Схватка с судьбой

– А что она сделала? – истерику госпожи Зияреллы девушка пропустила.

– Напала на какого-то мужика. Он её вроде ударил, я немного позже подоспел, не видел. Видел уже, как он от неё как от Тёмного духа убегал. А потом её остальные и заломали.

– Ясно, – поморщилась Майяри.

Она не знала, что потом сделали бы с госпожой Зияреллой. В общине иногда появлялись те, кто хотел изменить существующие порядки – или в лучшую, или в худшую сторону, – чаще всего это были мужчины, более решительные или более охочие до власти. Смотря уж чего они хотели. Но они исчезали. Обычно тихо, но если успели себя проявить, то устраняли их показательно, как врагов общины. Когда она жила в общине, такого почти не происходило. Пару раз исчезали жители, чаще избавлялись от слуг, но пойди пойми, помогли им исчезнуть или горы сгубили. О более явных волнениях она слышала уже от деда, который рассказывал ей о вредности подобного поведения.

Девушка опять посмотрела на бабушку. Она сидела у соседнего костра и, устав отбиваться, просто плакала как маленькая, потерявшая родителей девочка. Седой оборотень старательно вытирал её лицо и что-то говорила, но она лишь всхлипывала всё яростней и безысходней.

– Дедушка Борвид, – кивнул на него Вахеш. – Наверное, знаешь его. Слышала по крайней мере. Это брат-близнец родного деда Ранхаша.

Майяри посмотрела на сидящего рядом мужа и прижалась к его плечу. Она чувствовала, что нужно подойти к этой незнакомой ей женщине и попытаться успокоить. Её наверняка пугает такое количество мужчин вокруг, пугает жизнь, в которую её так беспардонно выдернули, расстраивают потери и злит собственное бессилие. Но Майяри не могла подойти. Она боялась. Всё же это была совершенно незнакомая ей женщина, покой которой она случайно нарушила.

Ёрдел тоже смотрел на ревущую бабушку, но на его лице лежала тень капюшона и невозможно было понять, о чём думает.

Пока он не спросил:

– Она взрослая?

Вахеш, Леахар и незнакомый Майяри оборотень удивлённо посмотрели на него. Остальные же слишком устали.

– Это наша бабушка, – тихо ответила ему сестра.

– Я её не помню.

– Мы её не знали.

Господин Борвид попытался напоить плачущую женщину водой, но та яростно взбрыкнулась, выбила кружку из его руки и начала судорожно стаскивать с ноги сапожок. Оборотень с лёгкостью увернулся и от первого сапожка, и от второго и, присев на корточки, начал опять ласково уговаривать женщину сделать глоточек. Та его не понимала, боялась и злилась и от того вновь разревелась.

Госпожа Харана как-то в сердцах сказала, что Падуба вылитая бабка. Наверное, она имела ввиду всё же характер, потому что внешне Майяри мало на неё походила. Майяри была выше ростом и даже в нынешнем состоянии крепче телом. Да, цветом волос и глаз она, возможно, пошла в бабку, но это всё, что их роднило. Майяри была тоща от сложностей жизни, бабушка же была хрупка от рождения. Ни у одной сумеречницы не увидишь таких тонких слабых рук.

– Красивая какая, – заворожённо выдохнул Леахаш. – Как её зовут?

Действительно, очень красивая. Майяри не бывала такой красивой даже в свои самые благополучные года.

– Дирмайя, – угрюмо отозвалась она.

– М-м-м… что-то знакомое, – Вахеш задумчиво посмотрел в небо и охлопал карманы в поисках трубки.

– Ну да, – всё так же невесело отозвалась девушка. – Я взяла её имя, переставила-перевернула части, прибавила по букве в начале и конце, и вышла Амайярида.

– Серьёзно? – поразился оборотень. – Ты взяла такое приметное имя и надеялась, что никто не догадается?

