Шутки судьбы

Я всячески старалась не смотреть на него, не хотела показывать свою слабость, не хотела, чтобы он видел мои опухшие глаза. Только не он, он и так видел меня в момент величайшей слабости в моей жизни. Однако, когда моя кровать прогнулась под его весом, я невольно подняла глаза и впервые, по-настоящему, без состояния полубреда и лекарств, посмотрела на блондина. И тут же моё сердце предательски пропустило несколько ударов, после чего понеслось так быстро, что я практически его слышала.

Джаспер был красив, это бесспорно, но его красота не была такой как у Эдварда или Карлайла, он выглядел жёстче, уверенней, черты лица казались четче, особенно сейчас, когда он, очевидно, напряжён. Глаза, те самые, невероятно красивые, самые лучшие глаза, неестественного, хотя уже и привычного, цвета растопленного золота, у него были светлые, волнистые волосы, спадающие практически до плеч, а одна, выбившаяся прядь, падала на лицо, руки страшно зачесались, так хотелось убрать эту непослушную прядь волос, провести руками по скуле, пухлым губам…

Я резко покраснела и опустила глаза, однако не могла не заметить лёгкую, но полную самодовольства улыбку на красивом лице. Чёрт, они все здесь телепаты? От этой мысли я краснею ещё больше и закрываюсь с головой одеялом, как же стыдно…

— Елена, — никогда ещё моё имя не звучало так красиво, — посмотри на меня, пожалуйста, — голос, которому хочется подчиниться, попроси он тебя заглянуть в глаза или же спрыгнуть с крыши особняка Калленов. — пожалуйста, — Вкрадчиво повторяет он, наклоняясь на какой-то миллиметр ко мне.

Не в силах противиться его просьбе я вылезаю из-под одеяла и смотрю из-под ресниц, он ободряюще улыбается и я действительно чувствую себя приободрённой. Расправляю плечи и чуть увереннее смотрю на него, стараясь избегать глаз, зная, что снова потеряю суть собственной мысли. Джаспер протягивает мне поднос и я вижу на нём полную тарелку моего любимого мяса, приготовленного по итальянскому рецепту, горячий шоколад и кусочек яблочного пирога, невольно улыбаясь я протягиваю руку и, не дотрагиваясь до молодого человека, беру поднос у него из рук.

— Спасибо, — снова смущена, почему мне так сложно с ним говорить?

— Пожалуйста… и прости, — Джаспер опускает глаза, а я непонимающе смотрю на него: — за то, что уехал, не объяснился, за то, что ты сейчас чувствуешь.

— И что же я чувствую? — нагло спросила я, раздражаясь от уверенности в его голосе, с чего он взял, что может заставить меня хоть что-либо чувствовать? Конечно, я понимаю, что всё это не обоснованно и он действительно вызвал ворох эмоций во мне, однако я слишком упряма и горда чтобы признаться в этом ему.

— Ты злишься, что я исчез, ничего не объяснив, чувствуешь себя обманутой и преданной, обижаешься, что никто, а, в особенности, мы с Розали, не рассказал тебе правду, а больше всего ты злишься на саму себя, — тихо, но уверенно говорит Джаспер, не глядя на меня, — а сейчас ты в крайней степени обескуражена, потому что я прав, — немного громче заканчивает Джаспер, поднимая на меня глаза, а уголки его губ дергаются в едва заметной улыбке.

— Так Эдвард телепат, а ты, типо эмпат? — вместо язвительности, которую я попыталась вложить в слова, в голосе прозвучал страх.

Он слишком чётко определил то, что я чувствую, то, что не звучало в моих мыслях, а, значит, не могло быть рассказано Эдвардом, ведь до того, как он это озвучил, я даже не понимала, что именно чувствую.

Джаспер смотрел на меня во все глаза, будто я умалишенная, чтобы этого не видеть я принялась за мясо, не чувствуя его вкуса. Прошло не меньше минуты, когда Джаспер наконец медленно покачал головой, вынуждая меня снова поднять глаза.

— Что-то вроде того, — сказал блондин, сужая глаза. — ты очень проницательна и, очевидно, не глупа, — мне настолько польстили его слова, что на секунду я даже забыла, что вроде как обижаюсь, — поэтому я не понимаю, как ты можешь думать, что дело только в жалости, как ты можешь не видеть, как сильно любит тебя каждый член этой семьи! — он сказал это так уверенно и так искренне, что я невольно поверила.

— Каждый?

— Каждый! — с уверенностью отвечает Джаспер.

— Даже ты? — я наклонила голову, чуть ли не ложась на поднос с едой, удивляясь собственной наглости.

— Особенно я, — со странной грустью ответил молодой человек.

— Тогда почему ты исчез, ничего не объяснив, словно жалел о том, что вообще полез за мной в тот вечер? — слова горько обжигали грудь, потому что я понимала, что, возможно я права, а все его слова не более, чем игра. Мне захотелось заплакать, но вместо этого тело, словно теплый плед, окутало спокойствие и умиротворение.

— Не смей так говорить, а тем более думать. Я ни капли не жалею и не могу пожалеть, — снова эта искренность, снова я верю. — Пожалуй, это лучший поступок за всё моё существование! — существование… это слово звучит странно в подобном разговоре, однако, я вспоминаю, что слово «жизнь» вряд ли подходит ему. — Тебе нужно было время, чтобы привыкнуть ко всему, чтобы понять, кто мы такие, самой, а я бы не выдержал и прямо в палате огорошил тебя подобным известием, к чему бы это привело? — Джаспер улыбается, а я невольно растягиваю губы в улыбке в ответ, да уж, вряд ли я бы так стойко перенесла это тогда.

Стоп. Впервые кто-то говорит со мной откровенно на эту тему, без лжи и уходов от ответов, неужели он и вправду, в открытую подтверждает мои догадки? Я недоверчиво посмотрела на Джаспера, он смотрел прямо на меня. Да, он не будет отрицать и пытаться меня отвлечь, как делают это другие, он будет отвечать мне честно.

— Я хочу знать всё, абсолютно всё, всю правду, — поставив поднос на тумбочку я смотрю ему прямо в глаза, я хочу знать, хочу.

— Пойдём в гостинную, к остальным, они не простят мне, если не будут присутствовать на этом разговоре, — Джаспер закатил глаза, встал и жестом пригласил меня пойти с ним.

— А… Разве остальные не против?

— Если бы они были против, я бы до сих пор разглядывал пейзажи Аляски, — прыснул блондин. — я бы не стал идти против своей семьи, — серьезно добавляет он.

– Ну… разумеется, — чувствую себя полной дурой, ну, конечно, они знали, что я уже всё поняла и решили сами завести этот разговор. Поднялась и посмотрела на Джаспера, сведя брови вместе, я, конечно, не высокая, но он просто гигант, мне буквально приходится задирать голову, чтобы посмотреть на его лицо.

Вместе, в спокойной тишине, мы медленно идём туда, откуда я, в истерике, сбежала в первой половине дня. Стыд накрыл меня новой волной, а сердце предательски стало биться о ребра, и тут же, поймав взгляд Джаспера, я вновь почувствовала себя расслабленной и спокойной, и думать забыв о стыде и о том, как всё пройдёт.

Войдя в комнату я увидела не осуждение, как ожидала, а взволнованность, они явно готовились к этому разговору и волнуются не меньше меня, а, скорее, гораздо больше, я не могу сказать, что вообще волнуюсь. Я рада, что узнаю правду, рада, что больше никто мне не будет врать.