину развернулась, откинув голову…Вместе взятые, в тусклом свете они напоминали огромный глаз с хвостом.
– Сэр? Все в порядке?
Ваймс поднял взгляд и увидел красное лицо Вилликинса.
– Э… да… что? Да… в порядке… спасибо, – выговорил он, кое-как придя в себя. – Все в порядке, Вилликинс. Спасибо.
– Боюсь, один таки прошмыгнул мимо меня в темноте…
– Э… да, это огромное упущение с твоей стороны, – ответил Ваймс и поднялся на ноги, по-прежнему продолжая прижимать к себе сына. – Держу пари, любой другой дворецкий на твоем месте вырубил бы всех троих одним взмахом половой тряпки.
– Вы в порядке, сэр? Потому что…
– …но ты окончил школу дворецких на Поддельнображной улице. – Ваймс хихикнул. Колени у него дрожали. Отчасти он знал, в чем дело. Вслед за ужасом пришло знакомое пьянящее ощущение: ты жив, и все случившееся кажется чертовски забавным. – Другие дворецкие умеют сражать людей наповал одним взглядом, но ты, Вилликинс, умеешь сражать их при помощи…
– Послушайте, сэр! Он где-то снаружи! – перебил Вилликинс. – А там леди Сибилла!
Ваймс перестал улыбаться.
– Позвольте мне взять Юного Сэма, – предложил дворецкий, потянувшись за ребенком.
Ваймс попятился. Даже тролль, вооруженный кувалдой, не отобрал бы у него сына.
– Нет! Дай сюда нож. А потом ступай и проверь, как там Пьюрити.
Прижимая к себе Юного Сэма, Ваймс бегом спустился по лестнице, пересек прихожую и выскочил в сад. Впоследствии он твердил себе, что поступил глупо, глупо, глупо. Но в ту минуту Сэм Ваймс мыслил исключительно прямолинейно. Было трудно, очень трудно войти в детскую, навстречу ужасам, населявшим отцовское воображение. И он не собирался еще раз это переживать. Гнев нахлынул вновь, но на сей раз Ваймс держал его под контролем. Ярость напоминала реку пламени. Он их найдет, всех до единого, и они будут гореть…
Войти в главный загон с драконами можно было, лишь обогнув три больших чугунных огнеупорных щита, которые установили два месяца назад. Разведение драконов – занятие не для неженок и не для тех, кто не готов время от времени перекрашивать весь фасад. В обоих концах загона были массивные железные двери. Ваймс наугад направился к одной из них, вбежал в сарай и запер дверь за собой.
Внутри было всегда тепло, потому что драконы постоянно срыгивали (а если не срыгивали, то взрывались). В сарае Ваймс увидел Сибиллу в полном облачении драконозаводчика. Она спокойно переходила от загона к загону с ведрами в руках. Вторая дверь, позади нее, вдруг отворилась, и появилась маленькая темная фигурка, державшая копье, на конце которого трепетал язычок пламени…
– Берегись! Сзади! – заорал Ваймс.
Сибилла взглянула на мужа, обернулась, выронила ведра и хотела что-то крикнуть…
…и тут вылетело пламя. Оно ударило Сибиллу в грудь, расплескалось вокруг и иссякло. Гном принялся отчаянно хлопать по своему аппарату.
Сибилла – сплошной столб пламени – произнесла властным голосом, не терпящим возражений:
– На пол, Сэм. Сию секунду!
Она рухнула на посыпанный песком пол, как только драконы во всех загонах подняли головы.
Их ноздри раздувались. Они делали вдох.