Сильвио Берлускони – Премьер Италии

Пристроен даже священник – Дон Джованни Монтано. Он отправился на Дальний Восток, в Китай. Но за это назначение он благодарил не Квиринал, а уже другие силы…

И все-таки кто самый «долгий» политик XX века в Италии?

В 1999-м году в римском корпункте «Известий» раздался телефонный звонок. «Коррьере делла сера» проводила журналистское исследование: «Кого вы считаете в Италии политическим деятелем № 1?» У итальянца ответ на любой вопрос готов, как правило, немедленно. И прав только он один. Иностранцы же, проживающие на Апеннинах, более осторожны, менее подвержены сиюминутному выражению настроений. Не лучше ли оставаться в тени? Так спокойнее, благоразумнее. Ведь слово – воробей, на политическом «безмене» имеет слоновый вес, но… «Тот, кто умрет, никогда не воскреснет, тот кто жив, должен жить и уметь жить». Эти слова принадлежали Джулио Андреотти, экс-председателю Совета министров Италии, которого, «профильтровав» гору имен достойнейших кандидатов, я назвал тогда моим избранником – политическим деятелем № 1 Итальянской Республики. И это мнение лишь укрепляется с годами. Теперь конкурент ему только Сильвио Берлускони.

«Терпимым и терпеливым может быть лишь тот, кто обладает выдержкой и большой верой» – так говорил четверть века назад Дж. Андреотти, задумываясь над острыми и трудными международными и внутриполитическими проблемами Италии. И он умел быть последовательно терпеливым и терпимым, что, не удивляйтесь, вызывало и вызывает неадекватную реакцию различных политических сил. (Аксиома первая: чем сильнее лидер, тем сложнее вести дискуссию с ним его политическим оппонентом.)

«Первая Республика чувствует себя усталой от Джулио Андреотти», – заявил в одном из номеров «Венерди» – пятничном приложении к газете «Репубблика» под рубрикой «Большая Медведица» Мино Фуччило («Большая Медведица» напоминала рубрику «Личность» в «Неделе» 80-х годов). Журналист объяснил так свою позицию: правительственный аппарат потерял составную часть, еще не начав движения (имелся в виду выход республиканцев из пятипартийного коалиционного кабинета). Не прекращалась министерская чехарда. Взаимные оскорбления обильно сыпались из уст политиков. Дворец Киджи (резиденция правительства) превратился во двор, за пределами которого кое-кто, возможно, уже замышляет «учинить месть» у избирательных урн на предстоящих выборах.

Журналист фиксировал свой взгляд на положении дел и приходил к выводу: во всем этом – не его (Андреотти) вина. Многие годы его научили: тот, кто волнуется, – проигрывает. Бесполезно вставать наперекор волнам жизни и политики. (Аксиома вторая: главное – держать голову над водой; рано или поздно море успокоится, небо вновь станет безоблачным).

«Он, Андреотти, впитал мудрость и ловкость, стал почти легендой. Итальянцы его высоко ценят, завидуют ему и как-то по-особому восхищаются им. Андреотти был и еще остается гарантом того, что может произойти разное, но решительно ничего особенного».

…Как-то журналисты видели его выходящим из президентского Квиринальского дворца со словами: «Ничто и никогда не бывает легким, но больших трудностей не произошло». Журналисты записывали его афоризмы, а некоторые пошли по более легкому пути: купили последнюю книгу его изречений и щедро вкрапливают их в свои статьи и репортажи. А почему бы и нет?

В Италии сегодня немногие предрекают «сияющие вершины и горизонты». Но наблюдатели не без оснований утверждали, что если кто и мог удержать на плаву правительственный корабль, хотя немало желающих потопить движущийся парусник с усталой командой, то это только Джулио Андреотти. Новые времена – новые имена. А пока больше, чем он, руководили кабинетами в палаццо Киджи лишь Де Гаспери и Альдо Моро. У правительств, которые возглавлял Андреотти, были свои «особые» отличия: одно продержалось у руля наименьшее количество дней – 9; другое проходило тревожную полосу кризиса дольше всех – 126 дней.

Один из старейших итальянских журналистов как-то заметил: «Уже более сорока лет не могу жить без Джулио Андреотти. Каждый день читаю о нем в газетах, слышу по радио, вижу по телевидению». (Теперь также говорит и о Берлускони.) Еще в 1946 году Андреотти стал депутатом Учредительного собрания, получив 25 261 голос. С тех пор он уверенно проходил в итальянский парламент всех созывов; в различных правительствах он занимал посты министров иностранных дел, обороны, промышленности, бюджета, казначейства, внутренних дел, финансов. Семь раз – премьерминистр. Кто еще может предъявить столь редкий послужной парламентско-правительственный список?

