Симпатия

— Вот уж это неправда была. Пахло от нее собакой, которую она сама и мыла раз в неделю. Ну и волос собачьих на одежде у нее тоже хватало. Но с ума она не сходила.

Ссоры совсем доконали дрессировщика, и он ушел, бросив наполовину приведенный в порядок сад.

— Я думала, теперь все поуляжется, но тогда они напустились на собаку. Генерала я понимаю — все-таки речь шла о его жене. Но детям-то что с того, что мать берет собаку в постель? Из чистой злобы над родной мамой издевались. А потом пес умер очень странной смертью, и все закончилось трагедией.

Сначала думали, Невадито сбежал. Кто-то оставил открытыми автоматические ворота, он вышел и заблудился.

— Сеньора была в отчаянии. Напечатала кучу объявлений о пропаже и развесила по всему Каракасу. И вот подумайте только, какими гаденышами на поверку вышли ее детки: лучшего момента уехать не нашли. Паулина заявила, что поживет у подруги, а Пауль однажды явился и сказал, мол, виза готова. И с концами. То не отставали от сеньоры, совсем ее извели, а теперь покинули наедине с горем. Пауль вообще больше не приезжал, даже на похороны родителей.

В доме воцарилось тяжелое молчание. Генерал Айяла часами колесил по городу, искал Невадито. Сеньора Альтаграсия все глаза выплакала. Пока однажды, бродя по саду, не учуяла запах.

Никто так и не понял, как псу удалось перепрыгнуть решетку, а потом еще и угодить в яму, вроде могильной, на склоне горы.

— Там его и похоронили. Невадито считайте что первый покойник в этом доме.

— А отчего же он умер? — спросил Хесус.

— Грот этот очень узкий. Не знаю. Может, внутрь забрался, а наружу выбраться не смог. Или сломал лапу да так там и остался.

— Но в таком случае было бы слышно, как он лает и воет, верно? — сказала Мариела.

— Сеньора тоже так считала. После смерти Невадито она окончательно закрылась в мастерской и никого и ничего знать не желала. Только меня впускала. Я носила ей еду, меняла постельное белье, прибиралась в комнате и в ванной.

— А чем она занималась? — спросила Мариела.

— Да как обычно. Иногда рисовала, но в основном писала. Я однажды спросила, что она пишет. Она сказала, мемуары. И там будет вся правда. А когда она закончит, сразу умрет. Так и вышло. Сеньора приняла целый пузырек таблеток и умерла. Я нашла ее во дворике мастерской.

— А мемуары она дописала? — спросила Мариела.

— Знать не знаю, а врать не стану. Генерал чуть с ума не сошел от горя. И угрызений совести. Говорил, это он ее убил. Пришлось даже класть его в лечебницу. Два месяца он там пролежал, а когда вышел, уже не был прежним. Тогда-то он как раз начал подбирать бездомных животинок на улице и навсегда запретил своим детям переступать порог этого дома. Начали поговаривать, что он и вправду тронулся умом. Надо же такое болтать про самого генерала Айялу! Его ведь все уважали.

— Генерал винил детей?

— На словах никогда. Но в глубине души, думаю, винил. Закрадывалась ему мысль, что это они убили Невадито. А без Невадито сеньора не захотела жить дальше.

39

Во вторник, 2 января, в шесть сорок пять утра, когда кофейная гуща еще оседала в выпитых залпом чашках, в дверь «Аргонавтов» позвонили.

— Адвокат, — сказал Хесус.

С Улисесом они в последний раз говорили вечером 24 декабря, поздравляли друг друга с Рождеством. Он извинился, что не приедет на праздничный ужин в «Аргонавты», — ни на секунду не может отойти от выздоравливающего Ироса. После этого он пропал, а они не хотели его беспокоить.

«Правильно Мариела сделала, что собрала чемоданы», — подумал Хесус. Он подошел к домофону и снял трубку:

— Кто там?

— Доброе утро! Это доктор Апонте, — произнес хрипловатый голос.

Сеньора Кармен схватилась за сердце. Мариела не отреагировала.

— Минутку, — сказал Хесус и пошел к парадному входу. Открыл дверь и спустился по ступенькам крыльца. Медленно, выверяя каждый шаг. Вот сад, вот лежат собаки, при виде Хесуса они подняли уши, вот столик рядом с клумбами, который так и не решились передвинуть.

Он пересек мощеную дорожку и открыл калитку. Навстречу ему шагнул пожилой мужчина в костюме и галстуке. Хесус уловил запах очень хорошего, смутно знакомого ему одеколона.

— Доброе утро! — еще раз поздоровался он и крепко пожал Хесусу руку. — Я доктор Ариэль Апонте, душеприказчик, назначенный генералом Айялой. Простите, что я так рано и без предупреждения, но время поджимает, — сказал он, постучав по прозрачному корпусу дорогущих наручных часов.

Хесуса сверкание часов ослепило. Старик сверкал и улыбкой. За спиной у него посреди улицы стояли два грузовика.

— Вы приехали вывезти вещи? — пробормотал Хесус.

— Какие вещи? Я привез все, чего не хватало. Улисес с вами не говорил, что ли? Наверное, не видел еще мое сообщение. Вчера вечером нам удалось растаможить оборудование и вообще все, что застряло. Могу я войти? — Не дожидаясь ответа, он махнул водителям и направился к дому.

Хесус стоял и смотрел, как из кабин выпрыгивают водители и три грузчика. Они достали тележки и начали разгрузку.

В кухне Хесус застал обрадованную сеньору Кармен, хорошо знакомую, по-видимому, с доктором Апонте. Мариела вытаращила глаза, как бы прося у Хесуса пояснений.

— У нас получилось, любимая, — только и сказал он.

Сеньора Кармен и доктор Апонте на секунду прекратили весело щебетать друг с другом.

— У нас почти все готово. После того как ребятки выгрузят оборудование и корм, нужно провести осмотр и, если все в порядке, подписать кучу бумажек. Может, вы позвоните Улисесу? Пусть просыпается и приезжает.

— Сию минуту, — сказал Хесус и взял телефон.

— Вы позавтракали, доктор? — осведомилась сеньора Кармен.

— Давно уже.

— Точь-в-точь как генерал. Я еще, бывало, не встану, а генерал уже позавтракал.

— Дисциплину не пропьешь. Что сказал Улисес?

— Аж заорал от радости. Уже мчится, — довольно сообщил Хесус.

— Да уж, есть от чего прийти в восторг. Давайте вы мне пока покажете, что сделали? Заодно и грузчиков направим, что куда ставить. Все быстрее будет.

На доктора Апонте большое впечатление произвели перемены в доме старого друга.

— Даже брата, а не друга, — сказал он.

Улисес нашел их всех в саду. Сонни, Фредо и Майкл моментально узнали доктора Апонте, набросились на него и испачкали штанины костюма. Сначала старик не сопротивлялся, но когда они собрались наскочить во второй раз, зычно крикнул: