Шоу продолжается

— Почему, кстати? — уточнил Хару, пробежавшись глазами по контракту. — Нет вычета расходов, процент приятный… И этот пункт был в контракте с самого начала.

— Чтобы у артистов была мотивация заниматься своими социальными сетями, — пояснила госпожа Хван. — Вам нужно начать набирать подписчиков сейчас, развивать профиль. К дебюту все в профиле должно быть готово к рекламным интеграциям. Ваши соцсети станут одним из способов продвижения группы.

— Под «развивать» подразумевается — часто публиковать фотографии? — обреченно уточнил Тэюн.

— Без сомнения, — улыбнулась госпожа Хван. — Я научу вас делать фотографии, а еще расскажу — что можно и что нельзя писать. Обычно мы говорим своим артистам, чтобы подписи к фотографиям были короткими, в идеале — два-три слова, а то и пара смайликов. Нет текста — меньше шансов кого-то оскорбить. Но госпожа Им сказала, что Хару такое не подойдет. У фанатов уже сформировался определенный образ, и этот парень не будет ставить под фотографией четыре сердечка.

Тэюн прыснул со смеху и, когда госпожа Хван строго на него посмотрела, пояснил, кивнув на Хару:

— Он называет их "перевернутыми жопками'.

Хару старался делать вид, что говорят не о нем. Но тут стоит уточнить, что в Корее в принципе не используют смайлики в переписке. Корейцы считают их некрасивыми поэтому полностью отказались от них в тот же момент, когда в Kakao Talk, корейском мессенджере, появились большие рисованные стикеры. А смайлики и стикеры в виде сердечек Хару невзлюбил из-за одноклассниц. У тех почти все сообщения к нему заканчивались сердечком. Про количество записочек с сердечками вообще говорить страшно. В общем, Хару ненавидит сердечки и День Святого Валентина. В Корее четырнадцатого февраля девушки дарят парням шоколад. Парни могут подарить свои сладкие подарочки тем, с кем у них точно нет никаких романтических отношений — нередко дарят "шоколадки дружбы' или конфеты учителям. Девушки же получают шоколад через месяц, четырнадцатого марта, и это во-первых — всегда ответный подарок, во-вторых — парень не обязан делать подарки всем, кто ему дарил шоколад, обычно он отвечает только тем, кто ему нравится или с кем он близко общается. Из-за этого каждое четырнадцатое февраля Хару собирал ворох пакетиков с разными сладостями. Обычно их оставляли ему на парте, потому что при личном вручении он бы отказался. А так девчонки тешили себя надеждами, что прЫнц через месяц подарит им шоколад в ответ. Хару же скармливал конфеты Тэюну и бабуле, и больше, чем четырнадцатое февраля, ненавидел четырнадцатое марта. Ему было неудобно не отдариться в ответ. Но он понимал, что даже по одной шоколадке всем девчонкам — и он, во-первых, обанкротится, а во-вторых, даст им ложные надежды. Единственное, что его радовало — полноценно этот праздник справляют только школьники. Потом эта шоколадная лихорадка сходит на нет и отмечают день Святого Валентина только парочки.

Тэюн явно тоже вспомнил причину ненависти к сердечкам и «сдал» его госпоже Хван:

— Он ненавидит сердечки и шоколад. Каждый год четырнадцатого февраля он пытается заболеть, но его бабушка с дедушкой не одобряют прогулы.

Госпожа Хван не смогла сдержать улыбку, но потом поспешно перевела тему:

— Так, всё. К оформлению постов. Я тебе в Какао скинула чек-лист — что можно и что нельзя писать в социальных сетях. Кратко. Можно — короткие истории из детства, рассказы о каких-то маленьких радостях и проблемах. Нельзя — ничего про политику, бизнес, деньги, избегать упоминания любых катастроф, не говорить о войнах, стараться не упоминать коллег и не обсуждать релизы корейских музыкантов.

— То есть пиши короткие эссе о том, что небо сегодня голубое, а трава — зеленая? — фыркнул Хару.

Госпожа Хван строго на него посмотрела. Хару извинился и немного поклонился, не вставая: за сарказм в общении со старшими ему прилетает регулярно.

— Мне нужно научить вас фотографироваться, — сказала госпожа Хван. — Поэтому — вставайте, пойдем на улицу.

