Штормовая волна

Весь следующий день в Нампаре не стихали разговоры. С детьми всё было хорошо, хотя Джереми утверждал, что он «на пороге смерти» из-за нарыва на руке. Это была одна из его любимых фраз. Однажды он услышал ее от миссис Заки Мартин, и с тех пор вставлял везде, где только можно. Клоуэнс подросла, но с нее по-прежнему не спала детская пухлость. Однако Демельза подметила, что дети не такие чистенькие, как обычно. Несмотря на то, что во время ее отсутствия им уделялось даже больше внимания, дети выглядели слегка заброшенными и грязными. Им не хватало вылизываний матери-кошки.

К тому же во время ее отсутствия слуги не слишком ладили. Живя дома, она твердой рукой и уверенно управляла хозяйством. Теперь оказалось, что миссис Кемп взяла на себя слишком многое (или делала недостаточно), что Бетси-Мария Мартин не слушалась Джейн Гимлетт (или та просто вела себя с ней сурово). То ли Джон Гимлетт толком не объяснил Джеку Кобблдику, как поступить со свиньями, то ли Кобблдик не выполнил его поручения. Все это обсуждалось в уважительной или неуважительной форме, пока Демельза не заявила каждому, что не хочет ничего слышать, она рада вернуться домой и с этого дня все должно вернуться к прежней гармонии.

Все это должно было помочь ей выбросить лондонские события из головы или хотя бы отодвинуть их на второй план. Но вместо этого прикосновение к знакомым предметам и все заботы семейной жизни лишь усилили подробные воспоминания о поездке в Лондон, как яркий свет подчеркивает тени. Добыча на шахте, как писал Заки, к октябрю выросла, да и в ноябре оставалась довольно высокой. Олово на монетном дворе в Труро хорошо продавалось, да и цены пошли вверх. В Уил-Мейден все еще не нашли олова, хотя появилось скромное количество красной меди, похожей на ту, что добывали на теперь закрытой Уил-Лежер. Еще попалось немного серебра и свинца. Количество настолько малое, что не оправдало бы затрат на разработку отдельного рудника, но приносило небольшой дополнительный доход.

На второй день пришел Сэм. Он поцеловал сестру, и она почувствовала, что в этом поцелуе сочетаются и уважение, и его религиозные обязательства. Она была его старшей сестрой и женой сквайра, но еще и дочерью во Христе. Сначала она спросила о Дрейке.

— Он вернулся в мастерскую Пэлли, следуя вашим с Россом указаниям, и занялся работой, — ответил Сэм. — Отремонтировал крышу, расчистил все вокруг, купил и смастерил кое-какую мебель, нашел применение любезно посланным тобой шторам, коврам и половикам. Он снова открыл мастерскую после всех потерь и скоро начнет вспахивать поля. Но его душа по-прежнему в трясине уныния. Боюсь, его по-прежнему гнетут адские муки, и он все еще далек от Бога.

— Сэм, — начала Демельза, — как я уже говорила, мое беспокойство насчет Дрейка немного иного рода. Разумеется, я хочу, чтобы он был счастлив в загробной жизни. Но сейчас меня больше заботит его счастье в жизни нынешней. Я спрашиваю о его настроении, не о душе.

— Сестра, — сказал Сэм, — Дрейк тих и уныл, а это, как ты знаешь, не в его натуре.

— Он видится с Розиной?

— Нет, насколько я знаю. Я бы на это не рассчитывал.

Демельза поднялась и стряхнула прядь волос с лица. Сэм взглянул на нее — в темно-сером платье, с ключами на поясе, и подумал, какой юной она до сих пор выглядит. Но бледной. И не такой хорошенькой. Словно что-то мучает ее душу.

— Что-то не так, сестра? Что-то тревожит твою душу или тело?

— Возможно, и то, и другое, Сэм, — улыбнулась она. — Но я не могу об этом рассказать.

