Штангист: Назад в СССР. Том 2

— Без сопливых разберусь, куда мне лезть, а куда не надо.

— Ну тогда пеняй на себя, — пробурчал Егор и пошел было прочь.

— Полезешь к нему, — получишь у меня по харе, понял? — Сказал я вдогонку.

Егор, удаляясь к дороге, которую отделяла от школы стена заснеженных каштанов и тополей, остановился. Снова сжал кулаки, но обернуться не решился. Спустя мгновение он опять захрустел снегом и ушел прочь.

Я глянул на Гришу.

— Чего ты лезешь, куда не просят? — Сказал тот и утер раскрасневшийся нос.

— За что он тебя? — Спросил я.

— Не твое дело.

Я хмыкнул.

— Гордый. Один против этих стоишь? Ну стой. Да только один в поле не воин, Гриша. Чего они у тебя трясут? Деньги?

Гриша смолчал, отвернулся.

— За что трясут?

— Чего ты прицепился со своими расспросами?

— А тебе так и хочется быть у них грушей для битья. Ну если хочется, то я пошел. Да только знай, что так они тебя трясти и будут. Сколько бы ты ни принес, будет им все мало. Пропасть это. И когда ты, наконец из нее выберешься, скажем, окончив школу, станешь на всю жизнь жалким и затравленным человеком.

С этими словами я пошел было прочь, но Гриша вдруг окликнул меня:

— Стой.

Я обернулся.

— Они меня ждут за школой, через десять минут. Денег я им сегодня не принес.

— Не захотел?

— Нет, — Гриша отвернулся. — У меня рубль был, но я потратил все на леденцы.

— Ну молодец, — рассмеялся я.

— Ничего смешного, — сказал Гриша недовольно. — Если не приду, меня побьют потом. Найдут и побьют.

Он замялся на пару мгновений. Сунув руки в карманы куртки, отвел взгляд.

— А что, ты знаешь Егора?

— Знаю, — кивнул я. — Случалось встречаться. В прошлый раз их компания улепетывала от нас, поджав хвосты.

Гриша явно удивился, но поспешил скрыть свои чувства.

— И что? Ты их не боишься?

— Не боюсь. И мои друзья не боятся. Ну, ребята из секции по штанге.

Гриша потемнел лицом еще больше. Нерешительно перетаптываясь на месте, он избегал смотреть мне в глаза.

— Знаю, были между нами ссоры и обиды, — начал я, — знаю, что в жизни у тебя сейчас непросто. Что твой дядя оказался нечестным человеком. Что ударил тебя. Но я могу помочь, если хочешь.

При этих словах Гриша вскинул брови. На миг заглянул мне в глаза, но тут же недовольно скривил губы, отвернулся. Пробурчал:

— Опять ты не в свое дело лезешь… Как с дядей моим…

— То, с дядей, было мое дело. Значит так. Если хочешь от них отвязаться, я помогу. Если трусишь… Если трусишь, то дело твое. Тут уж я напрашиваться не буду. Однако скажу: не ходи к ним сейчас. Если пойдешь — дальше будет только хуже.

— Если не пойду, они меня потом побьют, — повторил Гриша. — Вместе побьют. Меня одного.

— А чего ж ты никого не попросишь заступиться?

Гриша угрюмо засмущался. Стало ясно, что он стесняется своего слабого положения. Да и помощи, видимо, не привык просить у других. Гриша был слишком гордым мальчиком, чтобы жаловаться. Да только жаль, что эта гордость никак не помогла ему. Не отвратила его от мерзкой лжи. Признаюсь, сейчас я испытывал жалость к этому мальчишке.

— Ну как знаешь, — проговорил я тихо.

— Ладно… Если ты их не боишься, — вдруг ответил Гриша, когда я снова собирался было уйти, — То помоги мне. Я уже не могу. Вот они где у меня все.

Гриша похлопал ребром ладони по клетчатому шарфу, которым закрыл горло. Потом добавил несмело:

— Пожалуйста.

— Сколько их к тебе ходит?

— Чаще всего вдвоем. Приходит Егор и этот его худой дружок, Коваль. Иногда приходят другие. Но раз Егор тут, то и Коваль где-то рядом крутится.

— Выходит, у нас силы равные, — улыбнулся я. — Двое на двое получается.

— Коваль — старший.

— Знаю. Да только душонка у него малехонькая. Я помню, как он в прошлый раз от меня на своем мопеде удирал.

Я улыбнулся Грише, и его лицо тоже тронула улыбка. Однако белобрысый мальчишка быстро спрятал ее, стараясь не раскрывать мне своих чувств. Но это у него не получилось. Я понимал, что ощущает он теплоту на душе. Теплоту оттого, что кто-то постарался войти в его положение.

— Ладно. Пойдем вместе, — сказал я. — Побалакаем с этими двоими.

— Пойдем, — вздохнул Гриша.

Мы пошли прочь от лабиринта. Пересекли гладкое поле, отделявшее школу от складов. Прошли сквозь аллею тополей, голыми стоявших тут, вдоль всего корпуса. Когда пошли рядом со школой, я спросил:

— За что они тебя?

— Что? — Гриша сделал вид, что не расслышал.

— Говорю, за что они тебя давят? За что деньги требуют?

— Да какая разница… Требуют и все.

— Ты у них что-то взял? Как-то дорогу им перешел?

— Нет, — только и буркнул Гриша.

— Ну лады. Не хочешь говорить, не надо.

Мы зашли за школу. Стали у закрытого черного хода. Тут широкая асфальтированная площадка школы отделялась от ПТУшной восьмерки для занятий на машине, длинной клумбой. Голая сирень и вечно зеленые кусты можжевельника красовались на ней, покрытые снегом.

Мявшийся Гриша даже вздрогнул, когда увидел, как пара ребят приближается со стороны ПТУ.

— Вон они… Идут… — Проговорил он отрывисто.

— Вижу.

Это были Коваль и Гриша. Коваль, одетый в синий спортивный костюм, накинул на плечи осеннюю куртку. Голову он грел красной вязаной шапочкой с тесемками. Увидев, что мы стоим вдвоем, они о чем-то заговорили. Правда, слышать их разговор мы не могли, потому как шли они еще далеко.

— Возможно будет драка, — сказал я. — Не боишься?

— Я драк не боюсь, — ответил Гриша, стараясь, чтобы его голос не дрожал.

Однако я ясно видел, что Гриша не просто боится, он почти что в животном ужасе. Кажется, хулиганы не слабо поездили на мальчонке, раз при их виде он становится таким забитым.

— Медведь, — проговорил Коваль, как только они приблизились. — А ты тут что делаешь?

— У нашего Кишки заступник нашелся, — заулыбался Егор, взявшись за воротник своей неряшливо распахнутой дубленки. — Один он к нам забоялся идти, вот и этого привел.