Сила инстинкта. Часть 1

Но убийства продолжались. Казалось, Упырю покровительствует какая-то высшая сила, которая оберегает его от столкновения с многочисленными добровольцами-дружинниками.

Был один случай. Поздний вечер, улица, людей почти нет. Вроде бы только-только полицейский патруль прошел один переулок. Никого, тихо. Буквально через десять минут, когда возвращались назад, смотрят – возле мусорного бака человек лежит, без движений. Подходят ближе – колотая рана в сердце, и вместо глаз две черные дырки. Дунули в свисток, набежало народу. Да только Упырь как сквозь землю провалился. Стали всех допрашивать – может, заметили кого подозрительного, или слышали что-нибудь. Только никто ничего не видел и ничего не знал. Тихо, говорят, было, как обычно. Ну не мог он проскочить незамеченным мимо стольких людей! Однако все-таки проскочил. Получается, растворился! Тут уж и самые скептики поверили в то, что за всем этим стоит нечистая сила.

На секретном совещании, на котором присутствовал сам министр судебной палаты и поспешно прибывший из Петербурга граф Фролов, постановили: неизвестный убийца, терроризирующий город, должен быть пойман в самые кратчайшие сроки. Граф пригрозил, что если не будет принято экстренных мер, прибудет с высочайшим визитом сам государь, и тогда держитесь. После этого столичный гость отбыл, пообещав лично от себя прислать в помощь чиновника особых поручений. Видимо, приезд государя был не с руки и самому графу.

Такая вот обстановка царила в городе последний месяц. Нездоровая обстановка, нервная. Жители города уже не верили, что убийцу когда-нибудь поймают.

Глава 3

Карета Евгения Палыча тем временем свернула на Просторечный бульвар, прогрохотав по мостовой и сразу перейдя на мягкий ход. Лошади уверенно шли по асфальтированной дороге.

Антон отодвинул бардовую шторку и выглянул в окно. Они как раз проезжали Малый Щепкинский Театр, который горел сотнями огней. Мимо прогуливались интеллигентные джентльмены в сюртуках, держа под ручку своих дам. У самого же театра толпились извозчики, и какой-то парень бегал от одного прохожего к другому, предлагая купить газету. А прохожих было сегодня очень много, что странно для этого времени суток. Но потом он вспомнил, что через полчаса начнется «Ревизор», оттого и столько народа! А вспомнил потому, что и сам хотел сходить, но потом передумал. Театр театром, конечно, но тратить последние три рубля на билет, уж увольте. Эх, а ведь так хотелось посмотреть на городничего в исполнении Давыдова.

Евгений Палыч приказал остановиться и купил у мальчугана газету. Тот несказанно обрадовался, ведь ему удалось продать утренний выпуск «Вечерних ведомостей» вечером, да еще и получить на пять копеек больше! Довольный, мальчишка побежал торговать дальше.

– Сегодня весь день просидел у этой старой клячи Быстряковой, даже газет не покупал. – Посетовал Евгений Палыч, допивая коньяк.

Снова тронулись в путь. Граф был весел и все болтал без умолку, рассказывая о сегодняшнем дне у графини. Петр Петрович же, наоборот, казался хмурым и погруженным в свои мысли. Он совсем не слушал праздную болтовню своего друга, и только и мог, что вымученно улыбаться, когда тот говорил что-то смешное. Марго тоже улыбалась, но причина была иная. Она не сводила глаз с Антона.

Сам Антон тоже думал, но все о другом. Ему не давала покоя одна вещь, странность, объяснения которой он не находил. Долго думал, стоит ли спрашивать. Решил, что все-таки стоит.

– Петр Петрович, а ведь вы знаете, кто эти люди, так ведь? Ну те, кто хотел вас похитить?

Промышленник вопросительно на него посмотрел, как будто услышал нечто совершенно невероятное. Этого вопроса он явно не ждал.

– Простите, откуда я могу это знать?

– Петр Петрович, я сегодня рисковал жизнью, помогая вам. Думаю, я имею право знать правду.

Евгений Палыч заинтересовался разговором, и устремил полный любопытства взгляд на Островского. Нуте-с, нуте-с. Любопытно.

– Я действительно не понимаю, почему я должен знать этих людей? Это обычные бандиты. Рыцари с большой дороги, слыхали о таких?

Марго наклонилась к отцу и, гладя его руку, прошептала: «Папенька, скажи».

– А что, собственно, я должен сказать? – Развел руками Петр Петрович. – Я понятия не имею, кто это. Может, варшавские налетчики, которые недавно в городе объявились. Насколько мне известно, они грабят прохожих и богатые кареты. Только за последнюю неделю три ограбления да двое убитыми в придачу.