Сначала она их минут сорок мучила на ступенях лестницы. Один фотографировал, другой позировал, госпожа Хван критиковала как фотографа, так и модель. Объясняла, как стоять, куда смотреть и с какого ракурса снимать. Потом она заставила их переодеться в «школьную» форму и привести себя в порядок. Они сделали несколько фотографий на ступенях здания общежития, а потом вернулись в помещение — создавать профили. Далеко не сразу удалось подобрать ник, потом приличное количество времени ушло на то, чтобы полноценно зарегистрироваться, ведь госпожа Хван требовала максимальной защиты профиля. Пароль от аккаунта, разумеется, будет не только у Хару, но и у агентства.

— Ничего не лайкать! — строго приказала она. — И уж, тем более, не репостить. Про комментарии вообще забудьте. Вы на этом аккаунте только для того, чтобы выкладывать свои фотографии. Подпишитесь друг на друга, на аккаунт агентства, выберите несколько официальных крупных аккаунтов, которые вам интересны, и все.

Хару печально кивнул. Не то, чтобы он часто пользовался этой социальной сетью, но все же… ограничения бесят.

Госпожа Хван сразу подала заявки на верификацию аккаунтов — это синяя галочка возле имени, которая подтверждает, что личность реальная. Пришлось делать фотографии id-карты, потом госпожа Хван отправляла какие-то ссылки.

Не дожидаясь, пока синяя галочка появится, официальный аккаунт New Wave опубликовал ссылки на новые аккаунты своих артистов. Что тут началось! Телефон вибрировал в руках Хару, а на экране постоянно всплывали уведомления.

— Теперь будем отключать оповещения, — со смехом сказала госпожа Хван.

Она объяснила Хару, как настроить приложение так, чтобы его телефон не реагировал на каждую подписку. А потом вообще заставила их сменить профили, перейдя на свои старые странички. Чтобы ничего случайно не лайкнуть, разумеется.

Шэнь улетал домой вечером субботы, ночным рейсом. Поехал в аэропорт с небольшой сумкой, на метро. Хару и Тэюн тоже были бы не против уехать домой вечером, но эту привилегию получили только те, кто живет далеко. Они же вышли из общежития утром воскресенья.

Большую часть вещей оставили в общежитии, собрав все самое необходимое в подаренные спортивные сумки. Из общежития выходили приличной толпой. Здание расположено практически на окраине Сеула, до метро либо долго идти пешком, либо сесть на автобус. Хару и Тэюн, как бы им ни хотелось поскорее попасть домой, привычно выбрали пешую прогулку, так что быстро остались одни. Несмотря на то, что они были в масках и надвинутых на глаза кепках, иногда их все равно узнавали. Не подходили близко, только поглядывали издалека и перешептывались. Но все равно было немного… тревожно.

Накануне Чхусока общественный транспорт всегда переполнен. На этот праздник принято уезжать в родные места, навещать самых старых членов семьи. Поэтому трафик просто сумасшедший — на дорогах многочасовые пробки, а в автобусах и метро много людей с большими сумками. Хару с Тэюном едва выбрались из вагона метро на своей остановке, а потом еще и к выходу продвигались дольше обычного. Как бы много людей ни было в метро, во время Чхусока это все равно быстрее, чем ехать на машине, поэтому даже жители Каннам-гу выбирали этот вид транспорта.

На улице было поспокойнее. Хару и Тэюн зашли по дороге в магазинчик, сняли немного налички с карточек — им перевели деньги за съемку в шести сериях шоу. Вышло чуть меньше, чем мама Хару зарабатывает в месяц. Правда, прожили они в общежитии почти шесть недель. И все это время их действительно поили, кормили и дарили подарки, так что заработок можно считать хорошим.

С Тэюном Хару попрощался около его дома, но уже издалека увидел, что бабуля встречает его на пороге. Куки сидел на крыльце рядом. Их кот, скорее, домашний, но на улицу иногда выходит. Он довольно труслив, поэтому его прогулки ограничиваются изучением пространства в радиусе двух метров вокруг крыльца. Но все же у кота есть ошейник с адресом и телефоном хозяев — мало ли.

Хару обнял бабулю — она стояла на ступеньке, поэтому даже приседать не пришлось. Дома были и мама, и папа, и Хансу. Хару всех радостно обнимал. Он так соскучился по родным, что маму с бабулей от избытка чувств даже покружил по комнате.

Его не было без малого шесть недель. Но дом стал казаться меньше. Он вдруг понял, что реально вырос и стал сильнее. В общежитии это не было заметно, там его заботили другие вещи. Но дома он теперь макушкой задевает косяки дверей — дом-то старый, здесь двери ниже, чем в современных строениях. Получается, Хару теперь выше папы и дедушки. Раздался в плечах. Любимая домашняя футболка, которая раньше висела на нем, как на вешалке, теперь сидела теснее. Неужели можно так измениться за полтора месяца?