Схватка с судьбой

Майяри немного помрачнела.

– Хотя иногда и попадал к лекарю. Старейшина считал, что дисциплинированность очень важна для будущего правителя. А ещё пытался выковать из Ёрдела сильного и… крепкого старейшину. Считал его слишком мягким. И Ёрдел ведь верил ему и старался стать… лучше. Мы оба верили в правоту деда. Не подвергали сомнениям его слова. Знаешь, – Майяри вскинула глаза на лицо мужа, – если бы не казнь Ёрдела, то всё, наверное, было бы иначе. Мы бы продолжали верить деду и, став взрослее, безропотно пошли бы по избранному им пути. И сейчас бы я наверняка была бы замужем за каким-нибудь сумеречным хаги, – руки Ранхаша напряглись. – Или не была бы.

Девушка вспомнила, что брат обещал защитить её. Он обещал, что не позволит разлучить их. Смог бы он исполнить своё обещание? Может быть, сейчас старейшина был бы уже мёртв, а во главе общины стоял Ёрдел, поддерживаемый своей сестрой. Какими бы они были? Что делали? Как сложилась бы их судьбы? Может, она всё равно бы встретилась с Ранхашем, но в облике высокомерной сумеречницы. Получилось бы у них полюбить друг друга?

– А потом Ёрдела казнили, и взор деда обратился на меня, как на единственного возможного наследника одной с ним крови. Вообще-то ставить женщин во главе рода у сумеречников не принято, но деду претила мысль, что его место займёт кто-то другой крови. Воспитанница из меня вышла такая себе, – Майяри злорадно усмехнулась. – Мне было всего десять, я потеряла единственного дорогого мне хаги и жаждала мести. Мир не представлялся мне прекрасным местом, а с потерей брата я и вовсе перестала понимать, в чём прелесть жизни. Сперва я ещё совсем по-детски боялась смерти и боли, но, несколько раз побывав на грани, забыла о страхе умереть. А боль… – девушка запнулась, решив не продолжать, чтобы не расстраивать Ранхаша.

– Шидай сказал, у тебя много спаек на костях, – голос мужа прозвучал так безжизненно, что Майяри невольно погладила его по груди, успокаивая.

– Первое время до меня пытались достучаться через боль, но скоро поняли, что это бесполезно. Я не только не менялась, но и привыкла к боли так, что она меня почти не пугала. А без пользы калечить единственную наследницу старейшина не хотел. Впрочем, когда мне исполнилось двадцать, он уже начал смиряться, что ему всё же придётся выбрать некровного преемника, и стал задумываться о моём браке. Только я была настолько испорчена своими мыслями, что приличному хаги меня и не отдашь. Я продолжала считаться наследницей, меня обучали, пытались вложить в мою голову нужные мысли, но я становилась всё хуже и хуже.

– Лучше, – поправил её Ранхаш.

– Нет, – не согласилась с ним Майяри. – Тебе повезло, что ты не встретил меня сразу после побега из общины. Я только-только вырвалась в мир, в котором действительно хотелось жить, но сама не несла в себе ничего хорошего. Я была озлоблена и ненавидела всё, что меня окружает. Впервые столкнувшись с дружелюбием, я даже не поняла, что от меня хотят. Мне пришлось учиться понимать равнинников, пришлось учиться жить так, как живут они. Мне нравилась их жизнь, и я стремилась стать такой же, как они, чтобы жить так же. Я стала добрее.

– Да? – в голосе мужа зазвучало весёлое сомнение. – А мне казалось, я отловил очень злую девочку.

Майяри фыркнула ему в шею.

– Эдакий затравленный больной драконёнок с тощим хвостом, – в голосе Ранхаша зазвучали непривычные лукавые нотки.

– Ты правда обо мне так думал? – весело поразилась жена.

– Тогда – нет, – честно признался харен. – Сейчас так думаю. Вроде бы опасная, но мелкая и ещё наивная. Чисто маленький дракончик, который умеет выдыхать пламя, но не умеет жить.

