Шоу продолжается

Минсо в телефоне написала сообщение помощнику — ей нужны европейские закуски, вино и сладости. Немедленно! С шампанским Юнби ошиблась — оно им явно не поможет.

Опасения подтвердились — Юнби влила в себя весь бокал шампанского залпом и налила второй. Спрашивать ее ни о чем не пришлось — она начала говорить сама.

— Когда он так носился с сыном, я даже радовалась — хороший отец, не совсем пропащий человек. Кто же знал, что он ему будет настолько потакать? Все, что Нахён хотел, он тут же получал. Муженек еще и ругать Нахёна не позволял. Плохо учится? — учителя не могут мотивировать. Проблемы с дисциплиной? — это одноклассники его испортили. Назвал родную мать шалавой? — так это за дело! И что теперь? Я вообще не понимаю собственного ребенка, его поступки меня пугают, я не могу поверить, что как-то причастна к его рождению. Как так получилось? Он совсем не похож на меня характером, у него нет целей, он вырос типичным представителем «золотой молодежи». Понимаю, что много времени уделяла работе, но Наён-то — замечательный, добрейший ребенок…

Юнби опрокинула в себя еще один бокал шампанского, а Минсо не смогла сдержать легкого покашливания. Наён недавно исполнилось семнадцать, но ребенком ее стало неловко называть еще года два назад. Эта девчонка всю родню заставила вокруг себя плясать.

— Вот не надо так хмыкать! — возмутилась Юнби. — Я знаю, что ты считаешь Наён избалованной, но она никому ничего плохого сроду не сделала. И относится ко всем с уважением. Просто она… творческая натура.

Минсо улыбнулась в ответ. В чем-то Юнби права, конечно. Главные неприятности, которые устраивает Наён — это ее внезапные порывы совершить что-то странное… иногда на другом конце земного шара. При этом девчонка закончила школу экстерном, у нее заметные успехи в спорте, а сейчас она пошла работать в сферу обслуживания — это традиция семьи Со, они все после школы или университета подрабатывали на низкоквалифицированных работах.

— И что теперь? — осторожно спросила Минсо. — Ты же столько лет сама утверждала, что не будешь разводиться с ним…

Юнби вздохнула. Она вылила в бокал остатки шампанского, но сразу пить не стала. Взяла из коробочки несколько ягод клубники.

— Не знаю, — призналась она. — Я безумно боюсь того, что он может рассказать в ходе бракоразводного процесса. Того компромата, который у меня есть, может быть недостаточно, чтобы он замолчал. Я-то не за себя переживаю, а за Наён. Папа точно не отдаст бизнес моему муженьку, поэтому может всплыть информация, которую я бы предпочла скрыть.

— Учитывая славу твоего муженька и то, сколько у вас денег… не думаю, что Наён что-то угрожает. Она сильная девочка, со сплетнями справится, — ободряюще улыбнулась Минсо.

— Со сплетнями — без сомнения. Но это… болезненная для нее тема, — сказала Юнби и залпом допила оставшееся шампанское.

Минсо печально вздохнула. Брак ее подруги не заладился с самого начала. Она вышла замуж по договоренности, чтобы скрепить бизнес-контракт. Через год после свадьбы родился Нахён. Потом Юнби ушла с головой в работу, ее даже измены супруга не беспокоили — не требует от нее супружеского долга, и черт с ним. Но все изменилось, когда Юнби влюбилась. В брата Минсо, Минхёка. Тот тоже был женат, и это тоже был договорной брак, такая же супружеская пара с длинным списком взаимных измен. Но все же… между Минхёком и Юнби не просто искра проскочила. Они любили друг друга до безумия, на них смотреть было больно — так они сходили с ума друг по другу. Именно поэтому, когда произошла «небольшая неожиданность», Юнби не смогла избавиться от ребенка любимого мужчины. И, что удивительно, ее отец, господин Со, ее поддержал. Чтобы ребенка Юнби и Минхёка не обзывали в школе, на законного муженька Юнби собрали компромат, пригрозили судебным делом, тем самым вынудив сотрудничать. Когда Наён появилась на свет, все считали ее вторым ребенком в не самом удачном браке.

Чтобы Минхёк мог чаще видеться с дочерью, не вызывая подозрений, Минсо стала крестной мамой девочки. Это событие сильно укрепило ее дружбу с Юнби — прежде они были просто хорошими приятельницами, а теперь стали лучшими подругами.

