Шутки судьбы

Не будет ведь? Я с сомнением посмотрела на Эдварда, тот покачал головой и улыбнулся. Да, видимо, больше никакой лжи.

Я села на диван, Джаспер сел справа от меня, Розали слева, другие расположились напротив. И ждала, кто начнёт говорить, вот только говорить никто не начинал. Мне начать или кто-то из них хочет сделать первый шаг? Одно я знаю наверняка, я едва ли, глядя в золотые глаза моей-не моей семьи, смогу сказать «вы вампиры», вообще сказать подобное какая-то нелепица, можно подумать, они не знают, кто они, а я им преподношу такое известие. Я вздохнула и посмотрела на Джаспера, встретившись с ним глазами, чего я никак не ожидала. К моему счастью (или разочарованию?) он быстро перевел свои глаза на главу семьи, очевидно, давая ему слово.

— Что ж, думаю, не стоит объяснять тебе про детей ночи, живых мертвецов и прочем? — мягко спрашивает Карлайл, поражая меня тем, как он спокойно говорит о том, что, по-факту, он мёртв, я отрицательно качаю головой, на что глава семейства кивает. — Тогда, думаю, тебе стоит самой спросить, что именно тебя интересует, мы больше не хотим скрывать от тебя что бы то ни было, — он обвёл взглядом свою семью, после чего снова посмотрел на меня. — Мы хотим, чтобы ты понимала — ты часть этой семьи и мы любим тебя, не смотря ни на что.

Я посмотрела на Карлайла и снова поверила. Неужели я действительно значу что-то для них?

— Я… я хотела бы знать всё, о том, что это значит, как это всё на самом деле, про… кровь, — я сглатываю на последних словах и опускаю голову. — я хочу знать, кто вы такие, на самом деле. Я очень сомневаюсь, что найденная мною в интернете информация достоверна.

— Она действительно далека от действительности, но суть вампиров, — я вздрогнула, услышав, что он действительно сказал это слово, — передана достаточно точно — мы кровожадные убийцы, монстры, мы убиваем ради крови и получаем от этого удовольствие, — голос Карлайла был полон отвращение, отвращения к самому себе или к вампирам в принципе?

— Нет, — неожиданно для себя, громко, говорю я. — Вы не такие. Вы хорошие, я знаю, — звучит глупо, ребячески, но я действительно так думаю.

— Мы — нет, ты права, Карлайл говорит о вампирах, как о виде, и он прав, мы исключение, и, по факту, идём против собственной природы, — говорит Джаспер, как бы поясняя, хотя, тем самым, только больше озадачивает меня, что значит «исключение из правил», хмурюсь и смотрю на него, в ожидание дальнейших объяснений. — мы не питаемся человеческой кровью, живём семьёй, существуем среди людей, когда остальные из нас… не такие.

Животная кровь. Я почувствовала как тугой узел внутри развязывается, я даже не представляла, насколько на самом деле важно для меня узнать, что они не убивают людей. Закрыла глаза и попыталась отдышаться. Они хорошие, я знала. Исключение, хорошее исключение. Не монстры.

— И много вас таких?

— Мы встречали лишь одну семью, подобную нам, ту самую, на Аляске, у которой я гостил последние два месяца, — мягко улыбается мне Джаспер, а я, не к месту, киваю собственным размышлениям.

— Нет, не все мы обладаем какими-либо способностями, только я, Джаспер и Элис, — отвечает на мой мысленный вопрос Эдвард. — я читаю мысли, Джаспер чувствует и может контролировать эмоции, — моему возмущению нет предела, так вот откуда этот плед спокойствия: контроль эмоций. Я перевожу злой взгляд на блондина, который, с виноватой улыбкой, возвращает «плед» на место, мигом успокаивая меня. — а Элис видит будущее.

Мысль о Джаспере и его нечестном способе игры вылетает из головы, а я перевожу взгляд на миниатюрную брюнетку, так все её приступы, пропадания из реальности были видениями будущего? Теперь понятно, почему никого это не напрягало, они, видимо привыкли за столько лет. Стоп, за столько, это за сколько? Хмурюсь. Как долго они вместе, сколько им вообще лет?

