Шумерские ночи. Том 3

— Доволен, проваливай.

Утром Креол сказал царевичу, что ночью ему было видение, он говорил с духами, и те поведали, где сокрыты великие сокровища. Царевич снова начал что-то бубнить о золотоносной пустыне и муравьях, которым нужно скармливать верблюдов, но Креол только отмахнулся.

— Бабьи сказки, — сказал он, запрягая онагров. — Нет никакой золотоносной пустыни. Зато есть ущелье, полное алмазов.

— Я хотел посмотреть на гигантских муравьев, — поджал губы Лугальбанда.

Креолу теперь тоже захотелось на них посмотреть, но он слишком решительно отказал миру в их существовании, так что не мог так сразу передумать. Да и что же получается, призыв демона был напрасным?

— Сначала алмазы, — сказал он. — Где они, я знаю. Где твоя пустыня, не знаю. Думаю, ее и вовсе нет. А алмазы точно есть.

— Потому что ты так сказал?..

— Да. Я маг, царевич. Если я раскрываю рот, то говорю истину.

Лугальбанда уставился на Креола с некоторым сомнением. Критически оглядел с головы до ног и словно бы мысленно его взвесил.

— Хорошо, давай отправимся к твоим алмазам, — согласился он. — Но там точно нет гигантских муравьев?

— Есть гигантские орлы, — пообещал Креол.

Как и сказал Дархей, путь занял три дня. Поначалу среди лесов, великих дубов и сосен, а изредка диких груш и фисташек, но те быстро закончились, сменившись горами. В самые небеса устремились скальные кручи, и онагры замедлили бег, боясь споткнуться на узкой тропе. Меж горами гуляло эхо, и каждое слово повторялось несколько раз, отдавалось гулом, словно путников передразнивали великаны.

Тут водились горные бараны. При виде людей они сразу удирали, оглушительно стуча копытами, но одного царевич все же подстрелил из лука, и в этот день путники ели свежую баранину. Та не была столь же безупречна, как наколдованные Креолом яства, корочка обуглилась, зато внутри осталась кровь, но Лугальбанда все же ел с наслаждением, облизывая пальцы. Он словно желал доказать миру, что маг-пестун ему не нужен, что и без Креола не пропал бы в своем путешествии.

Люди в Кутийских горах встречались редко. За три дня Креол с Лугальбандой лишь раз видели человека, такого же странника, как они сами. Тот шел пешком, в стоптанных сандалиях, и очень обрадовался, получив в дар часть баранины. Когда царевич спросил его о алмазном ущелье — только скривился, поведав, что ущелье вроде как и есть, но что-то оттуда достать лучше даже и не надеяться.

Места становились все глуше и пустынней, и только в небе порой кружили горные орлы. Дышать стало труднее, воздуха при вдохе как будто приходило меньше. Все сильнее и холодало, приближались горные снега. Но Креол невозмутимо смотрел вперед, иногда сверяясь с клочком папируса.

Когда до цели оставалось почти ничего, Лугальбанда в изумлении натянул поводья. Горную тропу прерывала широкая трещина, но через нее перекинулся мост. И не просто какое-нибудь бревно, а добротный каменный мост, с перилами и башенками. Старинный, но на диво прочный и красивый.

Креол спешился и взял онагров под уздцы. Подойдя к самому мосту, он трижды громко топнул и то же самое велел сделать царевичу.

— Это мост дэвов, — пояснил он. — Они живут в горах Белых Снегов, но встречаются и в Кутийских. Трижды ударив ногой, ты выказываешь дэву-строителю уважение, и тогда через его мост можно пройти.

— А если этого не сделать? — спросил Лугальбанда, высматривая дэвов.

— Дэв считает себя вправе напасть на тебя и сожрать.

Самого дэва Лугальбанда так и не увидел. Возможно, их тут и нет давно, а придворный маг просто не захотел без нужды рисковать. Царевич уже понял, что при всем своем могуществе тот осторожен и не любит ввязываться в битвы, если можно обойтись без этого.

Креол тем временем пристально следил за каждым шагом Лугальбанды. Если царственный отрок сверзится в пропасть, то может повредить мозг даже с Личной Защитой. И тогда Креол не сможет его воскресить. И тогда придется объяснять императору, что Креол угробил его наследника.

И в то же время нельзя оберегать царевича слишком сильно. Если тот заметит, то оскорбится. А он все-таки будущий император.

— Вот оно, алмазное ущелье, — сказал Креол, прикладывая к глазу кулак. — Когда-то в этих краях Мардук сражался со змеедемоном Балой, одним из князей Тиамат. Он выпустил стрелу-молнию из своего лука-радуги, и Бала окаменел, превратившись в огромную скалу. А когда он рухнул на землю, то рассыпался на мелкие кусочки — алмазы. С тех пор уже в этом виде он вредит людям, принося несчастья и страдания.

Лугальбанда жадно слушал и еще жаднее смотрел. Внизу простиралась укромная долина — отрезанная от мира, отсеченная крутыми утесами. Там блестела вода, зеленела трава, тут и там в камни вцепились кривые деревца.

Но не на это смотрел царевич. Он выглядывал другой блеск.

Алмазные россыпи. Они и в самом деле выступали на поверхность. В разломах скал, на дне ущелья. Кое-где сверкали на солнце так, что видно издали.

Оставалась одна проблема — к ним было невозможно спуститься.

Лугальбанда стал расхаживать туда и сюда по крутой тропке. Та обрывалась у края пропасти. Тут явно когда-то случилось землетрясение, одна из гор раскололась, образовав этот провал и вывалив на обозрение богатства подземных богов.

Но только на обозрение. Спуститься по этой круче не сможет и горный козел. Царевич взял из колесницы веревку, и это хорошая веревка, длинная и прочная… но ее не хватит и на четверть спуска. Примерившись в одном месте, примерившись в другом, он уселся на самый край, без боязни спустив ноги в бездну, и крепко задумался.

Креол его не отвлекал. Он творил еду. Расчерчивал круги, писал в них названия блюд на с’мшите и размышлял, хочется ли ему больше козлятины или баранины. И чем лучше ее запить — ячменным пивом или вином из фиников?

Это занимало мага куда сильнее, чем волнение царевича.

— Я придумал! — наконец воскликнул тот. — Орлы!.. ты говорил, что здесь живут гигантские орлы!..

— Да, вон они, — махнул рукой Креол.

На скалистом уступе и правда было гнездо, в котором сидела на яйцах орлица. Лугальбанда прищурился, глядя на нее против солнца, и разочарованно молвил:

— Не такие уж они и гигантские. Просто крупные.

— Ничем тебе не угодишь, — фыркнул Креол. — Про муравьев то же самое скажешь.

— Это обычный орел!

— Обычные в полтора раза мельче. Это гигантские.

— В полтора раза — это просто крупные. А гигантские должны быть со слона!

— Кто тебе сказал эту чушь?

— Папа.

— А, ну я имел в виду… император, конечно, мудр… в своем величии. Но он немного преувеличил. Или имел в виду птицу Рух. Вот она, да, большая. Может унести в когтях не ягненка, как орел, а слона или каркаданна.