Сидящее в нас. Книга третья

Так что, Каюри долго билась над тем, чтобы заснуть – попытки разбились о неуклонные размышления о нём.

В глубине души ещё робко трепыхалась надежда, что он оскорблён и не захочет её видеть. И тут просчиталась. Тяжёлые шаги за дверью не миновали её спаленки. Дверь отворилась безо всякого намёка на скрытность. Потом так же закрылась, и перина ворохнулась, заплясала под тяжестью опустившегося на край тахты тела.

– Ну? – прозвучал сочащийся непреклонным ожиданием вопрос.

Она продолжала лежать, отвернувшись лицом к стене и лихорадочно гоняясь за возможными спасительными уловками. В голову ничего не приходило. А Каймат не собирался ждать, когда она его переупрямит.

Сильные руки перевернули Каюри на спину. Пригвоздили, не давая вырваться. Её нарочито презрительное шипение не произвело должного впечатления. За окном висел масляный фонарь, в свете которого она прекрасно видела его иронично сощуренные глаза. И кривые изломы в уголках губ.

– Я не хочу, – с трудом проблеяла Каюри, сообразив закрыть глаза.

– Чего ты не хочешь? – уточнил Каймат со спокойной насмешкой, против которой обычно не доищешься способов защиты.

– Тебя, – дала она, как показалось, твёрдый и столь же спокойный ответ.

– Что так вдруг? – почти участливо уточнил он, склонившись к её груди. – Прошлой ночью хотела.

Каюри решилась и солгала:

– Это был каприз. Захотелось вдруг попробовать, как это… ну…

– А ты уверена, что распробовала? – бил и бил он по наливающейся жаром голове этой своей клятой насмешкой.

– Уходи, – почти взмолилась она, чувствуя, что затея его облагодетельствовать свободой обретает нелепые черты.

– И не подумаю, – придвинулось его лицо, дохнув запахом вина, пота и…

Отчего-то опять костра, у которого они сегодня не сидели.

Глава 9

Каймат упёрся в неё каким-то странным долгим взглядом. Словно прикидывал: поделиться с ней чем-то важным, или она ничегошеньки не поймёт? А потом безо всякой насмешки изрёк:

– То, что варится в твоей умной головке, несомненно, важно. Допускаю даже, что важней всего в мире. Только не для меня. Пускай варится. Я мешать не стану. Но и потакать этим бредням не буду.

– Откуда ты знаешь?.. – дёрнулась она в попытке вывернуться из-под него, вскочить.

– Знаю, – ещё сильней навалился Каймат, добравшись губами до уха и затеребив предательски чувствительную мочку. – Подарок, который ты весь день для меня готовила, полнейшая чушь. Хотел бы иметь жену и детей, заимел бы, тебя не спросясь.

– Лиаты! – озарило Двуликую.

– Кто же ещё? – хмыкнул он, чуть отпрянув в попытке разглядеть её обалдело вытаращенные глаза. – С тех пор, как эти трещотки решили, что я Двуликий, трезвонят не переставая. И сдают тебя с потрохами. Всегда знал, что в женской голове полно романтического мусора. Однако надеялся, что он вам не слишком мешает жить.

– Ты не понимаешь, – выдохнула Каюри, пытаясь честно объяснить, во что его втягивают Лиаты.

И всем сердцем не желая этого делать. Если чьё-то неведение сохранит только-только обретённое счастье, пускай так всё и остаётся – нашёптывал подлый соблазнитель эгоизм. Вопрос только: чем это для твоего пресловутого счастья закончится – напирала с другой стороны гордость. Два вечных врага и мучителя.

– Да нет, – возразил Каймат, коснувшись её губ кончиком тяжело дышащего носа. – Это ты не понимаешь. Не пытайся слепить для меня счастье. Тебе кривого горшка не вылепить, не то, что такую великую вещь. Всё, хватит, – вновь отпрянул он. – Я слишком долго ждал, когда закончится этот день. Так что лежи и не трепыхайся. Я ополоснусь, а потом мы повторим «это… ну».

И они повторили. И опять, добравшись до извержения высочайшего наслаждения, Каюри в полубреду ощутила присутствие Лиат. Все три алчные паразитки старались не упустить ни капли того, что почитали своей законной добычей.

А потом изнеможение как-то незаметно столкнуло Каюри в непроницаемую бездну сна.

 Проснувшись, она обнаружила, что солнце за окном почти добралось до полуденных высот. Быстренько умывшись и одевшись, воодушевлённая Двуликая влетела в гостиную и остолбенела. Почти под самым потолком парил восторженно поющий Улюлюшка. Его обвивали кольца БАЦ – Каюри всегда поразительно тонко чувствовала каждого демона и безошибочно их различала.

Щупальце, игравшее с мальчишкой, выходило из Каймата, который сидел за столом и преспокойно метал кости с Муанатом и Саядом. ЗУ висел на шее нового Двуликого призрачным шарфом. И пытался участвовать в игре: тыкался мордой в кулак Саяда, готовый разжаться и выбросить кости. МУМ свернулся на коротко стриженной макушке Каймата и о чём-то мечтал. Ни одной поганки, одарившей Двуликого своими лазутчиками, в гостиной не наблюдалось.

Поймав ошарашенный взгляд Каюри, Бирати – что зашивала на тахте чью-то рубаху – сочувственно посмотрела на неё и опустила глаза. Мужчины сделали вид, будто в гостиную вообще никто не входил. А значит, верещать по поводу неожиданных перемен не станет.

– И не подумаю, – сквозь зубы процедила Каюри, вздёрнула подбородок, вдохнула-выдохнула и мягко осведомилась: – Бирати, ты меня не накормишь? Обед уже был?

– Нет, – с облегчением разулыбалась девушка, отложив шитьё.

– Выспалась? – отважился поинтересоваться Саяд, тщательно изображая бесстрашную удаль.

– Не о том спрашиваешь, – ласково указала ему Двуликая, добравшись до дивана.

И нарочно усевшись так, чтобы рожи всех трёх игроков были перед глазами.

– И о чём надо? – зыркнув на друга, уточнил Саяд.

– Не голодны ли мои демоны, – ещё ласковей подсказала Двуликая.

– Не голодны, – усмехнулся Каймат, даже не взглянув на неё. – Сейчас поедим и двинем в Чамтих. Если ты не передумала.

– Не передумала, – буркнула Каюри.

Это хорошо, что он не смотрит – почти обрадовалась она. Потому что минутная злость на то, что он всё-таки уподобился ей, тайком превратившись в нелюдь, прошла. И теперь ей было стыдно за нахлынувшую взамен эгоистичную радость: он сделал то, о чём она старалась не мечтать. В чём боялась себе признаться: теперь Каймат будет с ней. Навсегда. И как бы это не испортило ему жизнь, ей почти всё равно.

– Три четвёрки, – бесстрастно объявил Муанат, выбросив кости. – Этот кон за мной. С вас по десятке серебряных. Пойду, – натужно поднялся он, разминая плечи, – потороплю с обедом.

– Поди-поди-поди-по! – заливался под потолком Улюлюшка.

На прощание они спокойно пообедали с гостеприимным хозяином. Каюри, наконец-то, заметила, что вся её одежда приведена в порядок. А натянутая впопыхах шёлковая рубаха не выстирана, а совершенно новая. В глаза это не бросалось: на ней, как и на прежней, ни вышивки, ни кружев. Бирати была не только заботлива но и внимательна.