– Но сейчас же я уже другой дракончик? – Майяри широко улыбнулась.

– Да, теперь ты радостный драконёнок с тощим хвостом.

– Хвост-то откуда взялся? – ещё пуще развеселилась жена.

– Отсюда, – пальцы харена, как по струнам, прошлись по её рёбрам, – и от твоей болезненности.

Был бы у Майяри хвост, она бы обвила им талию мужа, но так ограничилась крепкими объятиями.

– Поверить не могу, что в моей жизни появился ты, – призналась она. – У меня никогда не было никого, кто бы принадлежал мне, именно мне, так сильно. Мой Ранхаш… Ты ведь мой?

– Твой, – заверил Ранхаш и понёс свой «тощий хвост» в постель.

– А раз ты мой… – Майяри, обхватив мужа за шею, утянула его на кровать и перекатилась, оседлав его бёдра, – значит, не смей мне сегодня сопротивляться. М-м-м… – девушка неспешно прошлась губами по шее Ранхаша, с нежностью поцеловала печать и скрывающееся за ней сердце и уже не столь нежно, но жарко и нетерпеливо – грудь.

А после опустилась ниже, выцеловывая рельефный живот, и, остановившись у самого пояса портков, вскинула на мужа шальные глаза.

– Я же могу поцеловать тебя всего? – искушающе пропела она. – Как ты меня.

У Ранхаша во рту пересохло, а Майяри – коварная соблазнительница – поцеловала его ниже пупка и провела языком ещё ниже, нырнув за пояс.

– Я видела в книге, что там, – тонкие пальчики шаловливо сжались на его промежности, – можно поцеловать очень особенным способом. Ты же позволишь мне попробовать? Научишь, как правильно?

Голову оборотня затянул тягучий туман, и он едва смог выдохнуть:

– Как я посмею отказать, моя госпожа?

И обрадованная Майяри тут же потянула его портки вниз. Пока заботливый муж не передумал.

Глава 64. Иди домой

Майяри остервенело вгрызлась в бок маленького яблочка и наконец почувствовала облегчение: терзавшая тошнота немного отступила. Мастер Раий привлёк её к исследованию химер духа, а точнее их тел, лежавших в подвале сыска. В холоде трупы сохранились довольно хорошо, но вскрытие всё равно вышло омерзительным. Тем более, что это было её первое вскрытие. Нет, её не вырвало, и отлёживаться на свободный постамент она не пошла, но лёгкая тошнота никак не хотела покидать желудок. Казар умудрился где-то раздобыть в меру кислое яблоко и с сочувствием поднёс его госпоже.

– От меня не пахнет? – Майяри взглянула на хаггареса, который развалился на стуле для посетителей перед столом харена.

Сама она сидела на малиновом диванчике и неохотно, по распоряжению господина Раия, писала отчёт о вскрытии.

– Нет, что вы, – так убедительно выдохнул Казар, что Майяри ему не поверила.

Ей всё ещё чудился запах холодной требухи.

– Мы же так долго проветривались на крыше.

Майяри невольно перевела взгляд на окно, за которым плотной стеной лил дождь. Если бы не непогода, то сидела бы она на крыше и сейчас. До ливня дул свежий прохладный ветер, после мёртвой стыни подземелья казавшийся животворным.

Девушка отвела взгляд от окна и с тоской взглянула на стопку документов, ждавших её внимания.

Со дня поспешного отъезда сумеречников и ночи, которая наверняка войдёт в историю как «Великая ночь примирения», прошло четыро суток. Равнинные хаги и хаггаресы всё же подписали мирный договор, что далось им нелегко. Под конец собрания пришлось вызвать лекаря, а парочка несогласных с обеих сторон демонстративно покинули зал, заявив, что покинут и Салею. Господин Узээриш пожелал им доброго пути и выделил провожатых. Чтобы не заблудились.