Сидящее в нас. Книга первая

Или откуда бы ни подглядывали за ужасными демонами, теребя занавески. Подавив насмешку, Таюли вошла в дом, отметив: помимо аташтака, другие мужчины в хозяйском доме не околачивались. Встречающие её слуги все, как на подбор, молодые девицы – отец всегда считал поэтов придурочными сластолюбцами. Может, он и перебарщивал, имея склонность к едким насмешкам, но Шамек бы его не разочаровал.

Когда колготня вокруг гостьи более-менее улеглась, и она осталась в отведенных покоях с двумя служанками, перед Таюли во весь рост встала проблема чистоплотности. Прежде она могла спокойно помыться на постоялом дворе. Но с тех пор, как её оседлал ЗУ, вода под запретом. Её тело прямо-таки стонало под коркой, оставленной пылью и жарой, но ссориться с ЗУ себе дороже. Нужно было договариваться.

– Ванна готова, госпожа, – робко обрадовала гостью красивая совсем ещё юная дева, таращась на неё, как на целый отряд насильников.

Змейка взлетела над головой Таюли и угрожающе закачалась. Услужливая девица ойкнула и бухнулась на колени, сжавшись в комок. Вторая служаночка, проявив более завидное самообладание, мигом сиганула под широкую кровать.

– Мне ваша помощь не нужна, – смилостивилась Таюли, пытаясь поймать в кулак зловредную змеиную головку. – Как и ванна. Вы можете забрать мою одежду и уходить. Меня не надо обряжать, – осмотрела она вываленный на кровать ворох платьев, халатов и прочих предметов женской одежды.

Проследив, как вылетают в двери два трепетных полудохлых создания, Таюли принялась бороться за свои интересы:

– ЗУ, ты ведь понимаешь, что я не Лиата. Я живой человек. И моё тело от грязи может заболеть.

Змейка уткнулась мордахой в её нос и замерла.

– Да-да! – напустила на себя строгости Таюли. – Не дать мне помыться так же глупо, как шипеть на меня всякий раз, когда я захочу пить. Или сесть под кустик и вылить из себя выпитое. Это, знаешь ли, необходимо. Без этого человек умрёт. А я нужна тебе мёртвая?

Змейка всполошилась – Таюли хладнокровно наблюдала за её «душевными метаниями», настроившись дожать эту заразу и получить свое мытьё любой ценой. Пусть знает: уж коли села на шею приличной девушке, так обязана считаться с её интересами! А нет, так пусть ищет себе другую дурочку и пересаживается, сколько ей угодно.

ЗУ растеряно соображало – если можно так сказать – как ему быть.

– Ты можешь перебраться куда-нибудь на время? – помогла демону Таюли. – Посидишь там немножко, а я быстренько помоюсь. Обещаю, хоть это и нелегко, не валяться в ванне, млея от счастья. Так уж и быть: обойдусь.

Змейка отрицательно помотала головкой.

– Ты жива, пока на мне? – догадалась Таюли. – Маленькая моя! Нет, я ни за что не расстанусь с тобой, не бойся. Как же мне?.. Тогда так. Смотри: я подниму левую руку – без правой мне не обойтись – и ты заберёшься на неё подальше от воды. А я аккуратненько сяду в ванну прямо так, с поднятой рукой. И осторожненько себя помою. Никаких брызг – обещаю! Я даже потру себя прямо под водой. Нет? Хорошо, – набралась она терпения. – Тогда я смочу вот эту губку и тихонько оботру себя в сторонке от ванны. Тогда-то уж ты точно никак не попадёшь в воду. Идёт? Ну, хорошо. Тогда давай…

Змейка вдруг пробежалась вдоль её тела, не позабыв заглянуть и за спину. Поначалу Таюли показалась, что её пытаются убедить: дескать, и так сойдёт, покуда грязь не растрескалась и не осыпалась. Но, тут она поняла, что неожиданно перестала тяготиться ощущением липкой мерзости на коже. Глянула на грудь, живот, осмотрела руки, ноги и облегчённо повздыхала: кожа была безукоризненно чиста, хоть и зудела от сухости. Зеркало оповестило, что и волосы на голове сияют, хотя так и остались скрученными на затылке.

– Ну, что же, – придирчиво поджала губки Таюли и покрутила головой, косясь в зеркало: – Можно и так. Но, кожу стянуло. Умастить-то её позволишь? Мази-то всё-таки не вода – потерпишь как-нибудь. А то я буду чесаться, как вшивая побродяжка и проклинать тебя на все лады.

Две новые служанки – с более крепким сердцем – быстренько прошлись по её телу влажными мазями, недоумённо косясь на нетронутую ванну. Змейка свилась клубочком на макушке и придирчиво блюла свои интересы, следя одной головкой за руками девушек. Вторая головка дотянулась до ванны и охраняла любимое прикарманенное тело от попытки выбросить его в воду.

Таюли млела и строила козни, стараясь растянуть удовольствие. Но, ЗУ ничуть не заблуждалась, точно определившись: когда всё, тогда уже окончательно всё. Девчонки дружно отпрыгнули в стороны, вспугнутые раздувшейся гадиной. Проводив растворившиеся в дверях фигурки досадливым взглядом, Таюли обругала ЗУ вздорной стервой и принялась рыться в тряпках.

На некие сладострастные обстоятельства не намекала лишь пара вещиц: длинное чёрное платье без рукавов с лифом, едва дотянувшимся до сосков, и белая накидка по пояс. Чёрный низ, белый верх – Таюли бесило это напоминание о священниках. Но всё остальное навевало воспоминания о борделе, где она чуть не застряла на всю оставшуюся короткую и унизительную жизнь.

Глава 16

О, ты, прекрасная!

Тебе ли горевать,

Познав всесилие предвечного огня?

Тебе бессмертия знакома благодать,

А предо мною смертной жизни западня.

Таюли с улыбкой поблагодарила Шамека за панегирик, в котором ни единому слову не удалось затронуть сердце. Возможно, она бездарный критик в поэзии, иначе не стала бы полагаться лишь на чувства, не соизволившие даже всколыхнуться.

– А вам ведь не понравилось, госпожа, – с видом знатока человеческих сердец попытался уличить её Даймар, едва дядюшка подскочил и ускакал за какой-то надобностью.

– Тебя это не касается, – даже не пыталась бороться со скукой в голосе Таюли. – И не стоит напоминать мне, как глупо я пошла на поводу у детских желаний. Когда я собой недовольна, то бываю невыносимой. А ты ведь не для того заманил меня сюда. Не для любования моим скверным характером.

– Для любования тобой, – отпустил ей Даймар смачный комплимент.

На шее девушки вспыхнуло огненное ожерелье – змейка выстрелила в него, едва не укусив за нос. Аташтак отпрянул, но моментально взял себя в руки и деланно рассмеялся:

– Как это неудобно и досадно, когда девушка видит тебя насквозь в буквальном смысле.

– Когда девушка, то, наверно, и вправду обидно. А когда огненный демон, так это в порядке вещей. Нелепо пенять на ветер, что лезет во все дыры на поношенной одежде.

– О чём вы тут, дети мои?! – прогорланил Шамек, возвращаясь к ним с дымящимся горшочком. – А дядюшка принёс вам горячее вино с пряностями. О, моя госпожа, готов голову заложить, что такого вы ещё не пробовали, – похвастал поэт, водрузил свою гордость на стол.