Чернокуцкий листал газету, и, остановившись на одной странице, посмотрел мутным взглядом на Островского. Затем улыбнулся.

– Боюсь, mon cher, этого никак не может быть. Вот, изволь полюбопытствовать.

И протянул «Вечерник ведомости». Петр Петрович взял их и принялся читать статью, на которую указал князь. Там было написано следующее:

ПЕРЕСТРЕЛКА В АЛТУФЬЕВО

КОНЕЦ ВАРШАВСКИМ ГАСТРОЛЁРАМ

Вчера, в десятом часу вечера, в загородном доме доцента Ерофеева в поселке Алтуфьево произошло кровопролитное противостояние между представителями закона и организованной преступной группой. Как стало известно из достоверных источников, в доме скрывались четверо варшавских налетчиков, совершавших нападения на жителей города N в темное время суток. Полиции удалось выйти на след бандитов, и они окружили дом. На призыв сдаться и сложить оружие те подняли стрельбу, пытаясь в суматохе скрыться. Но им это не удалось. Вся банда была ликвидирована, когда попыталась покинуть дом. Последний оставшийся в живых ее предводитель Юлиуш Яблонский бросил бомбу с нитроглицерином и побежал в лес, но меткий выстрел статского советника Ивана Леопольдовича Кудасова, руководившего операцией, сразил его наповал.

Таким образом, банде польских гастролеров пришел конец. Не обошлось, правда, и без жертв со стороны полиции. Филер Смуров и филер Скворцов, принимавшие участие в задержании, получили осколочные ранения и были доставлены в больницу. Однако на сегодняшний день серьезной угрозы для их жизни нет.

Иван Леопольдович Кудасов, специально прибывший из Петербурга для поимки опасных преступников, сообщил, что была проделана огромная межведомственная работа, следствием которой и стало обнаружение местонахождения банды Яблонского. И только благодаря храбрости сотрудников третьего Ярославского отделения полиции эта банда была обезврежена.

Что касается доцента Валентина Ерофеева, то он, как нам стало известно, уже второй месяц находится за границей. Следствию еще предстоит выяснить, каким образом его дом стал убежищем для международных преступников.

– Что-то уж больно скромна статья для такого громкого дела, – только и сказал Островский, дочитав до конца.

– Слабовато, да! – Согласился граф. – Но об этой истории мы еще услышим, уж будьте покойны. Ха-ха, как вам нравится «межведомственная работа»?! Знаем мы их работу, не понаслышке знаем. Стукач заложил какой, и всего делов. А они – межведомственная работа! Ха-ха!

Евгений Палыч согнулся пополам в приступе истерического хохота. Видимо, в делах, касающихся выпивки, он меры не знал. Хорошо еще, что бутылка опустела, а то бы этим не ограничилось.

Экипаж свернул налево, в один из переулков, которых было так много в этом районе. Антон увидел низенькие с обсыпанной штукатуркой серые домишки, похожие друг на друга, как братья-близнецы. В некоторых горел свет, остальные утопали во мраке ночи. Пахло гнилью и нечистотами.

Но главное – это тишина. Эта зловещая, ночная тишина, которую не нарушал даже лай дворовых собак. От этого становилось жутко. Любой человек, если он не сухарь и умеет чувствовать, с полной уверенностью заявил бы, что в местах этих присутствует нехорошая энергетика и даже стены домов источают какой-то потусторонний ужас. В воздухе ощущался аромат страха и смерти, и это безошибочно угадывалось. Как будто что-то злое обитало в этих местах и подчиняло себе все вокруг. Хотелось покинуть эти места как можно скорее и никогда сюда не возвращаться. И нет, пожалуй, ничего удивительного, что именно их выбрал для своих прогулок загадочный Упырь.

– Йаахуу! – Высунулся по пояс из кареты Евгений Палыч, подставив лицо встречному ветру. – Поживее, Игнат, поживее! Карамба!

– А все-таки, Петр Петрович, – обратился Ковров к промышленнику, не обращая внимания на пьяного графа, – кто вас хотел похитить? Не варшавские, нет. Почему вы не хотите мне сказать? Вы что думаете, я из любопытства спрашиваю?

Конечно же, спрашивал из любопытства, и только. Но произнес это так уверенно, что чуть сам себе не поверил. Во всяком случае, если бы ему кто-то так же сказал, поверил бы непременно. Господи, а если отец Марго спросит: «А зачем же тогда вы это спрашиваете, позвольте узнать?» Что тогда? Эх, не нужно было этого говорить.