– Да как раз наоборот, – поморщилась Майяри. – Ни один из моих побегов не был успешным, и я думала, что меня опять поймают. Дед бы обязательно догадался, что это за имя такое, и взбесился бы. Наверное… Но меня не поймали.

– И продолжила называться Амайяридой?

– Ну, – тут девушка малость смутилась, – я несуеверная, но это был мой первый удачный побег и… Ну я решила, что это имя, может быть, меня и оберегает.

Вахеш задумчиво посмотрел в сторону соседнего костра. На помощь господину Борвиду пришёл старейшина Гейер. Старик сам первым отпил из кружки – оборотень почему-то здорово смутился – и опять протянул её женщине. Та ещё помешкала, но, видимо, жажда её уже терзала, а слёзы иссушали тело, и она всё же начала пить.

Через пару минут господин Борвид заботливо распрямил её ножки, прикрыл одеялом и поставил рядом сапожки. И озадаченно почесал затылок, смотря на прикорнувшего рядом старика. А затем, вздрогнув, уставился на невесть откуда возникшего мальчишку Рийгана. Судя по нехорошо сузившимся глазам и затрепетавшим волосам, пареньку совсем не понравилось положение, в котором оказался его господин, и оборотень принялся громогласно уверять его, что сонное зелье совсем безвредно, а отоспаться после столь долгой дороги старейшине не мешало бы.

– Ты мне только скажи, как так вышло? – не утерпел Леахаш. – Если она умерла, то…

– Умерла? – удивился Вахеш, пропустивший всё самое интересное.

– Я не знаю, – смалодушничала Майяри, утыкаясь в грудь мужа, но потом всё же призналась: – Я думала, Ёрдел сорвался и умер.

Брат повернул к ней закрытую капюшоном голову. Как он мог умереть? Туманный воздух рыхловат, но за него всё равно можно уцепиться.

– И попросила Горного духа вернуть его.

– И он так тебя послушался? – недоверчиво уточнил Вахеш.

– Так вышло, что он мне был должен, – у Майяри не было сил рассказывать про храм, ритуал и чёрные ладони. – Одну услугу в обмен на десять лет жизни.

Ладонь на плече Майяри напряглась, и она непонимающе уставилась на мужа. Чего он? Это же всего десять лет жизни.

– И я попросила вернуть брата.

– Но он вернул бабку, – иронично протянул Вахеш.

– Он притворился, что не понимает, о ком я говорю, и я попросила вернуть последнего умершего одной со мной крови.

– А последняя умершая получается она…

– Нет, – покачала головой Майяри, – родители. Но их души, видимо, уже ушли.

Упокоились с миром, как те, кто не держался за жизнь ненавистью, страхом или боязнью расстаться с близкими.

– Эй, а сколько ей? – спросил незнакомый оборотень, на взгляд девушки совсем мальчишка.

И, похоже, тоже Вотый. Невысокий, хрупкий, с нежным белым лицом и едва прикрывающими уши кудрявыми серебристыми волосами. Глаза у него были только не Вотовские. Серые, как пасмурное небо, уже пронизанное солнечными лучами.

– Не знаю, – пожала плечами Майяри. – Дед вроде бы привёз её в общину совсем юной. Мне про неё почти не рассказывали. Дед запрещал упоминать её имя, а…

Живот издал протяжное, зверское урчание, и девушка ошеломлённо заморгала.

– Боги, Майяри, ты становишься зверем? – весело изумился Вахеш, запуская ложку в котелок.

– Я просто второй день ничего толком не ела, – призналась Майяри. – Боялась, что до смерти угостят…

И не только этого боялась.

К счастью, каша уже сварилась, и новообретённый зверь Майяри ею и удовлетворился. Рядом с такой же жадностью ел Ранхаш, и что-то подсказывало девушке, что голодал он куда дольше. Ёрдел от еды отказался, заявив: «Я не голоден». И некоторое время все молча уплетали Вахешеву стряпню, от восторга не находя слов даже для похвалы.