Сидящее в нас. Книга вторая

– Неужели? – иронично ухмыльнулась Ринда, крепко работая вёслами.

– По…рла, – стуча зубами, степенно пояснила Аки.

Она завернулась в загодя приготовленное покрывало и полезла в свою торбу. Вытащила на свет достопамятную замшевую одёжу с далёкого юга. Любовно прижалась к тугой скрутке щекой и мечтательно простучала зубками:

– Крла…сиво.

– А раньше было не пора, – ехидно уточнила Ринда, поглядывая на опустевший откос.

– А рланьше не порла, – единым духом выпалила Аки и вдруг окрысилась на насмешницу: – Грлеби себе! Прлистала, как вонючая цаха.

А потом это чудо заморских земель самолично выудило самогон и хлебнуло из бутыли аж целых два раза. Глаза, конечно, повылазили, но дыхание не спёрло.

– Ну, ты даёшь, – только и нашлась, что сказать Ринда. – Гляди, не пристрастись.

– Грлеби, говорлю, – промямлила чучелка.

Свернулась на дне калачиком и тотчас уснула, сопя своими детскими носопырками.

Глава 21

Грести, конечно, не девичье дело, но Ринда предпочла бы реку любому другому пути. Однако настал момент с ней распрощаться, пустив лодку плыть, как той заблагорассудится, чтобы не указала, где высадились беглянки. А высадились они в очередные лесные дебри, которые изрядно поднадоели. И чем дальше, тем их ожидается больше. Со всеми, кто в них околачивается. Хвала Создателю, хоть не разбойники – если не лезть в окрестности торговых дорог. Однако и мысли о зверье не радовали, пусть даже летом оно не лютует: еды в достатке и без двух исхудавших в скитаниях девиц.

Ринда плелась за бодренькой до отвращения Аки и размышляла о взаимосвязи судьбы с девичьими капризами. Точно зная, что иначе поступить не могла, выспрашивала у себя: чего ж ей не сиделось в княгинях? Теперь вот тащится тёмным лесом в неведомые земли, что безобидно выглядят лишь на карте. На деле же ноги с головой устали спорить, кому из них тошней приходится.

А тут ещё и жара совсем распоясалась: так, что она и под сенью деревьев взопрела. Аки – бесстыдница – стянула рубаху, выставив напоказ свои худосочные прелести. И чешет впереди, белея узкой спиной с такими острыми ключицами, что обрыдаться можно. Вот уж воистину: не в коня корм.

Впрочем, с кормами у них столь плохо, что скоро и Ринда превратится во что-нибудь по-заморски неаппетитное. Мясо Аки добыла, но последнюю крупу доели вчера: шестой рассвет в лесу встречают. Осталась горсточка сухарей да полгорстки сушёных фруктов. Благо, кое-что из лесной ягоды дозрело, а грибов вообще видимо-невидимо, не то бы впору завыть.

А вокруг ни единой живой души. Ни одной даже самой захудалой деревеньки или, на крайний случай, хуторка. Сдохнем тут, нас целым войском не сыщут – мысленно брюзжала Ринда, но заставь её повернуть назад, ни за какие коврижки не повернёт. Права была или сглупила – покажет будущее. А пока нужно просто поднатужиться и дойти до границы Дукреба – небольшого, но зубастого соседнего королевства.

С Лонтфердом дукребцы дружат – не подкопаешься – однако вечно себе на уме. Ринда не раз слышала прибаутку, дескать, всех беглых лонтов на границе с Дукребом растаскивают муравьи – так, что и косточек не соберёшь. Иначе, как объяснить, что туда они бегут, а там – клятвенно заверяют дукребцы – не объявляются.

Беглая княжна, конечно, иное дело: такой куш стоит взаимопонимания с теми, кто её ловит. Но всё-таки надежда есть. Только бы дойти. По этим лесам ещё ничего, но вскоре они выйдут на обжитую приграничную полосу, где деревня на деревне, городок на городке, и все забиты купеческим людом. Вся торговля с востоком колготится тут – вглубь Лонтферда чужаков не очень-то склонны пускать. И вот эту-то полосу придётся либо проползти на пузе под кусточками, либо проскочить нахрапом, пока встречные очухаются да поднимут хай.

