Шторм над Петербургом

— Вообще, я хотел обсудить показательные выступления, — сказал Одоевский. — Вы знаете, что это будет?

Я покачал головой.

— Нет, Ланской не дал конкретики. Ждем, чего потребует.

— Если что выясню, скажу. — Одоевский поднялся и вернулся за свой стол.

Феликс глядел ему в спину, а затем повернулся к нам.

— И правда, понять бы, чего от нас хотят. Но судя по тому, что участвовать будут только наши две группы, значит, будет что-то серьезное. Остальные, видать, еще не потянут.

— Возможно, — я посмотрел на Уварова, который уплетал сироповидную кашу с таким аппетитом, словно не ел три дня. — Осталось понять, все ли из нас готовы к серьезным испытаниям. Леня, как ты справляешься?

На помощь сладкоежке пришел Миша Эристов.

— У Лени в последнее время и правда наметился прогресс. Заклинания стали помощнее, концентрация получше. Да и на днях на рукопашке он меня так приложил, что даже Слава Одоевский позавидовал… Он работает, Леш!

А вот это было интересно.

Совсем недавно Леня едва скрипел мозгами в библиотеке, заново изучая базовые структуры магических формул. Да, мы с Андреем и Феликсом его натаскивали, да и остальные помогали. И все же Уваров казался мне слабым звеном. Едва тянул свой потенциал, проседал и по концентрации, и по физподготовке. А тут Эристов ему прямо дифирамбы пел! Вряд ли Миша хотел его выгородить передо мной и врал, но все равно перемены казались слишком резкими.

— Я должен убедиться лично, — сказал я, залпом допив свой кофе. — Сегодня после четвертой пары соберемся все вместе и потренируемся. Я забронирую защищенную аудиторию.

Андрей и Феликс переглянулись. Да и Аполлон Безбородко, обычно молчаливый, наконец-то кивнул.

— Хорошая идея. Нам как раз надо отработать несколько связок для практики.

И только Леня Уваров едва заметно побледнел, словно чего-то испугался.

* * *

Зал для магических тренировок был наполнен тихим гулом активных магических барьеров. Мои одногруппники как раз отдыхали после пар и обернулись, когда я вошел последним.

— Ну что, Леш, удалось что-нибудь выяснить? — спросила Катерина, отложив бутылку с водой.

И хотя на лицах ребят мелькали знакомые уверенность и готовность, я чувствовал их скрытую тревогу. Всё-таки это был шанс продемонстрировать свои навыки перед делегацией, и каждый понимал, насколько важен этот момент.

— Да, ребят, я поймал Ланского.

Я запер за собой дверь, и одногруппники окружили меня, сгорая от нетерпения. В воздухе витало напряжение, словно вокруг готовилась возникнуть аномалия — точь-в-точь как та, что нам завтра предстояло изображать.

— Короче, будет цирк, — улыбнулся я. — Нам вместе со второй группой нужно создать имитацию борьбы с открывшейся аномалией. Наша задача будет заключаться в том, чтобы показать порядок действий для её нейтрализации. В качестве эпицентра будет заражённый предмет, защищённый, конечно, — добавил я, заметив искру интереса в глазах Феликса.

Юсупов фыркнул и покачал головой.

— Заражённый предмет, но защищённый? Алексей, с муляжом ведь не получится впечатляющего зрелища, — заметил он, вскинув брови с лёгкой усмешкой.

Гагарина ткнула его в бок.

— Там будет сам император! Какая к черту настоящая аномалия?! Чудо, что безопасники и зараженный предмет пропустят…

Я улыбнулся. Феликс всегда стремился к эффектным решениям, но завтра и правда будет не до рисков.

— Нам не обязательно повергать всех в шок, — ответил я. — Важно показать делегации вашу уверенность и умение держать всё под контролем. Гостям нужно увидеть, что курсанты чётко знают порядок действий и могут работать с Искажением в боевых условиях.

На лице Феликса мелькнула тень разочарования, но он кивнул, принимая мои слова. Я оглядел остальных курсантов. На лицах читалась серьёзность, хотя у некоторых всё же проскальзывала лёгкая неуверенность.

— Итак, сегодня повторим основной порядок действий, — сказал я, поднимая руки, привлекая внимание всех. — Отработаем самые базовые связки заклинаний. В первую очередь — двух- и трёхэлементные магические формулы, основанные на эфире. Как-никак, это то, что приходится использовать чаще всего. Но все должно от зубов отскакивать.

— И от рук, — улыбнулась Гагарина.

Все кивнули. Схема была уже давно известна, но я знал, что волнение могло сыграть с ребятами злую шутку.

Я переводил взгляд с одного курсанта на другого, проверяя их готовность, и тут мой взгляд остановился на Лене Уварове. Парень стоял чуть поодаль, держа руки в карманах, и выглядел странно усталым. Его лицо было чуть бледнее, чем обычно, а взгляд словно расфокусировался на мгновение, прежде чем он поймал мой взгляд и выпрямился.

— Уваров, — позвал я, слегка приподнимая бровь, — как ты себя чувствуешь?

Он тряхнул головой и попытался отмахнуться, как будто это был глупый вопрос.

— Да нормально, Алексей, просто устал после занятий. — Голос его был слегка раздражённым, как у человека, которого застали врасплох.

Я прищурился, замечая, как он снова отвёл взгляд. Это было странно. Эфир у него выглядел нестабильным, словно пламя свечи, которое пытается потушить невидимый ветер. И концентрация у Лёни явно сбилась.

— Хорошо, — сказал я спокойно. — Тогда начнем с отработки «Ледяного шторма». Всех касается, но начнем с Уварова. Ты помнишь её, верно?

— Энергия эфира, воды и воздуха, — отозвался парень. — Сорок процентов эфира, сорок — воды, двадцать — воздуха…

Он говорил медленно, словно ему и правда было сложно сосредоточиться.

— Тогда начинай, — велел я.

Лёня кивнул, хотя в глазах мелькнуло что-то похожее на беспокойство. Он вытянул руку, набирая эфир, но заклинание лишь слегка тронуло воздух, заставив его дрожать и колыхаться. Я видел, как Лёня напрягался, пытаясь выдавить хотя бы небольшой поток магии, но его попытки были напрасны. Он лишь едва-едва сумел создать слабый порыв холодного воздуха, который сразу же угас. Собранная стихия воды растеклась на полу лужицей.

Миша Эристов покачал головой.

— Да что ж такое. Лень, соберись!

— Давай ещё раз, — сказал я, наблюдая за его попытками. Но результат был тем же: слабая, неуверенная вспышка эфира, которая тут же исчезала.

Юсупов нахмурился.

— Чертовщина какая-то. Вчера же все делал хорошо. Лень, что с тобой?

Я медленно подошёл к Уварову, заметив, как он прикусил губу и отвёл глаза. Сомнений уже не оставалось — с эфиром у него явно были проблемы. Но, что странно, его нервозность и попытки скрыться от моего взгляда вызывали всё больше вопросов.