Шпионы «Маджонга»
Шрифт:
— А теперь, — пропыхтел он, — положи оружие, Цинцин.
Цинцин поняла, что иностранец использует ее мужа как щит, и начала медленно опускать револьвер.
— Ты, дура! — заорал Цю. — Стреляй в женщину… стреляй в Линьхуа!
Испуганные глаза Цинцин метнулись к лежавшей Джинни. Она тупо навела на соседку ствол револьвера. За мгновения, потребовавшиеся ей, чтобы осознать приказ и начать выполнять его, Саймон успел изо всех сил пихнуть кресло вместе с Цю в сторону Цинцин. Цю врезался в жену, и они вместе полетели на пол. Саймон нагнулся, чтобы выхватить револьвер из слабой руки Цинцин,
— С тобой все в порядке? — спросил он Джинни, помогая ей встать.
— Да. Немного ушиблась, вот и все.
— Тогда займемся уборкой. Я принесу тряпку. Держи револьвер.
И тут он увидел, что Кайхуэй со стоном встает на ноги.
— Тебе больно? — спросил он ее.
— Не очень. — Она попыталась стряхнуть еду со своего передника, но оставила это бесполезное занятие.
— Я побежала за супом, Саймон Юнг.
Он улыбнулся.
— Там его еще хватит, я уверен.
Когда Саймон вернулся с тряпкой, Цю уже начал приходить в себя. Он тихо застонал. Англичанин развязал его и помог ему сесть прямо. Поняв, что Цю еще не может передвигаться самостоятельно, он отнес его на кровать. Китаец открыл глаза.
— Что случилось? — прохрипел он.
— Ты свалял дурака, — отрезал Саймон.
Он повернулся к Цинцин, которая рухнула в кресло. Это она умудрилась частично отвязать своего мужа.
— Пожалуйста, не делай больше глупостей, — сказал Саймон по-китайски. — Ты не привыкла обращаться с оружием. Единственный человек, которому грозила опасность получить пулю, был твой муж. Помни это!
Цю попытался сесть. После пары неудачных попыток ему это удалось. Он осторожно пошевелил правой рукой, словно проверяя, не сломана ли она.
— Ты ужасно выглядишь, — сказал Саймон. — Не хочешь супа?
Цю покачал головой.
— Хочешь воды?
— Нет. Оставь меня одного.
— Я оставлю тебя одного на столько, на сколько ты этого заслуживаешь.
Цю злобно усмехнулся.
— Ты теряешь время. Скоро здесь будут солдаты. Тебя арестуют. Ты будешь расстрелян. — Он злобно посмотрел на Кайхуэй, которая снова появилась в комнате. — В этой деревне будет расстрелян каждый десятый. Каждый десятый!
Под его испепеляющим взглядом Кайхуэй съежилась и поникла.
— Не слушай его, — перебил его Саймон. — Он бредит.
Но он видел, что Кайхуэй отнюдь не уверена в этом.
Он отвел женщину в сторону и тихо спросил:
— Когда свадьба?
Он был вынужден повторить свой вопрос, прежде чем она собралась с мыслями, чтобы ответить:
— Свадьба?.. Там… не будет никакой церемонии. Бумаги ведь подписаны несколько недель назад. Их заверил секретарь райкома партии… — Она с трудом сглотнула, пытаясь подавить слезы. — Праздник начнется в полдень.
— Значит, мы должны протянуть до этого момента, чтобы никто ничего не заподозрил.
Кайхуэй только кивнула, зная, что не способна сейчас говорить. Саймон отпустил ее руку и повернулся к Цю.
— Больше никаких подвигов, Цю Цяньвэй! Тебе не надо демонстрировать свою храбрость. — Он повысил голос. — Мы будем ждать здесь. Все мы, кроме Кайхуэй,
останемся в этой комнате. Окно будет оставаться закрытым, занавеска будет задернута.Цинцин начала было протестовать, но он повернулся к ней с искаженным от гнева лицом.
— Хватит! — закричал он. — Ты сделаешь все, что я сказал!
Сразу после одиннадцати часов утра в дверь забарабанили.
В комнате Цю стояла почти невыносимая жара. Все истекали потом. Саймон боролся со сном. Услышав стук, он быстро встал и прильнул ухом к двери. В соседней комнате раздавался голос Кайхуэй. Судя по всему, она пыталась сдержать натиск крестьян. Вдруг ее голос поднялся почти до крика, а затем мгновенно стих. Дверь распахнулась, больно ударив Саймона по макушке, и в ту же секунду он оказался лицом к лицу с враждебно глядевшим на него Вэйдуном — старостой деревни. За его спиной теснилась большая толпа крестьян.
Некоторое время, пока до Вэйдуна доходило, что все обстоит не совсем так, как должно быть, он молчал. Цю и его жена сидели рядом на кровати. Жена иностранца поместилась на стуле напротив них, держа наведенный револьвер. Расширившиеся глаза Вэйдуна сначала увидели револьвер, потом кровоподтек у Цю на темени, и наконец староста осознал, что произошла сногсшибательная перемена ролей.
— Что здесь происходит? — прорычал он.
Цю вздернул подбородок.
— Этот варвар украл моего ребенка. Похитил его.
— Что?! — Снаружи в гостиной в изумлении зашевелилось море голов. Люди передавали друг другу услышанное, и Саймону не понравилось, как звучали при этом их голоса.
— Это правда? — Вэйдун шагнул через порог. За ним вошли несколько крестьян вместе с Кайхуэй. Спальня Цю внезапно показалась очень маленькой. Саймон медленно пятился назад, пока вдруг не обнаружил, что уперся спиной в стену и не может отступать дальше. Вэйдун, очевидно не испугавшийся револьвера Джинни, продолжал наступать с угрожающим видом.
— Да, я не видел Тинченя сегодня утром. Ты похитил у этого человека ребенка?
— Нет, конечно. Мои дети ушли с Тинченем на прогулку.
— Это неправда, это неправда! — Вопль Цинцин заставил всех вздрогнуть.
— Это правда, — тихо сказал Саймон. — Они скоро вернутся назад.
Вэйдун погрузился в размышления, сузив глаза. Он взглянул на револьвер в руках Джинни, и впервые до него дошло значение этого факта. Он сделал несколько шагов назад. Саймон попытался прикинуть варианты дальнейшего развития событий. Если крестьяне окажутся храбрыми, то они просто задавят числом его и Джинни, хотя неизбежно потеряют одного, может быть, двоих. Они просто задавят их числом. Но… храбрые ли они?
Внезапно Вэйдун обратился к толпе крестьян.
— Видел ли кто-нибудь сегодня маленького Тинченя?
Все дружно ответили «нет». Вэйдун снова повернулся к Саймону и сказал:
— По-моему, ты лжешь.
Наступило молчание. Взгляд Саймона метался между Вэйдуном, Цю, крестьянами… Это было поражение. Через пару секунд — Саймон знал это — Вэйдун вынесет свой вердикт в пользу Цю, и тогда все будет кончено. Мышцы Саймона напряглись. Он не собирался сдаваться без боя. Он должен найти какой-то способ, чтобы защитить Джинни…