Шопинг с Санта Клаусом

Рыжая продолжала деловитое разминирование головы. Степа от нечего делать рассмотрел облепившие тумбу афиши-приглашения в планетарий, оглянулся на пустую улицу и размашистым почерком уличного графомана, с радостью повстречавшего на своем жизненном пути свежеокрашенный забор, начертал белым мелом по черной, в мелких звездочках, бумаге сакраментальное «Здесь был Красиков из Козедольска». Он еще хотел написать что-нибудь душевное про победу, но потерял мысль — ее спугнул мужской крик:

— Едет! Едет!

Со ступенек на подступах к Рейхстагу опрометью бежал молодой парень гренадерского роста, русоволосый, скуластый — по всему видно и слышно, что русский. В его сигнальном крике звучала кровожадная радость, которая была бы очень органична в саундтреке к историческому фильму о бессмысленном и беспощадном русском бунте — в кульминационной сцене «Крепостные крестьяне встречают своего барина и поднимают его на вилы». Орудия крестьянского труда, впрочем, в поле зрения отсутствовали.

Степа Красин тихо подивился, как быстро и неоднократно сбылось его желание встретить у стен Рейхстага соотечественников. Это ведь была уже вторая, нет, даже третья русскоязычная компания, с которой судьба свела его за какие-то пять минут! Кстати, «крестьяне» имели при себе и аппаратуру для фотосъемки: на запястье рыжей тетки болталась камера на шнурке.

— Ксюха, готовьсь! — рявкнула рыжая бестия.

На дороге показалась машина — все тот же белый «Вольво»!

Шум автомобиля не смог заглушить женский крик:

— Спасите, помогите!

— Ах, так?! Ну, получи, фашист, гранату! — крикнула рыжая и метнула в приближающийся автомобиль связку бигуди.

Металлические чушки звучно брякнули о капот. «Вольво» сбавил скорость. Блондинка последовала примеру подружки, но промахнулась и забросила свои фальш-гранаты в кусты, которым это не причинило видимого ущерба. Тем временем рыжая снова размахнулась и один за другим швырнула под накатывающий транспорт два аэрозольных баллончика. Вот они-то грохнули под колесами весьма охотно и очень даже зажигательно!

Белая машина вильнула, и даже Степа из своего укрытия за тумбой увидел изумленные глаза водителя белой машины — такими они сделались большими. А предприимчивая рыжая отважно шагнула навстречу притормаживающему «Вольво», рухнула грудью на капот и близко сверкнула в лобовое стекло фотовспышкой. Представив, каково пришлось в этот момент пучеглазому водителю, Степа непроизвольно зажмурился и не увидел, как светловолосый парень гигантским прыжком перенесся с тротуара на проезжую часть и с ходу вбил кулак в открытое окошко «Вольво».

— Он готов! — прижав физиономию к стеклу, вскричала рыжая с удовлетворением Бабы-Яги, успешно зажарившей Ивана-царевича в точном соответствии со сложным кулинарным рецептом.

Степа очнулся и пару раз щелкнул камерой мобильника, запечатлевая на радость деду Семе очередную героико-драматическую сцену в стиле милитари. Получилось здорово: в глубине кадра русские партизаны штурмовали иностранную машину, а на переднем плане черной колонной высилась афишная тумба с удобочитаемыми буквами, складывающимися в историческую фразу про вездесущего Красикова из Козедольска, который и здесь тоже побывал.

Светловолосый кулачный боец вытащил из машины пассажира, вернее, пассажирку. Степа с изумлением опознал в ней все ту же прикопченную дамочку, которая переходила от одного экипажа к другому, как звание передовика социалистического соревнования. Почему эта помятая особа представляет такую ценность для обособленных групп российских автотуристов, понять он не мог: в принципе, дамочка была ничего, симпатичная, но растрепанная, помятая и злая, как гюрза. Покидая «Вольво», она плевалась ядом и бесновато шипела водителю:

— Ш-ш-ш-штоб ты сдох, рыжая гнида!

А тот и так не подавал никаких признаков жизни.

Партизанствующие русские крестьяне до отказа заполнили собой розовый автомобильчик и укатили. Едва «Фольксваген» скрылся за поворотом, завелся и уехал атакованный «Вольво». А еще через минуту в том же направлении проследовал болотно-зеленый «Форд», как раз успевший объехать квартал.

Степа проводил далеко растянувшийся разноцветный автокараван задумчивым взглядом, немного помедлил и рукавом куртки решительно стер с афиши планетария свою надпись. Наверное, не стоит широко афишировать факт, что здесь был какой-то Красиков из Козедольска. Надо быть скромнее. Вон сколько «наших» побывало тут в то же самое время, и все умчались в ночь, не оставив никаких следов!

35

— Куда ты намылилась? Почему нам ничего не сказала? Кто тебя увез? Чего он хотел?

Сидя на диване слева от меня, Ирка с пулеметной скоростью выплевывала вопросы. Вадик, подпирающий меня справа, успокаивающе гудел:

— Тихо, спокойно, все в порядке, ты пей, пей! — и совал мне в руку стакан с золотистой жидкостью.

Я вяло сопротивлялась, точно зная, что в стакане не ситро: незабываемую плоскую бутылку напарник достал из потайного кармана операторского кофра. По пути в Берлин мой товарищ привычно пополнил запасы спиртного.

— Выпей, и все будет хорошо!

— Рассказывай, а то плохо будет! — грозилась Ирка.

Ясно было, что они не отстанут, и я сдалась. Хлебнула виски, передернулась и на кривой улыбочке призналась:

— Мне позвонил один человек. Не знаю кто! Вот! — Я показала свой мобильник. — Номер не определился наверное, он из таксофона звонил.

— Человек — это мужчина? — Вадик снова блеснул своими познаниями в области украинского языка.

Я кивнула:

— Мужчина, точно. Говорил по-русски, голос незнакомый. Сказал, что знает, кто убил Солнцева, и предложил купить у него эту тайну за сто евро.

— И ты поверила какому-то незнакомому мужику?! — Ирка возмущенно хлопнула себя по коленкам. — Да им и знакомым-то верить нельзя, каждый второй — бессовестный лжец! И все до единого — бессердечные чудовища!

— Точно, точно! — хрустальным голоском прозвенела переводчица Ксения.

Вадик закашлялся, забрал у меня стакан и залпом допил его содержимое.

— Лжец? Ну, как сказать. — Я сама потянулась к виски. — Кто убил Юрика, я все-таки узнала — это сделал он. Тот самый незнакомец. И меня он тоже грозился убить.

— Я так и знала! Я это почувствовала! — Ирка вырвала у меня бутылку и приложилась к горлышку. — У меня возникло дурное предчувствие сразу же, как только я увидела, как ты выбегаешь из отеля в этой своей дурацкой розовой кофточке с голыми плечами, такая беззащитная — ну, просто мечта злодея! И потом зловещий окрик таким недобрым голосом: «Ленка, стой, ты куда?!» Ясно было, что этот мрачный тип не желает тебе ничего хорошего. А уж когда тот белый «Вольво» рванул с места, точно гоночный болид, я окончательно поняла: тебе грозит что-то страшное!