Шумерские ночи

Подальше от палящих лучей солнца…

— Последняя партия… — пробормотал Креол, ожесточенно кусая губу. Ему надо было потянуть время еще чуть-чуть. — Договоримся так, что последняя партия решит все. Я выигрываю — мы уходим. Ты выигрываешь — вы съедаете нас всех. Идет?

Вожак, уже метящий вцепиться магу в горло, промедлил, но потом все же неохотно кивнул. Из-за благовония Зкауба он почти утратил связность мыслей и расслышал только «вы съедаете нас всех».

Чтобы набить живот сладкой человечиной, надо немного подвигать эти забавные белые кружочки… не совсем ясно, как это связано, но раз надо — можно и подвигать…

В последней партии Креол обыгрывал противника, словно малого ребенка. Тот еще помнил правила, но совершенно утратил игровые навыки. Он просто кидал зары, а потом двигал первую попавшуюся фишку, даже не задумываясь — выгоден ли такой ход, или невыгоден.

Эстри глядели на одурманенного вожака и недоуменно поскуливали. Они чувствовали, что творится что-то неправильное, но не могли сообразить, что именно. Соображали они сейчас скверно — в их ноздри тоже проникли пары магической эссенции.

Наконец Креол вывел все свои фишки, оставив противника растерянно пялиться на вереницу своих. Энмент и Муллиссу за спиной мага облегченно выдохнули — даже не зная правил, они уже поняли, при каких условиях наступает победа.

— Мы победили?… — прошептал Энмент.

— Это я победил, — сдвинул брови Креол. — Не приписывай себе моих заслуг, отрок. Ты ничего не сделал.

Вожак эстри тихо-тихо зарычал. Креол посмотрел в желтые волчьи глаза и не увидел там ничего, кроме голода, злобы и безумия. Точно такой же взгляд встречал его по утрам, когда кот требовал завтрак.

— Я выиграл, — поднялся со стула маг. — Мы уходим.

— Вот уж нет… — прошипел вожак, тоже вскакивая. — Не рассчитывай…

— Почему-то я так и думал… — скривился Креол, похрустывая пальцами.

— Ату их, волчьи головы!!! — взревел вожак, прыгая первым.

В воздухе полыхнул жезл. Креол резко выкинул руки в стороны — левая ладонь впечаталась в пасть вожака, а правая с жезлом взметнулась кверху. Эстри бросились со всех сторон, протягивая к людям скрюченные лапы, клацая пастями, испуская голодный рык. Муллиссу истошно завизжала, Энмент выхватил кинжал…

…в следующую секунду вожак взвыл от боли, хватаясь за охваченную огнем морду, а с жезла сорвалось что-то гудящее, невидимое…

…со страшной силой ударившее в потолок. Заклятие Веерного Резонанса буквально снесло плоскую крышу — на пол посыпались черепки, в огромную дыру ударили лучи утреннего солнца…

…и эстри встали как вкопанные.

Какое-то мгновение волчеголовые чудовища стояли на месте. Потом они начали медленно падать. Ни один больше не шевелился, не издавал звуков — и не скажешь, что еще только что кипели жизнью. Теперь их не отличить от чучел, набитых соломой.

Креол брезгливо оторвал от себя одного из эстри — его когти прорвали плащ и кожу, глубоко войдя в живое мясо. Муллиссу начала медленно озираться, не веря, что две дюжины чудищ разом издохли. Энмент недоверчиво смотрел на свой кинжал — с него капала кровь. Хотя на его одежде крови было куда больше — одного эстри юноша таки ранил, но еще четверо уже вонзили в него когти.

— Что это было, почтенный абгаль? — боязливо спросила Муллиссу, перевязывая раны мужа.

— Эстри боятся солнечного света, — флегматично ответил маг. — Когда они оборачиваются людьми, то ходят под солнцем свободно. Но в своем истинном облике они страшатся солнца, как солома огня.

— И они… они правда мертвы?…

— Еще не совсем. Когда закончите, принесите со двора побольше земли — им нужно набить рты, иначе после заката они снова оживут. Или можно их просто сжечь.

— Так набить рты или сжечь?

— Для верности сделаем сначала то, а потом другое.

Размяв ладонь, Креол дважды шарахнул Звуковым Резонансом, доломав крышу окончательно. Пусть солнечный свет льется отовсюду — так, на всякий случай. С эстри Креол до этого дня не сталкивался и о их свойствах знал только в теории.

Пока Энмент и Муллиссу бегали за землей, маг подошел к мертвому вожаку. Во время игры Креол то и дело поглядывал на его пояс — на побрякивающую связку сиклей. Теперь он аккуратно снял ее и прицепил к своему поясу.

— Я же говорил, что хорошо играю в шек-трак, — хмыкнул Креол.

Справедливейший

Сегодня в здании городского суда собралось немало народу. Благородные аристократы и простой люд явились, дабы услышать слова справедливейшего из энов.

Да, в славном Нимруде наконец-то снова есть эн. Предыдущий был убит два месяца назад — убит нежитью, созданной некромантом, мастером Лигнидом. Два месяца город пребывал в сирости и безвластии, не имея эна, который мог бы управлять делами и судить жителей.

Но вчера из столицы прибыл новый эн, назначенный на эту должность императором Энмеркаром. Заслуженный и мудрый аристократ Натх-Будур по прозвищу Всем-Плетей. Прекраснейший человек, замечательный во всех отношениях. Император весьма ценит его за государственный ум, истинно аристократическое благородство и несказанную доброту.

Собой Натх-Будур тоже чрезвычайно хорош. Самого правильного роста, идеально шарообразного телосложения, с умасленными черными кудрями, пышной завитой бородой и обвитыми вокруг плеч подмышечными волосами. Веки выкрашены синим, полные губы блестят в свете факелов, а нос имеет приятный вишневый оттенок. Трудно не залюбоваться столь привлекательным мужчиной.

По правую руку от Натх-Будура восседает городской лугаль Аханид, по левую — городской маг Креол. Величаво покачивая многоразумной главой, добрый эн обращается то к одному, то к другому советнику, со всем уважением выслушивая их почтительные речи.

Заседание суда буквально утопает в мудрости и великолепии. — Посмотри, что у меня в зубах, — попросил Креол Аханида. — По-моему, это зернышко кунжута.

— Да, это зернышко кунжута, — кивнул Аханид. — И там еще какая-то фиолетовая дрянь.

— Видимо, это осталось после вчерашнего барашка, — заметил Натх-Будур. — Он как раз был с кунжутом и баклажанами. Прекрасный вкус, но я потом всю ночь дристал.

— А у меня до сих пор отрыжка, — громко пустил ветры Креол.

— Это не отрыжка, неразумный человек. Отрыжка происходит из другого отверстия.