Шторм над Петербургом

— С тех пор, как шеф Милютин выкупил московский «Яр», к ресторану вернулась былая слава, — говорила Элла Цицианова, сестра моей сослуживицы. — Недавно в Париже проходила ежегодная церемония награждения ресторанов — и «Яр» снова получил почетную звезду. Четвертую подряд!

Ида лучезарно улыбнулась.

— Именно поэтому, когда господин Милютин объявил о гастрономическом турне своей команды, я не могла упустить возможности отведать его новые творения. Тем более что они сотрудничают с «Садко». Ведь это мой любимый ресторан в Петербурге…

Иными словами, нас с Виктором вытащили на самый ненавистный мне тип мероприятия. Сильнее балов я ненавидел только эти непонятные гастрономические шоу, где тебе пятнадцать раз подносят какие-то разноцветные плевки на тарелках, называя это кулинарным искусством.

Нет, наверное, кому-то нравится. Но этим же невозможно наесться! Впрочем, девицам, что через одну сидели на строгих диетах перед бальным сезоном, наверное, было в самый раз…

Наш столик был удачно расположен чуть сбоку от импровизированной сцены-кухни, на которой команда шеф-повара творила искусство в режиме реального времени. Полыхали огни жаровен, валил пар, повара превращали каждое простое действие в элемент шоу. Официанты во фраках скользили между столиками, разнося подносы с блюдами.

— Вниманию гостей предлагается второй курс! Закуска из пряного ростбифа с медово-горчичным соусом…

— Я слышала, что еще будет уха из трех сортов рыбы с черной икрой, утка с яблоками и корицей, поданная с варёной репой и картофелем. И запечённый фазан с брусничным соусом.

Все бы ничего, но размер порций вызывал у меня скупую слезу. Я поймал взгляды Виктора и молодого графа Максима Апраксина — и мы втроем тяжело вздохнули.

— Кстати, я знаю тут неподалеку заведение, где крутят отменную шаверму, — удивил Апраксин. — Не барское, конечно, блюдо, но… Чую, до этого дойдет.

Я рассмеялся, и Виктор с шутливой серьёзностью ответил:

— Рассчитывайте и на меня, господа.

Ида театрально закатила глаза.

— Алексей Иоаннович, после Спецкорпуса вам не по нраву изысканная кухня? Или у вас там тоже звездные шефы трудятся?

— Кухня здесь отменная, но порции непривычные, — улыбнулся я. — У нас же в день по три часа физподготовки. Так что кормят нас как на убой.

— О, значит, и мой Феликс наконец-то раздастся в плечах?

— Боюсь, уже.

— Как жаль. Ему же придется менять весь гардероб. Впрочем, вкусы моего брата так переменчивы, что это все равно бы случилось…

— Зато белошвейкам радость, — улыбнулся Виктор. Сегодня братец был в ударе и заигрывал с красавицей-княжной, не забывая, однако, и о других дамах.

Юсупова вздохнула.

— О да. Нам уже пора нанимать собственный штат. Все равно приходится дорабатывать каждый наряд. Даже после Ворта. Кстати. Вы знаете, что маэстро Ворт едва не отказал мне в обслуживании, когда узнал, что я велела перешить его наряд?

Элла Цицианова шокированно приложила руку к груди.

— Боже! Ида, вам нужно быть осторожнее. Ворт — единственный в своем роде.

Но Юсупова лишь презрительно фыркнула.

— Ворт — ретроград, выживающий лишь за счет знаменитых предков. Не будь у него клиентов из империи и статуса поставщика императорского двора, его, с позволения сказать, модный дом давно бы уже обанкротился. Никаких новых идей, лишь эксплуатация заезженной классики. Ворта спасает лишь то, что наша императрица любит его скучные наряды.

— С таким безупречным вкусом на вашем месте я бы задумался о том, чтобы создать собственный модный дом, — сказал я, приподняв бокал. — Не думали об этом, Ида Феликсовна?

Девушка, казалось, всерьез задумалась.

— Интересная идея. Никогда не смотрела на это с такой стороны… Но полно слушать о тряпках, господа, это никому не интересно. С нами сегодня Черный Алмаз, действительный сотрудник Спецкорпуса. Вот у кого наверняка найдутся захватывающие истории! Алексей, я слышала, вы уже сталкивались с аномалиями. Это правда?

Я поймал взгляд Иды и, не сдержав улыбки, чуть наклонился к ней, заговорив чуть тише, словно делясь секретом.

— Правда, — ответил я. — Иногда в самых далёких и мрачных уголках нас поджидает нечто древнее и непостижимое. Есть места, где воздух сам по себе тяжёлый и напряжённый, как перед грозой. А затем этот воздух начинает сгущаться, искажая все, что ты видишь, словно в кривом зеркале, и пространство меняется…

— Это звучит страшно, — проговорила Элла Цицианова, задумчиво перебирая кисть своего веера.

— Страшно становится потом, когда аномалия открывается, — сказал я, глядя на бокал, через который пробивался мягкий свет. — Сначала просто ничего не понятно, словно ты оказываешься в другой реальности. Но страх должен быть. Без него можно стать слишком самонадеянным. И это, поверьте, — худшее, что может случиться.

— А твари? — спросил граф Максим Апраксин, хитро прищурившись. — Говорят, они вылезают не из каждой аномалии, но те, что лезут — настоящие чудовища…

Я усмехнулся. Они ожидали услышать нечто захватывающее, и я не мог разочаровать их.

— Были… особи, которые надолго останутся в памяти, — медленно произнёс я, вглядываясь в их лица. Молодые аристократы сгорали от нетерпения — Как-то мы столкнулись с тем, что мы называем химерой. Её реальный вид не передать словами. На первый взгляд она казалась сплетением тьмы и света, огромной, как хищная тень с горящими глазами…

— И как же вам удалось победить её? — спросила Инесса Аш, не отводя от меня взгляда.

Я улыбнулся давней знакомой. Мы виделись всего раз на вечеринке Салтыковых, но эта коротко стриженная девушка умела врезаться в память. Слишком экстравагантная — она больше походила на рок-звезду, а не на дочь степенного барона.

— Это было непросто, действовала целая команда, — честно ответил я. — Чтобы закрыть аномалию, нужна слаженная команда магов и химических войск. Каждый выполняет свою работу: изолируют аномалию силовым барьером, создают защитный круг из ртути, чтобы препятствовать распространению губительной энергии… Ну и боевые маги, конечно же. Зрелище не из приятных, да и опасно. Можно пострадать не только от аномальной энергии, но и от самой ртути.

— Какие жуткие вещи! — воскликнула Ида, но её глаза светились от восторга. — И мой Феликс тоже будет таким героем?!

— Ваш брат проявил себя как хороший координатор, — улыбнулся я.

За разговорами прошла добрая половина вечера — нам все так же подносили микроскопические блюда, и после пятого я перестал считать, смирившись с перспективой зашлифовать все шавермой.

Как раз когда официанты начали расставлять десерт — нежнейший торт, украшенный тонкой позолотой и кремовыми розетками, к нашему столику уверенной походкой подошел сам Милютин.