Схватка с судьбой

– Спасибо, – Ранхаш подался вперёд и с трогательной нежностью поцеловал её чуть ниже солнечного сплетения.

– Нашёл за что благодарить, – смущённая девушка погладила мужчину по растрепавшимся волосам. – Как бы я тебя соблазнила с печатью? Кстати, я уже могу начинать?

– Нет, – Ранхаш решительно сгрёб её в охапку и поднялся. – Сперва в купальню.

Напряжение окончательно покинуло Майяри, и она тихо засмеялась, обнимая харена за плечи.

Купальни примыкали к спальне, так что далеко идти не пришлось. Как и во всём доме, там было темно. Пришлось запалить ещё три светляка, чтобы можно было различать не только очертания предметов, но и их цвета. От воды поднимался пар, и Майяри заключила, что Ранхаш распорядился заранее, зная, что сегодня их ожидает первая брачная ночь. Боги, если бы она знала заранее, то умерла бы от нетерпения.

В воду харен сгрузил её прямо в рубашке, после чего начал раздеваться сам. Полностью. И взволнованная Майяри даже не возмутилась, что она одна одетая. Взгляд так и прилип к поджарым ягодицам, с жадным нетерпением прошёлся вверх по спине, опять опустился к ягодицам, и томление запульсировало внизу живота. И когда Ранхаш повернулся лицом, девушка уже с нетерпением вперила взор ниже его пояса.

– Ох, тяжело, наверное, – девушка, не отрывая взгляда, с сочувствием прикусила нижнюю губу. – Я заметила, что в последнее время он почти всегда в таком… немного увеличенном состоянии. Это больно?

Ранхаш сдержал тяжёлый вздох и опустился в воду, скрывая от взора Майяри нижнюю часть тела до самой груди. Он слышал, что молоденькие жёны-девственницы трясутся перед первой брачной ночью и боятся глаза открыть. Его же жена распахивала глаза только шире и ни капли не стыдилась собственного любопытства.

– Иди сюда, я помогу тебе с волосами.

Майяри с готовностью навалилась на его грудь, но Ранхаш непреклонно развернул её к себе спиной и потянулся за склянкой с мылом. Майяри лукаво посмотрела на него через плечо.

– Мы будем только мыться?

Ранхаш молча взял ковшик и полил голову девушки водой. Всё-таки она такая невинная и не понимает, что для неё их первая ночь без должной подготовки может стать болезненным воспоминанием. А он хотел, чтобы эта ночь накрепко привязала к нему ещё и тело Майяри. Чтобы она жаждала его, чтобы сгорала от желания при каждом взгляде на него, чтобы мечтала о близости. Было бы даже неплохо, если бы она стала одержимой им.

– Я читала, что это можно делать не только в постели.

Следующий ковшик выплеснулся мимо.

– В карете можно. В саду можно. И в купальнях тоже можно.

– Убью Викана, – с мрачным спокойствием пообещал Ранхаш, намыливая Майяри голову.

– А это действительно больно? Ну… когда… – девушка через плечо посмотрела вниз, в воду.

В её голосе звучала искренняя обеспокоенность, и Ранхаш всё же ответил:

– Только если это длится очень долго.

Смываемая пена потекла по плечам.

– Я тебя мучила, да? – виновато спросила Майяри. – Прости. Я не знала раньше, что это так тяжело.

Она пришибленно взглянула на Ранхаша, и этого тот уже стерпеть не смог. Резко развернув её к себе, он с жадностью прижался к её губам, раскрывая их шире и проникая внутрь языком. Девушка со стоном подалась ему навстречу, обвивая его руками за шею. Кровь ударила в голову, уже знакомый и желанный жар расползся по телу и рассудок помутился. Майяри подалась к харену с такой силой, что прижала его к краю купальни. Руки с жадностью огладили крепкое мускулистое тело, тонкие пальцы нетерпеливо пересчитали позвонки, коснулись ямочек на ягодицах, и Ранхаш поспешил отстраниться, чувствуя, что тёмное желание застилает рассудок и ему.