— Карлайл самый старший из нас, он родился где-то в 1640-х годах, тогда даты рождения простолюдин не записывали, поэтому точно сказать не можем, — сказал Эдвард так, словно обсуждает прошедший матч с Эмметтом, хотя говорит о 310-летнем вампире, сидящем напротив меня. — он первый пришёл к идее вегетарианства, отказа от человеческой крови, — тут же поясняет Эдвард. — сам, без чьей либо помощи, Карлайл в принципе никогда не пил человеческую кровь, — восхищение в голосе. — сама идея была ему настолько отвратительна, что он пытался покончить с собой, только это не так то просто, — грустно усмехнулся парень.

Я посмотрела на Карлайла с приступом ужаса, при мысли, что этот добрейший и умнейший из людей пытался покончить с собой и уважением, поняв, по голосу Эдварда, что удержаться от человеческой крови совсем не просто, но он всё равно справился. Карлайл грустно улыбнулся на мой взгляд, а мне захотелось просто обнять его.

— Я стал вторым членом семьи, Карлайл очень долго хотел стать частью семьи, клана, но, когда понял, что найти вампиров со схожими взглядами весьма не просто, он решился на то, чтобы создать их. Мы все нуждаемся в семье и Карлайл, проведший почти два столетия в одиночестве, тоже.

— Эдвард умирал от испанки, когда я нашёл его, я давно вынашивал план о создание семьи, а тут подвернулся он, такой молодой, красивый, потерявший родителей от этого недуга, без единого шанса выжить, — голос Карлайла был полон тоски. — и я решил попробовать, создать семью, дать шанс молодому мальчику на жизнь.

— Когда это было? — спрашиваю я, поддавшись атмосфере и переходя на шёпот.

— 1918 год, — отец семейства вздохнул и тут же продолжил: — следующей стала Эсми, — он с нежностью посмотрел на жену, которая точно так же смотрела на него. — я нашёл её, едва живую, в 1921 году и обратил.

— Вы сразу её полюбили? — чувствуя себя любопытным ребенком, но тем не менее, не состояние удержаться от расспросов.

— Не совсем… Я думал, что в тот момент мною руководило преимущественно сострадание, однако, единственной моей мыслью было «спасти. спасти любой ценой». Понимаешь, Елена, вампирская любовь она…немного другая, — Карлайл хмурит брови, пытаясь подобрать слова.

— Вампиры могут любить, могут влюбляться, как нормальные люди, — приходит ему на помощь Розали. — но только вот для каждого из нас за всю вечность существует лишь одна, настоящая, половинка. Только с этой половинкой ты чувствуешь себя полноценным, счастливым, — она нежно смотрит на Эмметта, а он с любовью глядит на неё, теперь их взаимное обожание стало понятнее для меня. — К сожалению, часто получается так, что наши половинки рождаются на другом конце света или умирают, так и не встретив свою вечность, нам в этом плане повезло, — она улыбается, но глаза всё ещё грустные. — И это судьба, от которой уже никуда не деться. Некоторые люди обречены на вечность, становясь половинками вампиров, — она с тоской и, наверное, даже с жалостью, посмотрела на меня, — а если мы встречаем свою половинку, а потом теряем, то, фактически, умираем сами, — она метнула быстрый взгляд на Джаспера и опустила глаза.

— Следующей стала Розали, — продолжил доктор, не давая время проанализировать взгляды и слова Розали. — шёл 1933 год, когда я нашёл ей, истекающую кровью. Такую красивую и такую же молодую, как когда-то был Эдвард, — он печально посмотрел на своих детей, — честно говоря, сначала моим планом было свести Розали и Эдварда, — оба скривились от этой фразы, а Карлайл усмехнулся. — но это, как видишь, не увенчалось успехом, а уже через пару лет, в 1935, в горах, Розали нашла смертельно раненного Эмметта и попросила меня обратить его, что я и сделал, — Карлайл замолчал и посмотрел на Джаспера, а потом на Элис. — в 1950-м году к нам присоединились Элис и Джаспер, которые нашли нас благодаря дару Элис.