Сама Минсо, мягко говоря, не поощряла всю ту паутину лжи и взаимных угроз, которая окружала Юнби, Минхёка и их общую дочь. В то время, когда Наён родилась, это было оправдано, но сейчас… К чему все эти сложности, если Минхёк и Юнби все еще любят друг друга? Минхёк давно развелся. А Юнби все боялась реакции общества. И вот… супруг решил все за нее.

— Я все же думаю, что это к лучшему, — уверенно сказала Минсо.

— Я не знаю, — потерянно протянула Юнби. — Я так переживаю. Что будет, если в ходе развода он все же заявит, что Наён — не его дочь?

— Будет маленький общественный скандальчик, — ответила Минсо. — Мой брат признает свою дочь, даст интервью о том, что вы были заложниками ситуации… возможно, тебе придется на пару лет отдать официальную должность редактора кому-нибудь другому… Потом все успокоятся. Вы же творческие личности, вам можно.

Юнби вздохнула:

— Я не о себе или Минхёке. Я о Наён. Всем плевать, что она не была нежеланным ребенком, что ее родители всегда ее любили, она будет…

Юнби не закончила фразу. Она предприняла попытку вытряхнуть из бутылки с шампанским еще хоть что-нибудь, а потом отобрала бокал у Минсо и допила его за несколько глотков. Выглядела при этом абсолютно трезвой.

— Есть, что выпить? — спросила она.

— Я уже написала Кандэ, но он не умеет летать. Скоро привезет что-нибудь.

Юнби обессиленно откинулась на спинку кресла:

— Почему сейчас? Я так волнуюсь за Наён… Наверное, ей не стоило возвращаться в Корею.

Минсо молчала. Стыдно признаваться, но она была скорее рада этому разводу. Да, Юнби — ее подруга. Но Минхёк — любимый старший брат. Он много лет просил Юнби развестись. Всегда хотел признать дочь. Но у семьи Со бизнес, им не нужны скандалы, поэтому страдали все. Юнби и ее непутевый муж. Их сын, который ненавидит мать, потому что та не любит его отца. Минхёк, который хотел бы быть вместе с любимой женщиной. И Наён, которая не может называть своего папу папой, потому что официально им является другой человек.

Глава 6 Социальные сети

За день до отъезда Хару и Тэюна внезапно выдернули с тренировки. Приехала госпожа Хван, именно с ней Хару и Тэюн должны были поговорить. Сначала она заставила их придумать себе автографы. Мучила их минут двадцать, требуя чего-то простого, но милого. Расписываться нужно быстро, крупно, но узнаваемо.

Оказывается, айдолам нельзя фотографироваться с фанатами на улице. Строго запрета нет, но агентства советуют отказываться от подобных предложений, ведь любое такое фото может стать началом для сплетен об отношениях. А вот расписаться в блокноте — это допустимо. Госпожа Хван отдельно подчеркнула, что их автограф должен отличаться от подписи на документах. И это при том, что все важные документы заверяются с помощью личной печати. Хару еще предстоит получить доинджан, обычно печать заказывают после совершеннолетия.

— Мы хотим, чтобы вы открыли профили в инсте, — внезапно сказала госпожа Хван.

— У нас есть, — непонимающе ответил Тэюн, — Закрытые, правда…

— Давайте угадаю: у Хару там фото еды и закатов, у тебя — четыре селфи и две фотографии с медалями тхэквондо? — иронично спросила госпожа Хван.

Тэюн недовольно надул губы, Хару опустил голову, пряча улыбку. У него в профиле действительно были только фото еды, закатов и кота. Но и это обновляется раз в два-три месяца… последний раз фото Куки выкладывал еще прошлый Хару, в феврале.

— Вам нужны коммерческие, подтвержденные профили с качественными фотографиями. Вашими фотографиями. Хотя еду и закаты тоже можете выставлять, но только в карусели со своими фото, — последнюю фразу госпожа Хван выделила голосом, глядя преимущественно на Хару.

— Нам нужно будет постоянно пополнять профили? — уточнил Хару.

— Два-три раза в месяц будет достаточно.

— Раньше у меня было два-три раза в год, — печально вздохнул Хару.

Вместо ответа госпожа Хван выложила на стол лист А4 с текстом. Хару даже вспомнил, откуда это — из их контрактов с «New Wave». Как актеры, они должны будут открыть аккаунты после первой более-менее заметной роли. По договору выплаты за рекламу в социальных сетях почти полностью принадлежат артисту — агентство забирает всего тридцать процентов без вычета производственных расходов. Если, конечно, не пришлось оплачивать фотосессию. В любом случае, реклама в социальных сетях приносит больше денег артисту, пусть все договоренности и проходят через агентство. Так что требование открыть социальные сети немного удивило.