Синдзи-кун. Тетралогия

Майко затягивается и передает сигарету Читосе. Та приподнимает голову и вдыхает сладкий дым, переворачивается на спину, бесстыдно обнажив свои груди.

– Какая ты сегодня была охренительная. – говорит Майко и ее рука мягко ложится на одну из грудей Читосе. Та улыбается уголком губ и слегка поворачивает голову к Майко.

– Охрененная. – повторяет Майко, поглаживая ее грудь: – я в тебя прямо там влюбилась. Если бы не эти… мальчики из гокудо, я бы тебя прямо там разложила, хах.

– Ты же знаешь, что я не лесбиянка. – вяло протестует Читосе, выдыхая дым и следя за его клубами, поднимающимися к потолку: – я не по девочкам.

– Ну, можно и так как сегодня. – пожимает плечами Майко: – я ж и Сина люблю. Пока у тебя твой … твоя травма не пройдет, я буду помогать вам с сексом. Хотя… – она приподнялась на локте и посмотрела на лежащую рядом Читосе.

– Я и потом вам помогать буду. Мне понравилось. А тебе, Син?

– Да чего его спрашивать, у него на лице написано… – машет рукой Читосе. Не знаю, что у меня написано на лице, но вот перестать улыбаться как идиот я не могу уже минут как двадцать.

– Мне очень понравилось. – говорю я, нечеловеческими усилиями пытаясь взять себя в руки: – вообще, считаю такие вот занятия по тим-билдингу надо проводить чаще, а не только после того, как нас опять едва не убьют. Потому как могут в этом и преуспеть, а тогда мы с вами умрем без секса. В смысле – умрём и не попробуем. Еще раз.

– Дело говоришь. – мурлычет Майко: – после твоего импринтинга как-то… по другому все. Острее ощущения и все такое. Давайте каждую пятницу! После работы, а ты, Син после уроков.

– У тебя ж нет работы. – резонно замечает Читосе, поднявшись на локте и погасив сигарету в хрустальной пепельнице у изголовья: – ты ж безработная наемница. Как, впрочем, и я.

– Точно. – загрустила Майко: – безработная. Бедная Майко.

– Ну и ладно. – говорю я, поглаживая Майкино бедро. Очень такое, упругое и крутое бедро. Гладкая шелковистая кожа. И запах. Запах Майко, который уже смешался с запахом Читосе и невозможно отличить чей же этот сладкий, цветочный аромат.

– Если вы безработные, значит мы можем попросту делать это каждый день – продолжаю я: – а я в школу не пойду. Что я там не видел. Сдам экзамен экстерном и буду целыми днями и ночами с вами лежать. И сексом заниматься.

– Ееее! – говорит Майко и поднимает руки вверх, не то ликуя, не то потягиваясь: – секс каждый день! Заездим Сина до смерти!

– Он же не помрет. Не должен. Он же у нас бессмертный. – говорит Читосе и ее рука ложится поверх моей. На бедро Майко.

– Значит, это будет перпетуум мобиле. Вечный секс! Ночи любви, будут сменяться днями, а они все трахались и трахались и трахались… – задумчиво произносит Майко. Мы молчим. Мы заняты. Я, например глажу Майкино бедро и параллельно целуюсь с Читосе. Читосе целует меня и что-то делает с Майкиной грудью, от чего у нее учащается дыхание.

– По-моему мы готовы к третьему кругу, а? – с неожиданной хрипотцой в голосе говорит Майко. Я придвигаюсь поближе, чувствую, как нежные пальчики Майко опускаются все ниже… и в этот момент где-то в прихожей что-то падает, гремит, кто-то чертыхается вполголоса.

– Ага. – говорит Майко, поднимая голову от груди Читосе: – Акира пришла. Надо бы и в самом деле коробки из прихожей убрать.

– Майко! – рычит Акира из гостиной: – когда ты уже эти коробки уберешь! Я ноготь сломала!

– Мы в спальне! – кричит Майко: – не заходи сюда! – дверь открывается и заходит Акира. Уже в своем новом красном костюме, чистая и ухоженная, как всегда. И когда она успела?

– Ну вот. – огорчается Майко: – я ж говорила не заходить, а теперь у тебя моральная травма будет.

Акира смотрит на нас, лежащих на огромной Майкиной кровати и у нее дергается бровь.

– Можно подумать я не знала, чем вы тут занимаетесь… – говорит она: – чем вы вообще могли еще… – она стискивает зубы, подходит к окну, открывает его настежь.

– Накурили тут. – Акира машет рукой, разгоняя дым, под грудой Майкиных футболок, бюстгальтеров и трусиков находит стул и садится на него, лицом к нам. Словно мы тут все за столом сидим, а не лежим друг на друге вповалку без одежды. Вздыхает. Молчит.

– Читосе. – наконец говорит Акира: – пожалуйста…

– Малый Диван Султаната считать созванным! – чистым голосом вещает Читосе, закутавшись в шелковую простыню: – на повестке дня вопрос – почему все тут трахаются а Акира – нет. Слово предоставляется Акире!

– Ну вас. – говорит Акира, сдуваясь: – у меня важный вопрос. На повестку.

– Таки ты говори. – пользуясь тем, что Акира не видит моей руки – продолжаю гладить бедро Майко.

– Ну вот. Я с Джуном отношения наладила. – говорит Акира и хмурится: – он – хороший парень. И спасибо, что ты его от смерти спас, или от жизни, что хуже смерти. Ты не думай, Син, я все понимаю и добро от зла отличить в состоянии. Спасибо тебе.

– Надлежащим ли способом благодарить великого Сина собираешься, отроковица? – щурит глаза Майко. Ей весело.

– Майко. – говорю я с упреком. Человек тут пришел высказаться, трудно ей, а ты тут … шуточки шутишь. Опять.

– Ладно, ладно. Молчу. – она делает вид, что запирает губы на замок и выкидывает ключ. Ключ она выкидывает прямо в декольте Читосе, видимо, чтобы было удобнее искать. Акира закатывает глаза. Молчит.

– В общем так. – говорит она: – есть у меня предположение что твой импринтинг работает как в природе. То есть – происходит мощный выброс гормонов во время излечения, отсюда эффект бодрости и легкой эйфории. При этом в случае отсутствия допустим тебя рядом с … реципиентом, последний испытывает эти чувства к ближайшему объекту, его привлекающему. Как маленький утенок, который принимает любой движущийся объект за свою маму.

– Чего?! – удивляется Майко.

– Так… откуда такая гипотеза? – спрашиваю я. Акира мнется. Акира стесняется. Акира в конце концов колется. Да, у нее есть парень и этот парень – Огненный Хлыст Джун. Правда они там по-другому называют эту способность – плазменный шнур неизменной прочности, как-то так. Скучно, как по мне – Огненный Хлыст круче звучит. Раз в пять. Так вот, на самом деле не то, чтобы очень у них дела в паре были, а вот после сегодняшнего происшествия он на нее там же в саду тарелку слюней напускал. Странно.

– Да нету здесь ничего такого. – говорю я: – у мужика стресс, не каждый день приходишь в себя а ручек нет. И ног.

– И может чего еще… – встревает Майко. Читосе хихикает.

– Ну… тем более. Если потом все отрастает, так понятная реакция. Я б тоже свою девушку руками этими бы… и кое-чем еще. – заканчиваю свое абсолютно логическое объяснение я. Акира качает головой.

– Я не об этом. Импринтинг твой – он как ловушка, да. Когда неясное чувство – можно его как-то загасить, а когда точно знаешь откуда… то трудно. Я в общем, что сказать пришла. – Акира встает, кланяется нам и произносит: – прошу прощения за то, что в тот раз панику подняла и обвинила тебя, Син черт-те в чем. Я же знаю тебя, как я могла такое про тебя подумать. Мне нет прощения.

– Ой, да ладно тебе, дела давно минувших дней. – машу я свободной рукой, второй рукой исследуя Майкины бедра и уже поднимаясь выше: – не сожгла нас там всех и хорошо.

– Мне нет прощения. – настаивает Акира: – но я все равно хочу попросить тебя, Син еще об одном одолжении.

– Да? О чем же?

– При этом я заверяю тебя, что в настоящее время я нахожусь в здравом уме и твердой памяти и никогда в жизни не попрекну тебя за это.

– Ты начинаешь меня пугать. – говорю я, останавливая свои поползновения в Майкину сторону. Что тут происходит и не придется ли сейчас в спешном порядке тушить мою задницу? Смотрю на Акиру настороженным взглядом, если она сейчас поднимает руку… или разведет их в стороны…