Скакавшая впереди зайчиком Аки внезапно встала, как вкопанная, и чуть ли ушами по-собачьи не зашевелила.

– Чего там ещё, – шепотом проворчала вконец разомлевшая Ринда, обмахиваясь широкой листистой веткой.

– Собаки, – обернувшись, предупредила Аки. – Две. Там, – махнула она рукой вправо, завернув голову влево. – Жильём не пахнет.

– Пахнет большой радостью, – не удержалась и съязвила Ринда.

– Какой рладостью? – не поняла Аки, зыркнув на шутницу своими насторожившимися хвостатыми чёрными головастиками.

– Радостью мужиков, которые найдут в лесу ко всему готовую паву.

Аки обозрела свою обнажённую грудь с пипками тёмных сосков.

– Да уж, с павой я погорячилась, – дурашливо посокрушалась Ринда. – Но в лесу и кикимора сойдёт, если преподносит себя уже на всё готовой.

– Фу! – поморщилась благовоспитанная девственница с далёких островов. – Грлубиянка.

– А ты бесстыдница. Оденься, немочь заморская. Что люди скажут?

– Ничего, – отмахнулась Аки, продолжая вслушиваться в лес.

– Ага. Убьём и вся недолга. Тогда и слушать их не придётся.

Голобрюхая поганка не ответила на подначку: молча юркнула в заросли. Вот-вот – укоризненно покачала головой Ринда, выходя на крохотную солнечную проплешину.

И не абы какую, а сотворённую людскими руками. Пара ободранных сосновых стволов и сложенные в кучу разлапистые ветки. Несколько пней, свежее костровище, не изведавшее дождя, которого не было дней десять. Ринда подумала-подумала и решила дождаться неведомой напасти прямо тут. На поляне её хотя бы разглядишь – не то, что высматривать меж деревьев, в чём она вовсе не мастак. Посидит на брёвнышке, посмотрит, кого там леший несёт на её голову. Скорей всего дровосеков, но кто его знает?

Первыми, как и ожидалось, из лесу выскочили две небольшие поджарые охотничьи пустолайки. Молча покрутились у самой кромки и сиганули обратно. Вскоре на поляну солидным неторопливым шагом выступил ничем не примечательный высокий сухопарый старик. Внимательно оглядел своё хозяйство и лишь потом уставился на непрошенную гостью. К тому времени пара подростков выволокла из лесу волокуши. Эти оглядываться не стали: тотчас выпучились на пришлую девку с гордым насмешливым взглядом – хотя видок у чужачки затрапезный.

– Доброго дня, – первой нарушила тишину Ринда. – Ничего, что я тут у вас отдохнуть бес спроса присела?

– Отдыхай, – непроницаемым тоном прогудел старик, подходя ближе. – Лес, чай, не купленный. Ты, чья ж такая будешь?

– Сирота я, – вновь захотелось почудить беглой княжне. – Ни отца, ни матушки.

– А сюда чего занесло? – задал ожидаемый вопрос старик.

– Заблудилась, – не моргнув глазом, выдала Ринда.

– Это ты, девка, далеконько заблудилась, – насмешливо сощурился дед. – Куда ж путь держишь, если вдали от прямоезжих дорог заблудилась?

– В Борню, – припомнила Ринда единственное название из всех городков в приграничье.

– Ну, тогда ты верно идёшь, – кивнул старик. – Коли никуда не сворачивать, как раз в него и упрёшься.

– А вы оттуда?

– Не, мы с Уголья. Деревенька наша, значит, так прозывается. Ты почитай у её порога расселась. Ещё чуток пройтиться, и там. Углежоги мы.

– Углежоги? – вежливо и подчёркнуто одобрительно склонила голову Ринда. – Почтенное занятие. А у вас в Уголье крупами да солью разжиться можно? У меня серебро есть, заплачу. А то всё подъели, пока… заблуждались, – опять не удержалась она от баловства.