Схватка с судьбой

– Как вы можете?! – возмутилась Одевающая и попыталась отпихнуть её, но физически она была куда слабее закалённой побегами и мастером Лодаром Майяри. – Никто не поверит!

– Ну тебе же поверили, когда ты распустила подобный слух про госпожу Ярвиделлу.

– Но я не врала… – попыталась отпереться женщина, но осеклась, вспомнив, что слух был про госпожу Ярвиделлу и… госпожу Падубу.

Никто тогда не поверил, но злые языки с удовольствием трепали эту сказочку.

– Мне лучше знать, с кем у меня были отношения, – промурлыкала Майяри, – и если я скажу, что они были у меня с тобой, то мне, конечно, не поверят, но сделают вид, что поверили, ибо кое-кто, – она пальцем приподняла дрожащий подбородок Иррадеры, – успел присочинить слишком многое и про многих.

– Госпожа…

– Я не собираюсь говорить деду о твоём длинном языке.

И женщина решилась. Может, вранью госпожи и не поверят, но свекровь очень осерчает, а муж и вовсе поколотить может.

– Кто-то помогает сбегать девушкам из общины! – выпалила Иррадера. – Да покарают их боги за непослушание давшим им жизнь!

– Из общины сбегают девушки? – поразилась Майяри.

Шесть с половиной лет назад ни одна местная женщина и помыслить о таком не могла. Точнее, может, и мыслили, но очень и очень хорошо скрывали свои желания.

– Как давно? Почему?

– Это всё из-за вас! – обвиняюще бросила Иррадера, но госпожа лишь надменно приподняла левую бровь. И придвинулась к женщине ещё ближе. – Когда вы сбежали от вашего благословлённого богами мужа, к общине пришли возмущённые хаггаресы. Старейшина Ирдар говорил с их главой многие дни и решил, что раз наш род так плохо воспитал свою дочь, то нужно извиниться перед семьёй её мужа.

Извиниться? Скорее хаггаресы хотели разнести общину к Хрибному, а старейшина, понимая, что исход битвы может быть и не в пользу хаги, решил откупиться. Но подданные могли расценить это как слабость, а в извинениях за опозорившую семью дочь нет ничего слабого, есть только постыдное, а постыдное надо поскорее исправить. К тому же про детали сделки с Агаресом Изиршем знали единицы, и не дай боги подробности бы всплыли.

– Хаггаресы согласились забрать в качестве извинений дочерей общины в жёны, – дрожащим голосом продолжила Иррадера.

– Дочерей общины? Хаггаресам? Оборотням? – возмутилась Майяри. – Скольких они отдали?

Иррадеру смутил гнев госпожи. Её свекровь, госпожа Харана, отреагировала так же и ещё осмелилась заявить – правда, исключительно в кругу семьи, – что старейшина Ирдар сам вызвал лавину на свою голову и головы всей общины.

– П-пятнадцать… Вы не подумайте, госпожа, всех их отдали добровольно, они права не имели возмутиться!

Возмутиться захотелось Майяри. По традициям общины судьбу девушки решал старший родственник мужского пола. Их называли дающими жизнь.

– Но возмутились? – Майяри всё ещё поверить в это не могла.

Детей в общине воспитывали так, что они помыслить не могли противиться воле родителей. Или она послужила дурным примером?

– Это всё Благословлённая на Одиночество, Яр… – Иррадера не смогла проявить неуважение, даже несмотря на презрительный тон, – госпожа Ярвиделла.

У Майяри аж сердце ухнуло в живот и почему-то застучало очень радостно.

– Когда девушек привели на место встречи с их будущими мужьями, туда заявилась она. У неё всё было подготовлено!

– Госпожа Ярвиделла всегда ходит с головой [11] , – с удовольствием протянула Майяри.

– Она убила двух охранников общины, господина Архария и двух хаггаресов! – яростно взвилась Иррадера.

Ликование чуть ли не опьянило Майяри. Да, с госпожой Ярвиделлой не справились бы хаггаресы! Всё же она прекрасно владеет парными кинжалами, превосходно стреляет из лука, умеет управляться даже мечом и копьём… Ликование малость поутихло из-за совсем свежих воспоминаний.

