Сидящее в нас. Книга первая

– Молодая, судя по голосу, девица одна здесь, и у неё всё в порядке, – насмешливо перечислил он, нарочито оглядываясь.

Кое-кто из оставшихся в седле воинов хмыкнул. Но бросаться всякими там словечками не осмелился.

– Даже у молодой девицы хватит ума понять, что ей нужна помощь. И хватит ума попросить о ней, – с трудом удержалась Таюли от язвительности.

Склонила в знак почтения голову и развернулась, показывая, что намеревается продолжить путь.

– Отличный ответ, – ничуть не смутясь её неприветливостью, по-прежнему насмешливо одобрил аташтак, пристраиваясь идти рядом. – И всё-таки я ещё немного отягощу тебя своим присутствием. Коням нужна передышка, вот и я пройдусь в приятной компании.

Он незаметно всё больше прижимался к обочине, оказавшись в паре шагов от Таюли.

– А ты, видать, давно путешествуешь. Твой плащ изрядно пропылился, – протянул, было, руку прилипчивый кавалер, дабы коснуться, или просто указать на обсуждаемый предмет.

Но, ЗУ слабо разбиралось в тонкостях человеческих правил приличия, отмеряя для себя лишь одно: опасно или безопасно. В этот раз демон отчего-то посчитал, что налицо первое: Таюли получила такой тычок, что её отбросило от спутника шага на три. Благо, хоть не уронило.

– Что это с тобой? – удивился аташтак, остановившись. – Я не собирался тебя касаться. Это сейчас я грубый страж границы в диких горах, – под смешки воинов, деланно покаялся он. – А раньше был вполне благовоспитанным юношей. Когда ещё им был.

– Чего только не бывает, чего у нас не бывает, – нарочито трепетно проблеяла в ответ Таюли в духе малолетних демонов.

И продолжила путь, мысленно уговаривая ЗУ, чтобы он не лез без нужды, куда не надо.

– Создатель! Отличный ответ! – рассмеялся аташтак, не отставая ни на шаг. – Из всех редкостных диковинок нашего мира умная женщина самая редкая вещь. А тебе и вправду удобней идти в траве, под которой полно камней и рытвин?

– Самая большая редкость в мире – это человек, который с первого взгляда понимает, что ему не рады. И принимает это, как должное. То есть, отправляется своим путём. Чтобы мне, к примеру, можно было вернуться на ровную дорогу и не спотыкаться на каждом шагу.

– Слушай, не сочти меня наглецом… Да, ладно: я, конечно, наглец изрядный. Но прошу со всем почтением: сними капюшон. Говорю, как есть: если твоё лицо под стать твоей головке, то я поползу за тобой…, куда бы ты ни шла. И буду ползти, пока ты не согласишься стать матерью моих детей. Не представляешь, как не хочется растить дураков.

– Не представляешь, как хорошо я это представляю, – вздохнула Таюли и вылезла с целины на тракт: – И как мне хочется вылезти из-под капюшона, чтоб глотнуть воздуха. Я тут уже спарилась, пока дожидалась, когда ты уедешь. И что обидней всего: напрасно.

– Это почему?

– Потому, что я никогда не стану матерью твоих детей, – сообщила она, скинув капюшон и подставив на просушку ветерку лицо.

– А ты красивая, – одобрил разборчивый соискатель её руки. – А почему не станешь? Я, конечно, слегка поистаскался на королевской службе. Но внутри моложе, чем снаружи. Огрубел, но до хамла не опустился. Это, как на духу.

– Верю. Но… У меня есть жених, – припомнились Таюли бредовые предсказания пересидевшего в сырости Улюлюшки.

– Ну, и что? – пренебрежительно отмахнулся аташтак. – Переиграть можно всё, кроме последнего вздоха. А в женихах, пока не появится муж, у тебя может и сотня перебывать. Кто хоть такой?

– Не знаю, – честно призналась Таюли.

– Что, и не видала никогда?

– Даже не знала о нём до недавнего времени.

– Отец сосватал?

– Я сирота.

– Тогда где ты его выдрала – своего жениха? Вижу ведь: не врёшь, не ломаешься.

– Предсказали.

– И ты веришь? – удивлённо поднял брови аташтак.

– Нет. Я же умная.

– Слушай, я, конечно, свинья. И все манеры за десять лет в горах на пограничной заставе растерял. Начнём сначала, – остановился он, развернулся лицом к девушке и отвесил полноценный поклон: – Позволь представиться, почтенная: Даймар Тагун.

– Таюли, – брякнула она, совершенно позабыв, что такими именами не разбрасываются.

– Хм, странное имя… Как?!

Полу светский полу варвар в мгновение ока оборотился жёстким и расчетливым хищником, каковым он и являлся. Его лицо окаменело, брови сошлись на переносице, а в глаза лучше и вовсе не смотреть. Как и на руку, будто невзначай упавшую на рукоять меча.

– Таюли, – спокойно повторила она, не удержав прямого взгляда и уведя его в сторону.

– Ты сама взяла себя это имя? – холодно осведомился аташтар.

– Нет, мне его дали, – начала сердиться Таюли на него и на весь мир за навязанное чувство неловкости.

– Создатель! – ошарашенно выпучился Даймар на её засветившуюся шею с языком пламени, и отступил на пару шагов: – Так, значит…

Со стороны отряда послышался шум: воины поспешно прыгали на землю и замирали в поклоне – кто как умел. Надо было что-то сказать, а в голову, ну, ничегошеньки не лезло.

Что делает всякая благоразумная девушка, если в этом месте ей не нравится? Правильно: бежит в другое, зачастую даже не утруждая себя объяснениями. Вот та самая благоразумная девушка в ней и велела ногам продолжать топать вдоль обочины, не оборачиваясь. И старательно выкидывая из головы случайного знакомца.

Может, он уже так навпечатлялся, что, наконец-то, отвяжется? И она найдёт своих детей, от которых ни слуха, ни духа. Кстати, а с какой это стати? Куда запропастились эти балбесы и чем заняты? ЗУ здесь, стало быть, Челия где-то неподалёку. Заигрались, и потеряли счёт времени? Ага, особенно ЗУ, у которой всего две причины для приложения усилий: еда и безопасность. Решили помучить няньку?

Задумавшись, она не сразу поняла, что отряд воинов продолжает следовать за ней, хотя и на почтительном расстоянии. Таюли остановилась и нехотя обернулась. Даймар – уже верхом – тотчас понукнул коня, торопясь приблизиться к демону, от которого никак не желал отцепиться по-хорошему.

– Мне подумалось: может, высокочтимая госпожа пожелает ехать верхом? – оправдал он свою навязчивость. – Я не могу отделаться от мысли, что она даром утруждает свои ноги.

– И вправду даром, – не поскупилась на издёвку Таюли.

И тут же почувствовала тычок в ногу – невидимое щупальце услужливо напоминало о бессмысленности пешего путешествия. Окончательно разозлившись, она бессовестно залезла на ЗУ и поплыла вперёд, из вредности не говоря ни слова и не оборачиваясь. Так она и вредничала до самого поворота дороги, за которым, наконец-то, узнала, что с детьми всё в порядке.

Таюли слезла на землю и подошла к старику священнику, что сидел на обочине и бормотал молитвы, тупо пялясь в пустоту. Неподалёку от него по лугу бродили осёдланные кони, беззаботно набивающие брюхо. А прямо посреди тракта валялись скрюченные трупы стражников святилища. С таким особенным цветом лица, что ошибиться в причине их смерти мог только какой-нибудь морской моллюск, да и то нездешний.