В журналистских кругах Джулио Андреотти называют «самым открытым и самым скрытым человеком и политиком». О нем знают, кажется, все. Родился 14 января 1919 года в Риме (не потому ли он до сих пор болельщик футбольной команды «Рома»). В 1941 году получил диплом юрисконсульта, специализировался в области экономического права. В молодости был журналистом, ассистентом при монсиньоре Монтини (будущий Папа Павел VI). По решению Папы Пия XII стал президентом Федерации работников католических университетов. Вместе с Де Гаспери закладывал основы христинско-демократической партии – ведущей буржуазной партии Италии. Женат. У него четверо детей.

Чем отличаются интервью Андреотти? Четкостью выражения мысли, лаконичностью, остроумием. Если что остается неясным, то это результат недостаточной эрудиции журналиста. Но это не беда, знания можно пополнить из многих книг, написанных лично Джулио Андреотти. Например, отношение Андреотти к коммунизму в юношеские годы. В книге «СССР, увиденный вблизи. От холодной войны до Горбачева» он пишет: «Я не принимал участия в войне в Испании. Если однажды Вам придется увидеть мою юношескую фотографию, где я, в традиционном жесте сжав руку в кулак, стою у стены, на которой надпись: “Да здравствует коммунизм!”, то знайте, что дело происходило во время визита католических студентов в Чинечитту (главная киностудия Италии), где снимался фильм об испанской войне (надпись “Да здравствует коммунизм!” была, естественно, сделана по-испански, а не по-итальянски)».

«В то время, – писал Андреотти, – я совершенно не интересовался политикой, но с негодованием воспринимая сообщения о том, что испанские республиканцы стреляли в монахинь. В моем сердце гнездилось сомнение, я полагал, что это была выдумка фашистской пропаганды, чтобы выставить в благоприятном свете Франко. Эта тенденция недоверия продержалась в моем сознании долго – вплоть до известного доклада Хрущева, где речь шла и о расправах над крестьянами на Украине. От коммунистов дальше всего меня отодвигал провозглашенный ими атеизм, их смехотворное сравнение религии с “опиумом для народа”».

Многое грустное и трагическое на протяжении десятилетий держало в напряжении политиков, дипломатов, экономистов и юристов Запада. Создавались различные теории, рождались пакты, планы, основой которых непременно был отпор «нашествию с Востока». Казалось бы, у политиков Запада не было и не могло быть сомнений в том, откуда грозит миру опасность. Но незримо развивался и другой процесс – стремление Запада понять таинственный Восток. Понять и пожать протянутую руку. Пожалуй, процесс этот обозначился и наиболее отчетливо определился раньше, чем в других странах Западной Европы, именно в Италии. И у истоков этого процесса был Джулио Андреотти.

Позже он напишет о том, как стоял у мемориала Пискаревского кладбища и думал о тех далеких страшных временах блокады Ленинграда, когда люди умирали от голода, но находили в себе силы идти на театральные премьеры. Это была вера в торжество жизни. У Андреотти сложилась уверенность: до тех пор, пока люди разных поколений помнят пережитые трагедии, мир будет прочным. Риск третьей катастрофы может быть возникнет после, после… Десятки, миллионы жизней отданы во время Второй мировой войны, и люди должны быть защитниками мира. Некоторые остаточные явления «холодной войны» еще долго будут давать о себе знать, но это уже слабые всплески, ибо как на Западе, так и на Востоке поняли главное: бессмысленно нагревать воду выше точки кипения или перемораживать лед… Так считал Андреотти. Так мыслит и Берлускони.

Поступательный процесс в развитии двусторонних связей привел к своеобразному пику – заключению Договора о дружбе и сотрудничестве между СССР и Италией.

Я не знаю, кто из высших политических деятелей Запада, находящихся по сей день во главе правительств и государств, писал публицистические книги об отношениях с Советским Союзом и Россией, давал свои оценки встреч с нашими лидерами прошлого и настоящего. Издательство «Риццоли» еще в октябре 1988 года выпустило в Милане авторскую книгу Джулио Андреотти. Главой «Исповеди Хрущева» он завершил трехсотстраничное произведение, видимо, желая выделить, с чего начиналась разрядка и какие плоды, несмотря на трудности, она принесла. Андреотти вспоминал слова Хрущева: «Папа Римский (в то время Папа Иоанн XXIII) и я можем иметь расхождения по многим вопросам, но мы едины в стремлении к миру. Самое главное – жить и позволять жить другим. Все народы хотят жить: и мусульмане, и евреи. И у всех религий есть право на жизнь. Главным образом в то время, когда наука может принести огромное добро и огромное зло, когда необходимо предоставить всем народам свободу решать свои собственные умственные и политические дела».