11

Ходить с головой – проявлять разумность, рассудительность.

– И увела дочерей общины с собой!

– Всех?

– Н-нет, кое-кто случайно погиб, – побледнела Иррадера. – Это всё из-за неё. Она причинила такой позор родителям девочек. Бедняга Рахнарр был трижды опозорен!

Так вот куда делись старшие дочери Плетущей Косы! У Майяри даже на душе полегчало.

– И их так и не нашли?

Одевающая обиженно поджала губы и отрицательно мотнула головой.

– Несколько раз находили их стоянки, но им всегда удавалось уйти. Только… только… – женщина замялась. – Бывает, кто-нибудь не успевает уйти, всё же куда им против мужчин…

Майяри поджала губы. На поле боя всегда остаются погибшие.

– Восемь дней назад одну удалось поймать, рядом с общиной ошивалась, – Иррадера опустила глаза, красноречиво говоря этим, что девушку не совсем поймали. – Её похоронили как безымянную. Хотя родители всё равно оплакали.

– А предатель? Что за предатель? – напомнила Майяри.

– Ещё через год из общины сбежала пятнадцатилетняя девочка, – Иррадера запнулась, видимо, хотела назвать имя, но опозоривших честь рода имени лишали. – Потом ещё одна. А сегодня ночью уже девятая сбежала! И никто не понимает, как им удаётся выбраться за пределы общины. Ночью мимо охраны и мышь не прошмыгнёт, а за пределы защиты могут выйти только взрослые с ключом. Значит, их кто-то выпускает. И этот кто-то живёт здесь, среди нас! Госпожа, если бы не вы…

– Я поняла, – презрительно отмахнулась Майяри и наконец отошла от женщины. – А я-то думала, что здесь вообще ничего не меняется. Ладно, иди.

– Но, госпожа… – Одевающая растерянно уставилась на её перемазанную одежду, но Майяри ласково улыбнулась и пропела:

– Иди отсюда. Иначе я сочиню сплетню уже не про тебя, а про твоего мужа, да такую, что тебе вслед будут смотреть с жалостью и злорадством.

Побледнев, Иррадера молча шмыгнула мимо госпожи, но порог перешагнуть не успела. Припомнив ещё кое-что, Майяри её остановила:

– Эй, какая из Благословлённых на Одиночество родила старейшине сына?

Иррадера вздрогнула так, будто её поперёк спины кнутом перетянули, и с испугом уставилась на Майяри.

– Её имя нельзя называть, – едва слышно выдохнула она.

– Это почему ещё?

– Три года назад она пыталась бежать из общины и… и умерла.

Майяри резко отвернулась и сухо бросила:

– Иди.

Одевающая выбежала в коридор, боясь, что госпожа спросит что-нибудь ещё.

Тряхнув головой, Майяри попыталась выбросить всё, что услышала, и унять гнев. Хотелось, как раньше, выйти на середину общины и в ярости разбить землю, разрушить пару домов и традиционно пробить новый проход в храм, к которому Майяри питала нежную слабость. Как к воротам.

Но она вернулась сюда не затем, чтобы на неделю попасть в пещеру Наказаний. Не-е-ет. Пора бы уже наконец осуществить задуманное. Единственное, ради чего она осмелилась сюда сунуться.

Отворить ворота для Ранхаша и стреножить дорогих родственников.

Решительно покинув комнату, Майяри прошла дальше вглубь горы, где уже не было жилых помещений, и зашагала по широкому коридору, освещённому факелами. Не дойдя до конца, Майяри вернулась в закуток, который ей когда-то показал ещё Ёрдел, и оказалась напротив квадратной ниши, расположенной в полусажени над полом. Ухватившись за её край, Майяри с лёгкостью подтянулась и кое-как умостилась в углублении. И начала ощупывать камень над головой. Ямка под пальцем продавилась, за спиной раздался скрежет, и каменная плита медленно отъехала в сторону, открывая проход. Пахнуло взметнувшейся от ветра пылью, и Майяри на четвереньках полезла к свету.