Сильвериум

– У меня после сна осталась тревога. Не сказать, чтоб ты там была счастлива. Очень напряжена. Юля предположила, что мне приснилось прошлое. Соня решила, что это была просто фантазия. А Илья вообще не знал, что сказать.

– А что сказала Анна?

– Анна? Ты знаешь про нее?

– Ага.

– Я никогда не видел ее лично. И вряд ли ребята меня с ней обсуждают. Они и сами-то видят ее редко.

– А что сказали Дима и Диана? Или Петя?

– Ты точно здесь второй день?

Я примирительно улыбнулась.

– Точно.

– Диман, как и Соня, решил, что это просто сон, воображение. Петька с ним солидарен. А Ди сейчас не до этого. У нее начала проявляться индивидуальная способность. Хоть я в их секту и не вхожу, но кое-что знаю.

– Очень даже много ты знаешь, - подбодрила я. – Когда дело касается магов, речи о «просто сне» и игре воображения не может быть. Но это было и не прошлое. Я никогда не двигала бетонные блоки.

Договорить не успела как вспомнила мамин ночной кошмар. В том, что это кошмар, сомневаться не приходилось. Но вот бетонные блоки. Опять.

– А здесь где-нибудь есть бетонные блоки?

– Да. Рядом с недостроенными домами. Кстати, там поблизости обычно заседает наша секта, - усмехнулся он. – Ты думаешь, мне снился вещий сон?

– Я не верю в вещие сны, если ты смертный.

– А ты? Ты – бессмертна?

– Не совсем. Это долгий разговор, а у меня уже начали замерзать ноги. Прости, мне действительно пора. Увидимся завтра!

Я вновь двинулась к дому.

– Мара? – Опять догнал. – Я беру свои слова обратно.

– Какие именно?

– Я не хочу, чтобы ты общалась только с моим братом.

– То есть?

Он шире улыбнулся.

– Не могу пока сказать. Я так чувствую.

Пугает меня этот парень. Очень пугает. И настораживает. И чувство такое, что он не просто парень. Не потому, что в нем что-то есть. И не потому, что он совершенно не похож на своего брата. И дело даже не в синеве его глаз.

Просто я впервые задумалась над маминым «так предначертано звездами».

Мама долго не возвращалась. Часы показывали почти девять вечера. Самое страшное – она не выходила на связь. Ни на телефонную, ни на мыслительную. Я устала сидеть дома. Да и Барсику не мешало бы размяться.

Интересно, чем сейчас занят Игорь…

– Дома сижу.

От его голоса в моей голове я аж вздрогнула. Он не просто услышал мою мысль, но и ответил. Я замерла с джинсами в руках, потому что как раз переодевалась.

– Чем занят?

– Домашку по алгебре делаю. А ты?

Его голос звучал совершенно спокойно, будто мы постоянно так общались.

– Собираюсь пойти погулять.

– А не поздно ли?

– Нет.

Его отвлекли. Я услышала женский голос. Вероятно, его мама. Звала ужинать, спросила про школу. Он отвечал ей односложными ответами. А я чувствовала себя неловко. Подслушивать ведь не хорошо. Когда она ушла, я уже решилась.

– Хочешь со мной…?

– Что с тобой?

В его голосе слышалась улыбка.

– Погулять.

Он задумался.

– Минут через двадцать буду у твоего подъезда.

В коридоре я бросила взгляд на свое отражение в зеркале. Что за глупая улыбочка, искорки в глазах. Любовная чепуха.

– Идем, Барсик, - позвала кота, - прогуляешься.

У соседнего подъезда собралась шалупонь. Напротив темнели окна «эксклюзивной» школы. Дядька из нашего дома выгуливал двух собак, моментально заметивших Барсика. Но наш котяра тоже не промах. Он деловито сел у моих ног и с полным презрением взирал на песиков.

– Барсик, не дразнись, - я почесала кота за ухом, - ты же видишь: они на привязи, а ты – нет. Их злит, что они не могут тебя погонять.

– Вот сейчас спущу их, - рявкнул хозяин собак, - и мокрого места от твоего половика не останется.

– Как вы назвали моего кота? – Спросила я, выпрямляясь.

– Да какой это кот? Котенок! Кормить животное лучше надо.

Меня это невероятно разозлило. Ненавижу, когда кто-то решает, что в том, чего он в реальности не понимает, он знаток.

– Пойдем, малыш, - тихо позвала я кота.

Но мужик выполнил свою угрозу и спустил псов на последок. Те тут же радостно кинулись к моему пушистику. Мы успели сделать два шага, когда одна из собак приблизила свои челюсти к его шее. Котяра резко обернулся и рыкнул в полную свою звериную силу. Съежившись и заскулив, псинки попятились к обомлевшему хозяину. А мой бравый защитник деловито зашагал вперед. Я с улыбкой и гордостью покосилась на кота.

– А ты себя в обиду не дашь, да?

– Мяу!

Жаль, я не понимаю кошачьего языка. Барсик – большая болтушка. Мама его как-то понимает, иногда даже предугадывает действия по глазам.

– Ты не стала меня дожидаться?

Я подняла глаза. В паре шагов от нас стоял Игорь.

– Привет, - глупо улыбнулась, - просто вышла пораньше. Не специально, правда.

– Да ладно, - ответно улыбнулся он, - верю.

– Куда мы пойдем?

– А куда ты собиралась?

– Не знаю. Думала, буду просто идти.

– Пока не кончится дорога?

– Что-то вроде того.

– Тогда беру инициативу в свои руки.

– И куда мы пойдем?

– Сейчас не холодно. Ты и я одеты тепло. Значит, можно пройтись… А ты вообще любишь гулять?

– Просто обожаю. Во время ходьбы столько мыслей в голову приходит.

– Я тоже люблю.

Мы успели пройти мой дом и два соседних. Вышли на освещенный бульвар – местный Бродвей. Как сказал Игорь, летом тут яблоку негде упасть. Они в этом городе с прошлой весны. Нигде дольше года не держатся. Все кочуют следом за наставницей. Куда она, туда и они. Родители беспокоятся о своих «волшебных» детях. А он – Игорь, единственный среди них (не считая предков) обычный смертный, который хочет обычной жизни.

– Ты говорила, вы гоняетесь за отцом пять лет, - вспомнил парень. – Неужели тебе это не надоело? Тебе никогда не хотелось быть обычной девчонкой?

– Нет, - без промедлений ответила я. – Обычная жизнь всегда казалась мне скучной. Без обид. Но смертный ничего не может. То есть, конечно, есть люди, которые сворачивали горы. Но я, если честно, не представляю как бы я жила, если бы не общалась с мамой посредством телепатии чаще, чем по телефону, - к слову, которого у меня отродясь не было. – Или мыть посуду своими руками, а не включить кран, заколдовать щетку и она сама все помоет.