Шотландия: Путешествия по Британии

Почти у самой вершины я остановился, прилег в вереск, чувствуя, что легкие у меня горят, и оглядел дикий пейзаж, какой часто встречается в Шотландии. Было слишком жарко, чтобы долго наслаждаться осмотром. Но хребет Келлс, вытянувшийся с другой стороны долины, выглядел великолепно, а к югу я мог разглядеть низкую зеленую равнину и сияние голубого залива Вигтауна. Озера в долине отражали солнечные лучи и сверкали, как кусочки разбитого стекла.

Я перевалил через вершину и оказался на краю серого каменистого русла, сбегавшего вниз по склону Бениэллери. С вершины горы я видел скалистую гору на севере — это был Меррик. Он смотрелся потрясающе. Находись я при смерти, я попросил бы отнести меня к нему. Зеленым плечом вздымался он к голубому небу, а дорога к нему поросла мягкой, сочной травой и была довольно плоской, вытянувшись на две-три мили.

Чтобы перевести дыхание, я опустился на поросшую суховатой и низкой травой вершину Бениэллери. Обычно я беру с собой что-нибудь почитать, если отправляюсь в горы, и на сей раз я захватил в отеле то, что мне показалось наиболее подходящим для такого случая: «Шотландский журнал» за сентябрь 1930 года!

Следует воздать должное качеству журнала: он сохранился в состоянии, вполне пригодном для чтения, словно был выпущен совсем недавно. Статья Р. Дж. Б. Селлара о юморе горцев относительно спорта немало меня позабавила.

Управляющий поместья на Шотландском Нагорье обсуждает с егерями почтенную компанию, которая утром должна отправляться на охоту.

— Там есть херцог, — говорит он, — и маркие, да ищо граф, а ищо бригадный генерал и ректор.

Это перечисление впечатлило всех слушателей, кроме одного.

— Ну да! Вот уж бригада так бригада! — ухмыляется он.

Мне понравилась история об одном заносчивом лондонском спортсмене, который возмущался недостатком почтительности со стороны егерей на охоте. Он не мог добиться, чтобы они обращались к нему «сэр». Наконец, когда его терпению пришел конец, он взорвался:

— Послушайте, человек, где ваши манеры? Вы, очевидно, понятия не имеете, к кому обращаетесь? Вы понимаете, что я стрелял в замке Балморал, в Мар-Лодж, в Мой-Холле и аббатстве Болтон?

— Ага, — преспокойно отвечает егерь. — И ни в один из них не попали, надо полагать.

Или вот еще история.

Во время охоты один из таких напыщенных идиотов получил в качестве помощника высокого, худого, бородатого типа, угрюмого и непреклонного, из числа тех, что регулярно являются на сатирических страницах «Панча».

— Человек, как тебя зовут? — спрашивает спортсмен.

— Томас Робертсон Боджи Макдональд, — невозмутимо отвечает егерь.

— Боже мой! — восклицает лондонец. — Это слишком длинно, такое имя не запомнишь. Я буду звать тебя просто Старина Том.

Через некоторое время егерь, не выказавший ни малейшего неудовольствия, спрашивает с невинным видом:

— А как вас зовут, сэр?

— Ну, если хочешь знать, Николас Фитцпэн Мейнуоринг.

— Ваша милость! — наигранно удивляется егерь. — Ужасно длинно. Я вас буду звать Старина Ник.

А следующая история заслуживает того, чтобы быть напечатанной в «Панче».

Арендатор очень раздражал своих егерей, поскольку надевал на охоту твидовый костюм исключительно яркого рисунка. Однажды он подобрал мертвую куропатку, но не смог обнаружить на ней никаких следов своего выстрела.

— Странно, — говорит он. — Как же она умерла?

— Ну, сэр, — задумчиво отвечает егерь, — думаю, она смеялась до смерти.

Еще мне понравилась такая вот история.

Англичанин взял ружье и отправился на охоту в одиночку, хотя не знал местности и не имел подготовки или охотничьего инстинкта; в итоге он не нашел ни одной куропатки. И вдруг он заметил мальчика школьного возраста, который шел ему навстречу.

— Послушай, мальчик, — говорит англичанин, — здесь есть кто-нибудь, кого можно подстрелить?

— Ах, — трагически вздыхает ребенок, — школьный учитель выйдет на эту тропу минуты через две-три.

Я убрал журнал в сумку, забросил ее на плечо. Пора было идти дальше, однако с обеих сторон меня окружали крутые обрывы в долину. Взглянув на северо-запад, я мог разглядеть скалу Эйлз, укутанную голубым маревом жаркого дня. Видна была и белая линия поперек ее основания, вероятно песок или полоса прибоя. Последняя миля до Меррика представляла собой приятную пологую тропу. Со скалы, нависавшей над нею, я взглянул на могучую долину и узкий водоем Лох-Дун. Но самый прекрасный вид открывался на восток, где протянулась цепочка озер: Лох-Энох, Лох-Нелдрикен и Лох-Вэлли, все они лежали в гордом одиночестве, воды их трепетали под ветром и выплескивались гребешками на серебристый песок. На вершине Меррика осознаешь поразительную удаленность Гэллоуэя от остального мира. Здесь, далеко на юг от Глазго, дикость кажется более глубокой, чем посреди прославленного Нагорья. И все же человек может сегодня позавтракать в Лондоне, а к вечернему чаю успеть добраться до горы Меррик! Можно покинуть вокзал Юстон в десять утра и прибыть в Ньютон-Стюарт вскоре после шести вечера! Трудно поверить, что за несколько часов можно перенестись из Лондона в такое уединение.

Ничего удивительного, что самые экстравагантные слухи и ужасные истории распространялись в этих горах во время войны. Говорили о странных огнях, о германских гидропланах, якобы садившихся на удаленных озерах. И насколько правдоподобным все это казалось — и кажется сегодня, когда сидишь на вершине Меррика и смотришь вниз, в пустынную долину; пропадает желание смеяться при известии о существовании в Глен-Трул военного патруля, который на протяжении месяцев прочесывал эти долины и горы в поисках вражеской авиации. Рассказывали и о странных световых сигналах, замеченных в горах, и о немецких канистрах из-под авиационного бензина, размещенных здесь для обслуживания гидропланов, втайне садившихся на местных озерах.

Капитан Динвидди, сейчас возглавляющий отличный книжный магазин в Дамфрисе, в течение некоторого времени участвовал в таком патруле и может рассказать, насколько реальной была тревога и какие странные слухи бродили в окрестностях. В те времена старый почтальон, много лет разносивший корреспонденцию в районе Глен-Трул, в разговоре с ним как-то заметил:

— Ну, нынче-то огней в долине не видно. Думаю, это оттого, что в сторожке поселился офицер, который присматривает за порядком.

Сегодня легко смеяться над тем, что поперек луга Кэлдонс однажды протянули веревку, чтобы повредить крылья немецких самолетов, или над тем, что в пастушеском домике проживал армейский офицер, передававший информацию о своих наблюдениях по примитивному аппарату Морзе, поскольку никаких других средств оперативной связи в удаленной горной части Гэллоуэя не было, однако вспомните, какое нервное напряжение царило в стране во время войны, и вы поймете, почему подобное могло происходить в Гэллоуэе.