Схватка с судьбой

Спорить никто не стал. Говорить между собой им всё равно было не о чем. Доверительных отношений между главами семей, каждая из которых претендовала на трон хаги, не было, и проводить время друг с другом им было откровенно скучно. Привыкшие всё утаивать, они не могли даже похвастаться успехами или детьми, существование которых скрывали до самого совершеннолетия.

– Добран, – замерший на пороге Ерген окликнул единственного оставшегося в гостиной хаги, видимо, сильно погружённого в собственные мысли.

Тот неспешно поднял голову, будто просыпаясь, и встал.

– Да, сейчас.

Воздух вокруг его левой руки едва уловимо помутнел, очертания кисти дрогнули, но почти тут же опять стали четкими и ясными.

Глава 48. Все беды от баб

Едва «старый друг» покинул его, как Агарес помрачнел, и на его лбу залегла складка, похожая на раскинувшую крылья птицу. Звериные глаза высветлились и оттого казались светящимися. Чувствовал себя хаггарес как зверь в западне: внизу отвесная круча, пути наверх нет, а на единственной дороге раззявили железные пасти две ловушки – подарочки от насмешницы-судьбы. И это из-за каких-то баб!..

Сдержав плевок, мужчина широким шагом покинул гостиную и направился в отведённые ему покои. Там он ненадолго замер, бдительно принюхиваясь, прислушиваясь и осматриваясь, а затем пошёл исследовать комнаты куда тщательнее, заглядывая под мебель, простукивая стены и на карачках, по-звериному перебирая руками и ногами, изучая пол, каждую его щель. Осмотр его удовлетворил, и оборотень, стащив рубаху с могучего тела, развалился на постели, почёсывая волосатую грудь.

До первой стычки с Шерехом Вотые вызывали у Агареса презрительное недоумение. Мелкие тонкие женоподобные мужички, будто их всех по малолетству оскопляют и оттого они как белокурые Светлые духи. Ни силы, ни мощи… даже волосы под мышками и те едва растут! То ли их, гневатых котов, порода! В одной руке такая мощь, какой не у каждого оборотня во всём теле найдётся. Под обвал порой попадёшь и ни одной кости не сломаешь.

И как подобная скляда сухопарая в помощники правящей семьи выбилась? Да ещё и, по слухам, страх нагоняла.

Знакомство со старым консером раскрыло глаза Агаресу на то, что боги уж очень хитро скроили Вотовскую породу, вложив в неё и силу, и мощь и прикрыв всё это… хаггарес всё же сплюнул в сторону… нежностью. Мало того что всевышние силу коварно скрыли, так ещё и ума и смекалистости безмерно отсыпали.

Слыхал Агарес, что сам Шерех – выблядок прежнего рода Вотый, которого родила от тогдашнего главы недобитая девка. Ох как папаша, наверное, жалел перед смертью, что не отмахнул бабе в своё время башку!

Эх, всё же прав Ласишка – только хрена с два он в этом признается: все проблемы от баб!

Подлючий Шерех появился из-за бабы. Он же из-за бабы в прошлом скрутил и его, Агареса, заставив быть себе обязанным. И ещё… хаггарес опять сплюнул и, судя по потемневшему лицу, явно желчью… женушка, чтобы её Горные духи тысячу лет жрали, проблем подкинула. С левой стороны внизу под рёбрами нещадно засосало, и дразнящее, заставляющее зверем метаться беспокойство вновь обуяло душу. Чёрный страх накрыл разум, и Агарес, вскочив, опять начал на четвереньках осматривать комнату, будто выискивая затаившихся соглядатаев.

Вновь вспомнилась Ирдарова девчонка! Невысокая тощая коза со злым взглядом. Обманчиво покорная и слабая. Сожми, и как хворостина переломится! Агареса порой снедали сомнения: а баба ли она? Сколько ни охаживал, ни разу не почуял влажного запаха потёкшего женского естества. Словно недозрелая или в самом деле мужик. А мож, действительно то был Ирдаров внучок. Эти тревожники-хаги ведь и о появлении детей заявляют, только когда те порог совершеннолетия перешагнут и в силу войдут.

Но Ирдар упирается, что баба…

Предвкушение играло в крови азартом, будто он камнем падает к земле на драконе, горячило тело и собиралось болезненным натяжением в паху. Агарес толкнул тяжёлую каменную дверь и помешкал на пороге, глядя на неподвижно сидящую в центре начерченного на полу круга тонкую девичью фигуру, укутанную в красные одежды и полностью, с головой, накрытую алым покрывалом. По серебряной нити узора туда-сюда бегали отблески огней светильников, и через тонкое полотно проступал тёмный силуэт профиля. Невеста держала на свёрнутых кренделем коленях повёрнутые к потолку ладони. На запястьях тускло сияли хаггаресские брачные браслеты.

Перед девушкой стоял низкий столик с кувшинчиком вина, двумя чашами и блюдом с хлебом. Чуть в стороне на полу раскинулась шикарная постель с ворохом цветных одеял и рассыпчатой горой подушек, а за спиной скромно горбил выгнутую крышку медный сундук с вещами невесты.

Жадно облизнувшись, Агарес прошёл внутрь и закрыл за собой дверь, со скрежетом, чтобы девушка услышала, провернув ключ, а затем и спрятав его в карман. Выждав несколько секунд, он медленно обошёл невесту и с хищной гибкостью опустился напротив.

– Заждалась? – басовитый рокот вышел из самых глубин нутра. Обычно бабы млели, слыша его, но невеста осталась неподвижна и нема.

Подавшись вперёд, Агарес поднял покрывало и откинул его назад. И вперился взглядом в белое, с нежным румянцем лицо. Возбуждение узлом свернулось в животе. Внучка у Ирдая всё же хороша! Тонкая, но всё при ней, вон как молодые груди ткань натягивают. А уж каковы бёдра… Ноздри хищно взметнулись. Складки юбки будто нарочно подчёркивали их упругость и женственную округлость. Взгляд поднялся вверх, ненадолго задерживаясь на плоском животе и с достоинством выпрямленной изящной шее, с восторгом обласкал горящие кумачом потрескавшиеся губы и с досадой вперился в холодные тёмные глаза.

Вот глаза у невесты были паршивые. Говорящие очень. Натура у девчонки, видимо, страстная, но одним только взглядом и выраженная. Сколько раз он видел в этих тёмных глубинах чёрное пламя ненависти, искры злобы, жёлтые всполохи насмешки и высокомерный, пренебрежительный холод презрения или брезгливости. Но никогда страха, веселья или возбуждения. Когда нужно было бояться, в её глазах только сильнее разжигались злоба и ненависть, и казалось, что она сейчас обернётся зверем и вцепится тебе в глотку.

Агарес подумал, что церемонное распитие вина и вкушение хлеба могло обернуться полётом посуды в стену, и отодвинул столик в сторону. Да ему уже и не терпелось швырнуть строптивую красавицу на постель и упиться её бесстыдными стонами и жалкими мольбами о продолжении.

Он быстренько вывел в круге пальцем недостающий символ, довершая печать, и замысловато провернул ладони в воздухе. От печати взметнулось вверх облако жёлтой пыли, и браслеты на руках невесты тихо щёлкнули, отворяясь и подтверждая, что да, хаггаресский брак свершился. Губы Агареса раздвинулись в широкой ухмылке, и он потянул огромные ручищи к девушке.