Штормовая волна
Шрифт:
Вскоре подали карету Полдарков, Демельзе помогли в нее сесть, и они медленно тронулись. Через некоторое время Росс сказал:
— До чего эксцентричен этот Монк Эддерли.
— Эксцентричен... Да. Я слегка его побаиваюсь.
— Не заметил. Ты попросила его присоединиться к нам за ужином и пригласила в театр в четверг.
Демельза пожала плечами — объяснить ей было трудно.
— Сначала он попросил меня пойти ужинать только с ним. Я не знакома с лондонскими светскими обычаями, но подумала, что отказ его оскорбит. И поэтому предложила пойти всем вместе.
— А во второй раз?
— Я решила, что вы начнете шипеть
Они пересекли Оксфорд-роуд, где даже в такой поздний час были люди. Пьяные валялись под козырьками нависающих домов, извозчики и телеги мясников тряслись по мостовой не то по запоздалым, не то по ранним делам, нищие копошились в отбросах.
— Как странно, — сказал Росс, — что люди, находящие жизнь бесконечно унылой, и сами так унылы. Что ж, полагаю, придется потерпеть его в четверг.
— Росс. — Демельза повернула голову, и свет от проходящего мимо фонарщика показал напряженное выражение ее лица. — Я поговорила с Кэролайн. Она велела не принимать его всерьез. Ни мне, ни тебе. Особенно тебе. Она сказала, что мы должны всегда воспринимать его шутя.
Росс поморщился.
— Эддерли. Да. Сплошная шутка. Но думаю, стоит за ним присматривать, пока шутка не стала горькой.
Они сняли ложу в Друри-лейн [13] , которая обошлась Россу в двадцать шиллингов, там было четыре места. Мистер Джон Кембл, мистер Уильям Бэрримор и мисс Пауэлл играли в трагедии из пяти актов «Месть» авторства Эдварда Янга. Демельза не видела ни одного спектакля, за исключением того, что исполняли у них в библиотеке больше десяти лет назад, и по сравнению с нынешним то представление было просто игрой в шарады. Она позабыла про бледного и натянутого как струна мужчину, сидящего рядом, который воспользовался возможностью, чтобы приблизить к ней свое лицо, нашептывать комментарии и прикасаться к обнаженной руке тонкими холодными пальцами.
13
Королевский театр Друри-лейн — старейший из непрерывно действующих театров Великобритании. В XVII — начале XIX веков считался главным драматическим театром британской столицы. Открылся в 1663 году.
Ее больше раздражал шум из партера — передвижение публики, летящие на сцену апельсины, выкрики, когда актеры делали что-то не так. Свет от трех сотен мерцающих сальных свечей заливал сцену. Великолепие костюмов и декораций, гулкие и проникновенные голоса актеров зачаровали Демельзу. Между актами играла музыка, чтобы публика не заскучала, а когда «Месть» закончилась в луже крови, показали еще две короткие пьесы, комические. Чудесный вечер.
Дуайт и Кэролайн сидели в соседней ложе, и в антракте Дуайт сказал Россу:
— Сегодня я виделся с доктором Дженнером.
Росс бросил на него рассеянный взгляд. Его больше заботил закипающий внутри гнев, растворяющийся в волнах самоиронии.
— Дженнера? Ах да. Та книга, которую ты читал...
— Я считаю, что это может быть величайшим открытием нашего времени. Разумеется, и прежде уже делали прививки от оспы, но это другое. Пока еще недостаточно экспериментальных данных, с моей точки зрения. Но я надеюсь еще раз увидеться с ним до отъезда.
— Ты собираешься домой?
Дуайт улыбнулся.
— Пока нет.
— Возможно, мне вскоре придется отправить домой Демельзу, — наполовину в шутку сказал Росс, — здесь
она не в безопасности.— Я думаю, что она в безопасности, Росс. Она способна о себе позаботиться.
— Я и сам привык так думать, — ответил Росс.
Последняя короткая пьеска оказалась водевилем, сатирой на новую моду, показанную в преувеличенном виде. Публика хорошо принимала песенку в исполнении мисс Фанни Томпсон.
Милейший, обречен мой стан,
Вы гляньте, что за формы!
Пред вами форменный болван -
Продукт модной реформы.
Как в прошлый век, мне не вкусить
Чизкейк, желе, пирог.
Но ради моды можно и забыть,
Где талию нам создал Бог!
К припеву присоединились все. Поднялся невообразимый шум. Когда двести человек стали подниматься со скрипящих кресел, Монк Эддерли сказал:
— Не хотите ли прогуляться со мной по Воксхоллу в понедельник, миссис Полдарк? В Палате общин будет позднее заседание.
— А разве вам не нужно присутствовать?
— Боже упаси. Но ваш муж наверняка будет.
— Скажите, почему вас назвали Монком [14] ? Это имя совершенно вам не подходит.
Он прищурился. На менее зловещем лице это выглядело бы привлекательным.
— Как вы сами заметили, это имя мне не подходит. Так звали моего отца, и он настолько любил это имя, что дал его всем моим братьям, чтобы оно сохранилось наверняка.
14
Monk (англ.) — монах.
Брови Демельзы поползли вверх.
— Боже ты мой! Хотите сказать, что по улицам Лондона разгуливают и другие Монки Эддерли?
— Нет, мэм. Двое умерли в детстве. Одному перерезали горло в Индии. Еще один до сих пор в Бристоле с родителями, но он унылый провинциал, выросший сельским сквайром... Но расскажите о своем имени. Что оно означает на вашем странном кельтском наречии?
— Не знаю, — ответила Демельза, хотя прекрасно знала, но чувствовала, что это даст Эддерли возможность продолжить в нежелательном духе.
— Что ж, имя довольно вызывающее. Ну да... Демельза... Демельза... Прямо-таки хочется его стянуть, как плащ, как одежду, как кожу...
— Как шкурку с банана? — предположила она.
— Послушайте, колючий язычок. Пожалуй, хватит на этом. Вы остры на язык, и это весьма притягательно, но в нужный момент. В таком случае, до понедельника. В девять.
Прежде чем Демельза успела ответить, вмешалась Кэролайн.
— В нашей карете есть место для еще двоих. Мы отвезем вас домой. Вы найдете портшез, Монк?
— Зайду в «Уайтс» на часок. Составите мне компанию, Полдарк? Вы можете войти в качестве моего гостя.
Росс задумался и дружелюбно ответил:
— Благодарю, но нет, пожалуй. Я недостаточно богат, чтобы потерять деньги, и недостаточно беден, чтобы желать их выиграть.
— Какая унылая мысль, — отозвался Эддерли. — К деньгам всегда нужно относиться, как к чему-то, не имеющему значения.
Этим же вечером, когда Демельза уже дремала в постели, Росс сказал: