Симфония теней

— Умница, Илисия, ты всегда умела хорошо читать обстановку, — благосклонно кивнул я и уселся на жесткую лавку, заменяющую мачехе ложе. — Знаешь, для чего я пришел?

— Чтоб-б-бы… у… у… убить? — сдавленно выдохнула она, трясясь словно в лихорадке.

— А ты бы этого хотела?

Вдова лихорадочно замотала головой, боясь посмотреть на меня.

— Ты понимаешь, что с треском проиграла мне? — продолжил я додавливать собеседницу.

— Зачем ты мучаешь меня? — пискнула милария.

— Отвечай на вопрос! — прорычал я.

— Да… Ты не просто победил, экселенс. Ты уничтожил меня. Растоптал. Унизил. Я со смирением признаю это. Моя жизнь в твоих руках…

— Я рад, что у тебя не осталось иллюзий. Но скажи, хочется ли тебе выйти отсюда? Вернуться в свою опочивальню, прогуляться по Вековой аллее, заехать на торговую улицу, увидеть внука…

— В… внука? — дрогнули губы женщины.

— Да. Ты ведь не знаешь, но у Веды с её супругом родился мальчик. Они назвали его Одион. В честь моего отца, которого ты убила.

Мачеха прижала дрожащие ладони к лицу и всхлипнула:

— Прости… прости меня…

— Нет, Илисия, такое не прощается. Подобное искупается очень и очень долго. Для начала ответь, почему ты так рвалась к главенству в семье? Зачем сгубила мужа? Зачем пыталась устранить меня? Только будь осторожна, потому что от твоего ответа сейчас зависит всё. Если я почую фальшь или недомолвки, мое предложение аннулируется.

— Я… я боролась за всех Адамастро, — судорожно всхлипнула вдова. — Боялась, что если старшинство перейдет тебе, то ты промотаешь всю родовую казну! Я не желала такого позора, не хотела остаться нищей. Но Одион не слушал меня. Он всегда испытывал к тебе какие-то особенные чувства, которых я не видела по отношению к другим его детям. К моим детям. Я считала, что Велайд гораздо лучше подходит под эту роль. Твой младший брат свободен от пагубных пристрастий и пороков, а кроме того, он операрий. Мне не хочется перед тобой оправдываться, потому что не существует таких слов, которые бы обелили меня даже в своих собственных глазах. Поэтому я просто говорю, как есть…

В принципе, нечто такое я предполагал. Единственное, что меня удивило это известие о том, что младший сын Адамастро озарённый. Но оно абсолютно ничего не меняет.

— Ну а сейчас, когда семья под моим руководством не только не зачахла, но и воспрянула, когда золото заполнило пустующие закрома, ты готова признать, что твои опасения были напрасны? — проникновенно поинтересовался я.

Илисия подняла на меня вытаращенные глаза, словно с ней заговорил сам Многоокий. Кажется, она не поверила мне, поэтому пришлось перечислить некоторые из своих достижений:

— Я открыл лавку магических плетений, которая приносит хороший доход. Обо мне наслышан, пожалуй, всякий аристократический род в Клесдене и Арнфальде. А не так давно за одним столом я на равных беседовал с экселенсами, среди которых каждый носил приставку «гран» к фамилии. И теперь, когда ты это знаешь, я спрошу вновь: ты готова признать беспочвенность своих опасений, Илисия нор Адамастро, урожденная нор Лайде?!

— Ес… если это правда, то я… жестоко ошибалась на твой счет… — выдавила из себя милария.

— Ты готова забыть наш конфликт, инициатором которого, кстати говоря, был вовсе не я, и стать мне союзником, дабы вместе работать на общее благо нашей семьи?

— Это… это правда? Ты сейчас искренен? Не пытаешься надо мной издеваться? — засиял огонёк истовой надежды в зрачках вдовы.

— Поверь, Илисия, я знаю гораздо более изощренные способы мучений, — криво ухмыльнулся я, и женщина поспешно отвернулась от вида моей злой усмешки.

— Боги… милостивые боги, что же я наделала, — пробормотала она. — Если бы ты всегда был таким, Ризант, то ничего бы этого не произошло. Одион был бы с нами, а Велайд не отправился рисковать жизнью…

— Сделанного не воротишь, Илисия. Над прошлым ни у кого нет власти. Мы можем повлиять только на свое будущее, — философски пожал я плечами.

— Я согласна, — медленно прикрыла веки женщина. — Я устала быть одна. Мне очень хочется вернуться в семью. Что я должна ради этого сделать?

Я поднялся с лавки и неспешно приблизился к низкому столику, за которым сидела Илисия. Взяв книжицу, оставленную ей в качестве дневника, я пролистал все страницы, знакомясь с содержимым. Стихи, рисунки, переиначенные отрывки из популярных эпосов и совсем немного личных переживаний. Не для этого я оставлял мачехе бумагу.

— Ты так и не рассказала о своих подлых начинаниях, милария, — укорил я собеседницу.

— Мне стыдно об этом вспоминать… — опустила плечи вдова.

— И всё же, придется. Да не просто вспомнить, а описать во всех мельчайших подробностях.

— Я не понимаю… — промямлила узница.

— Ты напишешь письма всем близким — Веде, Велайду, семействам нор Лайде и нор Эсим. В них признаешься в отравлении моего отца, своей порочной связи с Висантом Палви и попытках убить меня. В конце ты скажешь, что груз вины слишком велик, а потому ты молишь у всех о прощении и просишь не искать тебя. И если ты, Илисия, вздумаешь продолжить играть за моей спиной, то для всех попросту исчезнешь, а эти послания отправятся к адресатам.

— Я готова пойти на это, — обессиленно выдохнула женщина. — Всё что угодно, лишь бы покинуть это место…

— Хорошо, тогда пока ограничимся этим, — удовлетворенно кивнул я. — Ты вернешься в свой будуар, когда закончишь с письмами. Но в дальнейшем тебе придется принести клятву на крови. Иначе ты не сможешь полноценно помогать мне.

— Но… мой экселенс, камни крови стоят баснословных денег, откуда… — открыла было рот мачеха.

— А ты думала, я шутил, когда говорил, что у меня теперь свой магазин? — перебил я дамочку, прекрасно зная, что она собирается сказать.

Решив все вопросы с женой Одиона, я собрался уходить. Илисия смотрела на светлый дверной проем полными мольбы глазами, мечтая тоже пройти сквозь него. И когда я закрывал дверь, она не выдержала:

— Ризант, постой! Прошу, скажи мне… что стало с Висантом? — прижала руки к груди вдова.

— Не имею ни малейшего понятия, — честно признался я. — Всё что мне известно о нём наверняка, это то, что он покинул земли Южной Патриархии.

— Сбежал? — ахнула мачеха, то ли радуясь за него, то ли оскорбляясь, что нор Палви её бросил.

— Можно и так сказать, — уклончиво пожал я плечами. — Подумай о нем, когда будешь укладываться спать. Возможно, боги пошлют тебе видение и расскажут, как живет твой любовник.

Поняв, что большего от меня не добьется, женщина вернулась к столику. А я, заперев дверь, отправился разгребать необъятный ворох дел, которых с каждым прожитым днем становилось все больше. Тут уж вправду не мешало бы часть из них делегировать помощникам. А где их взять, если не в собственной семье?

* * *