Долго время в Замке Страха,Где я в полночь света жду,Где мелькает только плахаВ нескончаемом бреду…Пробуждая мертвый шорох,Срок за сроком бьют часы…Призрак черепа в узорах,В беге линий – знак косы…В пестроте дневного звона,На случайный смутный звукОтвечает горечь стона,Бледность лиц и трепет рук…В долгий час ночного кругаСкорбно смотрит в лунный прахМука детского испугаВ отуманенных зрачках…В древнем замке – безысходно —Боль всегда и боль везде…И душа – как цвет бесплодныйБелых лилий на воде…
Опубликовано в 1912
Зимнее
раздумье
Сквозь тишь зимы трудна дорога к маю,К лесной свирели, к пению садов, —Но я метель любовно принимаю, Как дали льдов…Ниспавшей капле долго ждать возвратаВ полдневный пояс радужных полос —Но тверд мой дух, пусть глухо грудь объята Приливом слез…Пред бездной мира разум безоруженИ ткани дум в сознаньи нет —Лишь знаю я, что праздный колос нужен, Как нужен цвет…Не скоро взмах отвечного огниваСольет творенья в пламени одном —Но в вихре яви сердце искрой живо И кратким сном…В игре теней не скоро в смертной долеИскупит Солнце алчущих в бреду —Но я горжусь венцом суровой боли И чуда жду…
Вечерняя песня
Скользнул закат по высям отдаленным,И вновь шепчу я сердцу моему:Познав весь свет, равно неутоленным,Падешь во тьму…На всех стеблях, чья стройность длится хрупко,Зажжется свет, затмится и пройдет…И лишь полынь – на дне живого кубка,Где будто был налитый на пир мед…В миг пламени веков седая ПряхаРоняет прах, и меркнет вдруг игра,И каждый раз для холода и страхаВлачусь я от костра…Смыкает день стоогненные срокиВ полях земли – лишь в небе облакаЦветут, горят… Но искры их далеки!И дрожь близка…
Над бездной ночи Дух, горя,Миры водил Любви кормилом;Мой дух, ширяясь и паря,Летал во сретенье светилам.И бездне – бездной отвечал;И твердь держал безбрежным лоном;И разгорался, и звучалС огнеоружным легионом.Любовь, как атом огневой,Его в пожар миров метнула;В нем на себя Она взглянула —И в Ней узнал он пламень свой.
6
«Любовь, что движет Солнце и другие звезды». Данте. Божественная комедия. Рай.
1902
Долина – Храм
Звезда зажглась над сизой пеленойВечерних гор. Стран утренних вершиныВстают, в снегах, убелены луной.Колокола поют на дне долины.Отгулы полногласны. Мглой дыша,Тускнеет луг. Священный сумрак веет.И дольняя звучащая душа,И тишина высот – благоговеет.
Как изваянная, висит во снеС плодами ветвь в саду моем – так низко…Деревья спят – и грезят? – при луне;И таинство их жизни – близко, близко…Пускай недостижимо нам оно —Его язык немотный всё ж понятен:Им нашей красотой сказать дано,Что мы – одно, в кругу лучей и пятен.И всякой жизни творческая дрожьВ прекрасном обличается обличье;И мило нам раздельного различьеОбщеньем красоты. Ее примножь! —И будет мир, как этот сад застылый,Где внемлет все согласной тишине:И стебль, и цвет Земле послушны милой;И цвет, и стебль прислушались к Луне.
1904
Прозрачность
Прозрачность! Купелью кристальнойТы
твердь улегчила – и тонетЛуна в среброзарности сизой.Прозрачность! Ты лунною ризойСкользнула на влажные лона,Пленила дыхания мая,И звук отдаленного лая,И призраки тихого звона.Что полночь в твой сумрак уронит,В бездонности тонет зеркальной.Прозрачность! Колдуешь ты с солнцем,Сквозной раскаленностью тонкойЛелея пожар летучий;Колыша под влагой зыбучей,Во мгле голубых отдалений,По мхам малахитным узоры;Граня снеговерхие горыНад смутностью дольних селений;Простор раздражая звонкийПод дальним осенним солнцем.Прозрачность! Воздушною ласкойТы спишь на челе Джоконды,Дыша покрывалом стыдливым.Прильнула к устам молчаливым —И вечностью веешь случайной;Таящейся таешь улыбкой,Порхаешь крылатостью зыбкой,Бессмертною, двойственной тайной.Прозрачность! Божественной маскойТы реешь в улыбке Джоконды.Прозрачность! Улыбчивой сказкойСоделай видения жизни,Сквозным – покрывало Майи!Яви нам бледные раиЗа листвою кущ осенних;За радугой легкой – обеты,Вечерние скорбные светы —За цветом садов весенних!Прозрачность! Божественной маскойУтишь изволения жизни.
Жизнь – истома и метанье,Жизнь – витаньеТени беднойНад плитой забытых рун;В глубине ночных лагунОтблеск бледный,ТрепетаньеБликов белых,Струйных лун;Жизнь – полночное роптанье,Жизнь – шептаньеОнемелых, чутких струн…Погребенного восстаньеКто содеетЯсным зовом?Кто владеетВластным словом?Где я? Где я?По себе яВозалкал!Я – на дне своих зеркал.Я – пред ликом чародеяРяд встающих двойников,Бег предлунных облаков.
7
Становлюсь, значит, не есмь (лат.).
1904
Ты – море
Ты – море. Лоб твой напухает,Как вал крутой, и пепл огнейС высот грозящих отряхает,Как вал косматый – пыль гребней.И светлых глаз темна мятежностьВольнолюбивой глубиной,И шеи непокорной нежностьУпругой клонится волной.Ты вся – стремленье, трепет страстный,Певучий плеск, глубинный звон,Восторга вихорь самовластный,Порыва полоненный стон.Вся волит глубь твоя незримо,Вся бьет несменно в берег свой,Одним всецелым умиримаИ безусловной синевой.
1904
Таежник
Георгию Чулкову
Стих связанный, порывистыйи трудный,Как первый взлет дерзающих орлят,Как сердца стук под тяжестию лат,Как пленный ключ, как пламенникподспудный;Мятежный пыл; рассудок безрассудный;Усталый лик; тревожно-дикий взгляд;Надменье дум, что жадный мозг палят,И голод тайн и вольности безлюдной…Беглец в тайге, безнорый зверь пустынь,Безумный жрец, приникший бредным слухомК Земле живой и к немоте святынь,В полуночи зажженных страшным Духом! —Таким в тебе, поэт, я полюбилОгонь глухой и буйство скрытых сил.