Шварцкау
Шрифт:
Капитан с тоской посмотрел туда, где был виден горизонт.
— По сути, нам даже эти твои грузовики не были нужны, в подземных хранилищах есть все что угодно — адсорбционные котлы для приготовления пищи, питательные гранулы, рекультиваторы воды. Постельное белье — чистый хлопок, никакой мультивискозы. Обмундирование — натуральная шерсть тонкорунных овец.
— Но вы же сказали — фильмы, игры… — напомнил Джек.
— Да там и фильмов, и игр целые галереи из коробок… — капитан вздохнул. — Только все в них как-то тоскливо, непонятно. Все же двести лет с тех пор минуло или даже
93
Под впечатлением разговора с капитаном Джек возвращался к колонне.
— Ну где ты там? — волновался в эфире Хирш.
— Четыре километра до вас. Пересечемся у старого русла.
— Понял. Я уж думал, ты отпуск взял.
— Нет, там у них шумно очень.
— Стреляют?
— Не то слово. Тот миномет на перевалочной базе помнишь?
— Да кто ж его забудет?
— Так вот, Тедди, этот миномет игрушка по сравнению с их пушками.
— О! А что они делают?
— По словам их капитана, «херачат по площадям».
— Ну что же… Тоже нужное дело. Мы вот — конвой ведем, а они — по площадям херачат. Другая специализация. Пожрать хоть дали?
— Шербет. Пять упаковок.
— Не просроченный?
— Нет. Ему всего-то двести лет или триста…
— Шутишь?
— Просто не хочу пугать. Что там у нас с обстановкой?
— С обстановкой? — переспросил Хирш, и Джеку не понравилась его интонация.
— Говори как есть.
— Хреново с обстановкой, Джек. Обложили нас.
Джек вздохнул и посмотрел на показания приборов. Топливо он пополнил у капитана Ливерна, боекомплект с утра не тронут, а в буфере — так назывался бардачок для личных вещей — лежал револьвер и к нему коробка патронов. Вроде ко всему готов.
А еще запас воды и полкило шоколада с черникой.
— Чего не отзываешься?
— Патроны пересчитывал, — ответил Джек, прислушиваясь к скрипу песка под опорами «таргара». Песок здесь был известковый — чуть белее обычного и скрипел, как снег. Дальше начинался красноватый с глиной. В нем имелось много пыли и дышать ею в арьергарде конвоя было неприятно, зато при нападении противника этот минус сразу превращался в плюс — пыль становилась надежной маскировкой.
— Что ты видел? — спросил наконец Джек.
— Метки, Джек. Метки на максимальной дистанции.
— Сколько?
— То одну, то две. Но думаю, их не меньше четырех.
— Почему четыре, ты же сказал — то одну, то две?
— Джек, ну ты бы послал против нас две машины, после всего того, что мы тут арконам напоказывали?
— Нет, — признался Джек.
— Вот и я так подумал. Короче — четверо их.
— Ну понятно, — согласился Джек. — А кто?
— «Гассы».
— Точно не «сато»? — уточнил Джек, и они нервно рассмеялись.
— Какие «сато», приятель, им бы сюда хотя бы «гассы» подтянуть.
— А что об этом думают танкисты? — спросил Джек, выводя машину на высокую дюну. — О, Тедди, я вижу конвой!
— Поздравляю, спускайся и возвращайся к обязанностям.
— Так что они думают? — спросил Джек, пуская «таргар» под гору по глубокому
песку.— Они ничего не думают, Джек, потому что я им ничего не говорил.
— Но почему?
— А какой смысл? Начнут нервничать, дергать за рычаги, сломают чего-нибудь… Нет, скажу, когда будет нужно.
— И когда будет нужно? — уточнил Джек.
— Ночью они не решатся, ночью даже приборы подводят. Утром тоже — кофе попить надо, отлить под куст в полной тишине, и все такое.
— Ну, а потом?
— Потом начнут, но не раньше одиннадцати.
Какое-то время Джек вел машину в полной тишине, а потом сказал:
— Знаешь что, Тедди?
— Что?
— Вот так тебя послушаешь, и кажется, что лучше бы мы херачили по площадям, а не водили эти конвои.
— Согласен, коллега.
94
Сон долго не шел. Джек ворочался, чесался, и в какой-то момент ему стало казаться, что его кусают песчаные мошки, но потом он успокоился и зуд прошел. Это было знакомое внутреннее беспокойство — волнение перед боем, хотя назавтра наверняка ему этого никто не обещал.
Да, Хирш поделился с ним результатом наблюдений. Но, возможно, это были не «гассы», а какие-нибудь легкие разведывательные машины. Могло такое быть? Могло. Но… это вряд ли.
Джек вздохнул и, перевернувшись на спину, стал смотреть на звезды. Они с лейтенантом расположились на вершине дюны, а «грей» стоял неподалеку от них, повернутый на юго-восток. Пилоты отдыхали, а машина продолжала трудиться, напряженно вглядываясь в темный горизонт.
У основания песчаной горы переговаривались танкисты. Они шутили, рассказывали анекдоты и строили планы на будущее. Ха! Если бы они знали то, что знал Хирш, небось повременили бы со своими планами. Лежали бы, глядя в звездное небо, или бегали по нужде каждые полчаса.
Вот Папа Рико, тот накануне боя всю ночь бегает в туалет по малой нужде. А Джек умел отключаться от завтрашнего суматошного дня и засыпал еще в сегодняшнем — безмятежном.
Так было и в этот раз, он довольно рано заснул, снов не видел и проснулся тоже рано — перед самым рассветом.
— Ну что, Тедди? — спросил он у Хирша, который давно бодрствовал и натирал бока «грея» какой-то вонючей мастикой.
— А, Джек… — отозвался тот, сминая тряпку.
— Как дела? — снова спросил Джек и потянулся, ожидая что-то вроде — порядок, сейчас пожрем, и в дорогу, но Тедди сказал:
— Они уже здесь, Джек.
— Что значит здесь?
Джек выпростал ноги из спального мешка и начал торопливо обуваться, даже не замечая, что ботинки, как и всегда, снова сырые.
— Что ты видел? Сколько их?
— Думаю, их по-прежнему четыре. Они держатся на дистанции в пять тысяч метров, спят, как и мы, и ждут момента, когда конвой встанет на маршрут.
— Зачем им ждать? Если бы они действительно были здесь, они бы атаковали нас на стоянке, — попытался возразить Джек.
В этом утреннем холодном воздухе все вокруг казалось каким-то призрачным и неприветливым. Солнце только собиралось показаться над горизонтом, а пока дюны укрывал тяжелый, как ватное одеяло, туман, из которого торчали ветки кустов.