Майяри рассерженно зашипела и исподлобья уставилась на него тёмными глазами.

– Я хочу…

Она осеклась, не совсем понимая, как ей объяснить, чего именно она хочет. Объятий? Поцелуев? Или чего-то пока неведомого?

– Я хочу прикасаться. Я ведь тоже терпела. Нечестно, что прикасаешься только ты, а меня сразу отстраняешь. Мне, может, тоже больно.

Ранхаш едва не застонал сквозь стиснутые зубы, но во взгляде Майяри светились такие искренние ярость и желание, что он раскинул руки, кладя их на бортики купальни, и, вперившись в девушку мрачным взглядом, разрешил:

– Прикасайся. Только, – ноздри его хищно раздулись, – недолго. Терпения у меня уже почти нет.

– Ох, – Майяри осторожно погладила широкие пласты грудных мышц, ключицы, плечи, с них опять перешла на грудь и опустилась на закаменевший живот. – А там можно?

– Не сейчас, – прошипел Ранхаш. – После будет можно всё.

Несмотря на запрет, рука Майяри осторожно двинулась вниз, под воду. Робость охватила её сильнее, стоило только прикоснуться к чему-то твёрдому и горячему. Майяри даже в первое мгновение поджала пальчики, но потом с туманящей разум решимостью опустилась ниже и ладонь легла на нечто длинное, плотное и подрагивающее.

– Майяри, – из горла Ранхаша вырвался приглушённый рык, и мужчина с такой то ли яростью, то ли страстью посмотрел на девушку исподлобья, что та поспешно забормотала:

– Я жена. У меня есть право трогать, – и, сглотнув, уже тише, для себя добавила: – Совсем не фасолина…

– Майяри… – сдавленный рокот вызвал толпу восторженных мурашек, и Майяри, подавшись вперёд, испытующе посмотрела в похожие на жидкий мёд глаза.

– Не нравится? – Ранхаш зачарованно проследил расширившимися зрачками, как розовый язычок облизнул раскрасневшиеся губы. – Неприятно?

– Приятно, – с трудом прохрипел он, – но…

Он хотел добавить ещё кое-что про выдержку, про то, что Майяри с огнём играет и ему бы совсем не хотелось на неё набрасываться… Но красные губы раздвинулись в снисходительно-многообещающей улыбке, и девушка прошептала:

– Ну вот и не сопротивляйся. Я же… – тонкие пальцы безбоязненно сжались на прильнувшей к ладони плоти, – … всё равно пойму, как это делается, рано или поздно.

Узел в паху скрутился ещё сильнее, и Ранхаш стиснул зубы, чтобы сдержать стон. Перед глазами словно марево встало, очертания купальни поплыли, раздвоились, и чёткой осталась только Майяри, в тонкой, насквозь промокшей и просвечивающей рубашке выглядевшая как Тёмный обольстительный дух. Мокрая ткань соблазнительно, аж слюна выделялась, облегала упругую грудь, маняще выпирающие невинные горошины сосков, бесстыже пролегала по плоскому животу и расползалась по воде, закрывая всё остальное. Он помнил её грудь. Манящую, с нежным розовым соском. Глаза сами переместились на левую округлость, а затем задержались на просвечивающем через ткань пятне. Сама грудь и соски наверняка очень нежные. Ранхаш представил, как выскальзывает из его губ словно бы тающая кожа. Но там, где камень впивается в её тело, какая она там? Горячая? Твёрдая? Неожиданно податливая?

Ладонь на его промежности скользнула вниз, и перед глазами заплясали чёрные точки.

– Как? Всё правильно?

Ранхаш с трудом различил перед собой ищущий любопытный взгляд Майяри. Тонкие пальцы аккуратно, но совершенно безбоязненно ощупывали его достоинство, с интересом гладили самое основание и, поднимаясь вверх, с сосредоточенной неспешностью опускались, разливая внизу живота болезненно-острое удовольствие.

В книге с картинками, подаренной Виканом, текста было мало, и оттого он запоминался очень легко.