— Лучший способ облегчить душу — излить ее Христу.

— Я и этого не могу сделать. Возможно, это даже печальней... Но расскажи мне о Дрейке. Он когда-нибудь рассказывал тебе о том, что случилось в Труро, или нет?

— Миссис Уитворт не пожелала его видеть. Она отвернулась от него, словно они незнакомцы. Дрейк говорит, она изменилась до неузнаваемости. Почти помешалась, по его словам. И, конечно, смотрит на Дрейка свысока. Ох, что же... Был ли этот брак плох или нет, Дрейк не мог ничего заметить, пока не стало слишком поздно. Я не говорил тебе о визите двух констеблей?

— Они приходили к тебе? Когда? Из-за чего?

Демельза слушала рассказ Сэма с замиранием сердца, частично терзаясь ужасными подозрениями, связанными с этим визитом, частично думая о Россе — о том, мог ли кто-то еще дать против него показания. Если так, не вынудили ли его признаться во время ее отсутствия? У нее внутри все перевернулось. Если корнуольские власти допросили даже Дрейка, то лондонские, куда более эффективные и суровые, в конце концов доберутся до Росса...

— Я подумал, если леди Уитворт подозревала...

Демельза не сразу сумела вновь сосредоточиться на рассказе Сэма.

— Ты о чем?

— Ну, миссис Уитворт... Морвенна — она ведь говорила, что любит Дрейка. А потом так жестоко и недружелюбно его отвергла. Вот я и подумал, раз леди Уитворт подозревала, что Дрейк мог приложить руку к смерти мистера Уитворта, Морвенна могла заподозрить то же самое.

— Думаешь, поэтому она его и отвергла?

— Может и так.

Демельза задумалась, а затем решительно покачала головой.

— Как бы то ни было, если Морвенне был небезразличен Дрейк, она хорошо его знала. А всякий, кто хорошо знает Дрейка, никогда не заподозрит его в чем-то подобном.

Они сделали еще несколько шагов. Как скоро Росс уезжает из Лондона? Может, через несколько дней, возможно, уже уехал — если ему позволили... И как, задумалась Демельза, он отреагировал, прочтя ее записку? Сейчас их отношения были непредсказуемы больше, чем когда-либо. Все что они говорили, делали или думали упиралось в нескончаемую преграду уязвленного самолюбия и непонимания.

— Извини, Сэм, что ты сейчас сказал?

— Я просто хотел спросить, когда ты была в Техиди, ты ее не видела?

— Мы с ней были там в разное время. Росс ездил туда два или три раза, но он почти не знает Эмму. Хочешь, чтобы я разузнала?

Сэм хрустнул пальцами.

— Не нужно. Она замужем, и я молюсь о том, чтобы брак был счастливым. Пусть лучше будет так.

— В Лондоне говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями. Кажется, это случилось и с моими благими намерениями — и насчет себя, и насчет братьев, —горько произнесла Демельза.

Сэм взял ее за руку.

— Никогда не говори так, сестра. Никогда не жалей о том, что сделала по доброте душевной.

Через два дня Демельза прошла пять миль, чтобы увидеться с Дрейком. После слишком малоподвижной жизни в Лондоне она надеялась, что прогулка поможет успокоить противоречивые чувства. Демельза также услышала, что Джуд Пэйнтер очень плох, и поэтому решила навестить его по пути. Не хватало только, чтобы еще кто-нибудь умер.

В заросшей орешником долине бурлил красный ручей и дымила Уил-Грейс. Лязг оловянных дробилок, рев ослов, скрежет телег (можно ли после этого назвать Лондон самым шумным городом?), едущих мимо Уил-Мейден вниз, к церкви Сола и в долину. На пустоши паслись козы, довольствующиеся тем, чем не могло питаться никакое другое домашнее животное. Но Демельзе нужно было зайти к Нэнфанам — приболела Шар.