Шпага Суворова

– Взгляните! Какая тонкость кисти! Какие краски!

Михаил Николаевич держал миниатюру в правой руке, то приближая ее к глазам, то отдаляя от себя. Он так увлекся, что уже забыл о цели моего посещения.

– Ей цены нет! Сокровище!
– почти пропел он.
– Ах да, простите! Вас ведь интересует миниатюра Суворова! О ней, к сожалению, я ничего не слышал. Вот о старых могу рассказать. Вы, конечно, знаете о силуэте Суворова, выполненном Антингом, адъютантом и биографом полководца.

– Да, знаю, - ответил я.
– Копия этого силуэта хранится у меня.

– Должен вам сказать, что работа Антинга не представляет большого интереса. Если я и говорю об этом силуэте, то только потому, что это первое известное нам изображение полководца.

– Позвольте, - перебил я, - а медаль Леберехта?

– Ну что вы, медаль!
– возразил Михаил Николаевич.
– На ней не Суворов, а Геркулес! По грудь обнажен, на плечах - львиная шкура. Нет, нет! То ли дело миниатюра.

Михаил Николаевич порылся в ворохе фотоснимков со знаменитых миниатюр и, протягивая мне один, продолжал:

– Обратите внимание, даже самая старая, известная нам миниатюра, хотя бы, например, беконовская, от 1795 года, в какой-то мере передает живые черты Суворова. Кстати, она написана с натуры. Суворов тогда находился в Варшаве.

– Как сказать, но работа Бекона все же груба, - не выдержал я.

– Согласен! Но на миниатюре вы видите Суворова, а не Геркулеса!

Спор мог затянуться. Я не собирался защищать преимущество изображений полководца на медалях и ничего на это не ответил.

Уже в коридоре, прощаясь со мною, Михаил Николаевич сказал:

– Вы меня очень заинтересовали известием о миниатюре Суворова. Если нападу на след, сразу же сообщу, непременно сообщу! Желаю удачи.

Поиски медальона продолжались. Не прекращались расспросы о нем друзей и знакомых.

Однажды об этом портрете зашел разговор с врачом, собирателем русских военных миниатюр. Он с интересом выслушал меня и пригласил к себе на квартиру полюбоваться его коллекцией. Я совершенно не предполагал, что увижу такую многочисленную, ценную коллекцию миниатюр. Свыше тридцати небольших картин украшали стены кабинета врача. Они были подобраны по эпохам.

Среди них находились сподвижники Петра Великого во главе с Александром Меншиковым, генералиссимусом российских войск, портреты-миниатюры Румянцева, Потемкина, Суворова, Кутузова, большое количество миниатюр советских полководцев, героев гражданской войны. Вот Василий Иванович Чапаев в развевающейся за спиною бурке летит на стремительном скакуне в атаку на белых. Рядом - миниатюры Ворошилова, Буденного и Фрунзе, идущих впереди полков Красной Армии; тут же миниатюра комбрига Котовского и Николая Щорса.

Несколько часов, проведенных у врача, пролетели незаметно. Он поделился своими замыслами. Ему хотелось во что бы то ни стало собрать портреты русских полководцев от самых древних времен и до наших дней. И на этом пути врач-собиратель сделал уже немало. Не скрою, его замыслы увлекли, захватили меня.

Трудно было удержаться, чтобы не задать врачу вопрос о миниатюре Суворова. Выяснилось, что он действительно слышал о медальоне с портретом Суворова, но, к сожалению, не мог подсказать, где его следует искать.

На этом мы и расстались.

__________

Через несколько дней поезд увозил меня в Москву.

Москва! На нее я возлагал большие надежды. Почему-то казалось, что только теперь, после долгих и напрасных поисков, мне удастся напасть на след медальона.

Прямо с вокзала я направился к известному искусствоведу, Савве Евграфовичу.

Мне повезло: Савва Евграфович оказался дома. Он принял меня приветливо и проводил в свой рабочий кабинет. Здесь, поудобнее усевшись в креслах у большого письменного стола, я рассказал ему о цели своего приезда.

Внимательно выслушав меня, Савва Евграфович на некоторое время задумался, видимо что-то припоминая, а потом с загадочной улыбкой проговорил:

– Зачем вы сюда приезжали? У вас в Ленинграде, у одного любителя, хранится медальон из нескольких миниатюр о Суворове. Эти миниатюры обрамлены ореховой оправой, композиционно составляющей одно целое. Это, видимо, то, что вам нужно.

– Как, неужели и вы знаете о медальоне?
– спросил я с удивлением.

– Почему же мне не знать того, что является моею специальностью, последовал ответ.

– Уважаемый Савва Евграфович, скажите, пожалуйста, - видели ли вы медальон?

– К сожалению, не видел.

– Знаете ли вы адрес, где он находится?

– Приблизительно.

– Какой же?

– Ленинград, улица Рубинштейна, бывший дом Толстого.

– Фамилия владельца медальона?

– Не знаю.

– Савва Евграфович, - взмолился я, - как же так?

– Пусть вас это не пугает. Улица знакома, дом стоит на месте. Остальное - пустяки. Разыщете.

И вот снова в дороге. По правде сказать, я не очень-то верил в успех дела. Хотя сообщение искусствоведа и окрылило меня, но все это еще было каким-то далеким и неизвестным.

В Ленинграде меня ожидал сюрприз. На столе в моей комнате лежала записка. Аполлинария Сергеевна приглашала к себе. "Нужны по срочному делу", - писала она.

Немедленно отправляюсь к ней.

Старушка, видимо, ждала.

– Садитесь!
– приветливо проговорила она.
– Слушайте радостную весть. Найден адрес владельца медальона.

Не выдержав, я вскакиваю со стула, подбегаю к Аполлинарии Сергеевне.

– Какой же адрес?

– Да недалекий - здесь, в Ленинграде.

– Какой? Не томите!

– Улица Рубинштейна, бывший дом Толстого.

– Ну, а дальше?

– Что дальше?

– Квартира? Фамилия?

– Этого-то мне не сказали.

Вот уже второй человек называл улицу, дом - и только.

Аполлинария Сергеевна смеется.

– Бывший дом Толстого - это не Ленинград. Пораскиньте умом. Денек-другой поищете и найдете медальон.

Вечером следующего дня я уже беседовал с управляющим домом на улице Рубинштейна.

Из его слов я понял, что разыскать владельца медальона в доме, который имеет двенадцать корпусов, а каждый корпус - по пять или шесть этажей, будет не совсем-то легким делом.